Петушок, золотой гребешок, испытавший шок

ПРЕДИСЛОВИЕ.

Сказкой скиталец-бедняк завоевывает право хотя бы на временное внимание и уважение.
Присказка настраивает на лад слушателя.
В сказке слово полностью свободно.
Сказка в стихах всегда чудо.

Причудливо сочетание свободных слов
И волшебства происходящих в сказке
Событий, героев, рассказчика и
Слушателей.
В сценическом же
Исполнении, либо в сопровождении
Читки сказки с показом рисунков-
Иллюстраций с общим фоном тьмы,
Света и т.д. усиливают дух сказки.
Нравоучение стиховой сказки
Влиятельно и легкоусвояемо, как мясо кролика.
И все фильмогенично.
Осталось только музыки бы,
Хотя, она уже стихом и льется.


СКАЗКА.

К «Истории…» Н.М. Карамзина

ПЕТУШОК, ЗОЛОТОЙ ГРЕБЕШОК, ИСПЫТАВШИЙ ШОК.

Читает дед-сказитель (боян).

---------------------------
Присказка.

Попробуй сказку рассказать
Хоть «О попе…» или «О волке…»
В соревновании создать
Стихотворение.
           И смолкнуть.

В восточных сказках мир нашел
Иные ценности народов.
К иным устройствам мир их вел
Столетиями год от года.

Не только нравом различаясь
Обособлялись их уклады,
Но  люди жили Богу каясь,
И все искали Мира с Ладом:

То – меж собою, то – с собою,
То – меж правительств и людей.
Отвоевав, готовясь к бою,
Искали Лад среди Идей.

В сказаньях древних и поныне
Гори ты, Жизнь, и не сгорай!
Жил Человек в своей пустыне
Ее преобразуя в Рай.

Ни в прозе, ни в поэзии те драмы,
Ни в песне изложиться не смогли.
Мы также незамеченные сами
В анналы времени историей легли.
 
Глава I. Петушок - Золотой гребешок.

Забыв на время три столетья,
Почистив перья, веки отворив,
От потрясений лихолетних
Пернатый зверь сошел до рифм.

Как некогда, в иные веки,
Сидевший всё же не в клети,
С участьем в жизни человека
Пётр через время стал в чести.

Не императ…, но близок к телу,
С золочёным гребешком,
Соучастник все же дела
Соулетно, не пешком,

Петушок с тех пор на спице,
На Казанском во столице,
Посреди вокзалов трёх
Слышит трехсторонний брёх:

Где и что подорвалось,
В сердце чем отозвалось,…
Карабахские волненья
В Закавказском отдаленьи;

Сепаратные стремленья
Выйти из объединенья,
Где летальный генерал
Властью правил и пропал

Не своей, конечно, волей,
Так уж вышло…
Где-то в поле
Под ракету он попал
(Малозвездный генерал)
Всё Петух на спице знал.
Автор-рассказчик
Золочёный Петушок
Повернулся на Восток.
Петушок
Что такое? Браконьеры
Рыбу черпают без меры
В Дальвосточных берегах?
Как ужасно! Прямо… Ах!

Под себя Петух взглянул:
Квотный Минрыбхоза пул
Породил бардак границы,
Флот от берега уплыл

Под чужие, вражьи флаги.
Весь ушёл, большой армадой,
К островам, Японским морем
Ускользнул.
           Вернулся горем

Для советских «жигулей»
Из-за тридевять землей.
На судах, сверкая краской,
С лево-правовым рулем.
Йеной сделан, не рублем!
Добивая автопром,
Едет, движется авто
По морю, по окияну
В порт Владивосток созданный.
Автор
Петух увидел горе в том,
Что центральная страна
Дальвостоку лишь сестра,
Столь же дальняя, как он
Индюку,
        и,
           раз, хвостом.
Повернулся сычь пернатый,
Взор направил через край.
Взглядом одолев Китай.
Развил треньем круговерть
Мир враждебный осмотреть.
Петушок
Где еще крадут чего
У Патрона моего?
Где невидимый изъян?
Чем опасен окиян?

– Ясен боб, тащат кальмаров
По законам воровства.
Тащат лес в угодьях старых
Прям без Бога-божества.

Больше нечего…
               Панты,
Если только,
               да менты,
Соблюдая установку,
Нагнетают обстановку:

Бьют пропащих следаки
В обезьянниках ментовки.
Так в семнадцатом винтовка
Ставила людей к стене
В всей Российской стороне:

– В ямах до лесов Кокшайска,
Вдоль по тракту меж лесков.
И рожало время тайны
Про лесных вурдалаков.

Так раньше грабили купцов
С прямой угрозой на убийство.
Шофёр, страдай от подлецов!
В дорогах – старое витийство!

Глава II. Кремлёвская.

Автор

За стенами царский двор,
Камни держат верх – шатёр.
В нём не красная девица,
А уральский гренадёр.

Он же царь и повелитель
И главнейший покровитель
Всех народов той земли,
Где петух и корабли.
Гренадер и дед
– Замочу! Павлин бесхвостый.
Хватит правды натощак!
Наворуются и жлобство
Им самим вотрёт пятак!

Что за чёрт! Кругом непруха!
Раздосадовался дед.
Кто в телеэкран порнуху
Вставил прямо мне в обед?

Кишперевский   в телек лезет,
Мнит зарезать всю страну.
Теле, говорит, кинезом,
Глазом тело обману!

И не больно, и не сладко.
Потеряешь чувства все.
А народ на это падкий,
Всё равно сидит в дерьме.

Банку в телек и сиди,
Спи в диване, чуда жди!
Раз на водку не хватает,
Воду банками глотает.

Пассы пассами несло…
Вон какое ремесло!
Лечат так, без докторов,
Недостаток где умов.

Все свободой отравились.
Лучше бы вином опились.
Легичёв тогда не дал,
Так теперь «Ройял» достал!

Снова сто рублей не деньги!
Тыща в месяц? – Ты – лопух!
Просит больше кто в деревне,
Скажут: «Парень – ты опух!»

Деньги стали всех дороже,
Самый ценностный товар.
Евры, баксы, – дело гоже,
Ёлы-палы, есть навар!

Полстраны – менялы жизни,
Испытали иннервизму.
Кто еще способен есть
Крест судьбы плечами несть?

Дума выдумала МРОТ.
От него и мрёт народ,
От расстройства организма
С приступами большевизма.

Нагляделись заграницы,
Нахватались наглежа?
Эй, пернатая жар-птица!
Ты антенна, или ржа

И тебя разъела разом?
Быстро отвечай, зараза!
Кто за это всё ответит?
Петушок: – Кому-то светит
Толстым рейтингом по морде.
– Я б улетел, я – тоже гордый.
На Кавказской на горе
Людям горе. Как и мне.

Дед

Лихорадка со шпорами в перьях,
Руки перьями Бог Вам одел.
Я не лох был тогда и теперь я
Перестройку пустил в передел.

Президентов много, вот беда
Всех числом считай за девяносто.
Этих не отменишь, фига с два.
Не дадутся запросто не просто.

Ты же, чёртов попугай,
На Луну поди полай!
Петушок
На Луну не лают вовсе.
Воют, да…

Дед

– вот ёксель-моксель,
Знает все и палец в рот
Не положишь, все сожрёт!

Мир блатной стремится в Думу,
Воеводы – в маршала.
Мент – к полковничьему блуду,
Вон куда шпана пошла.

Оккупирован народ.
С похмела горилку пьёт.
Самогонку, грог, ройял.
Сам себя народ достал.

Я им Ленин, Маркс и царь,
Бывший, значит, государь.
Петушок
За распутство безнадёги
В лоб и в глаз по-царски вдарь!

Только старый самодержец
В мыслях помышлять не мог,
Что над городом разверзнет
Одеяло чёрный смог.

Над Россией и до моря
И над морем и во всях
В центре самом, (прямо горе)
И в окрестных волостях.

Устранить сей черный смог
До меня никто не мог.
Получается: имеем
 мы с тобою монолог?

Дед

Полномочия такие –
Не вмещает пятерня!
Вот и правит Центробанком
Семишорстная семья

Из родного Катенбурга…
Всё на Г…
Последний урка
Так не крал, как щас крадут.
Уж меня побольше прут.
Отвалилась треть Союза.
Где родное КГБ?
Генералы с толстым пузом?
Что? Опять ни бе ни ме?
Государство я иль нет?
Растакая кереметь!
Петушок
Поезжай-ка в Пущу, Деда.
Всё уладим до обеда.
Беловежская она.
Не горячка. Пей до дна!

Дед

Все пропьём, гармонь оставим!
Кверху задом всех поставим.
С колорадовским жуком
На картошке проживем!

Привезёт «ройял» мадама
С голубого Амстердама.
Песни в ритме «Синрикё»,
Мне вина – «Вдову Клико».

Мой Урал – страны спина.
Вроде гребней динозавра,
Надрывается она.
Я и сам похож на мавра.

Всё везде держу ответ…
Будет ли когда просвет?

Мне долги внаслед оставил
Дорогой страны Союз.
Интересы против правил,
Справим на гармони блюз?

И не зря за древко флага
В девяностом взялся я,
Под своим, Российским стягом
Крепче русская земля.

Перестройка, понимаешь,
Переделка всех и вся…
Но, меня не перелаешь,
Выкуси-ка, накося!

И пошло: « Табачный кризис,
И промышленный – большой.
Страна обзавелася грыжей
Терпя с собой на рынке бой.

Глава III.

Петушок

Прилетел я доложить,
Как мы дальше станем жить:
Вроде бы такой программы.
Всё разложил я на граммы.
Дальше как нам гнёзда вить,
Где, почем, зачем, как быть?
Ни пятьсот, ни триста дней
Не спасут твоих детей.
Всё же люди – не курчёнки,
Всё же, люди с волостей,
Из краев твоих далёких,
Всё ж не могут без сластей.
                Дед

-Не ори ты, ножка Буша,
Заменю морской горбушей!
Та хоть терпит, а молчит
И про всё не говорит.

В государстве денег мало,
Обменялися на сало
Или уж не знай на что,
На добро или на зло.

Не смолчала тут Горбуша:
– Президент, меня послушай:
– Выхожу я в окиян,
Будь он проклят, окаянн,
Нагуляться красным мясом.
Там сплошные папуасы.
Так и стибрить норовят
Мелкорыбных горбушат.

Непотребными сетями…
Крабы дохнут с лососями
На японском языке –
Хару мару!
– От те те!?
Автор
Захотев перекреститься
Дальвосточная рыбница
Громко шлепнулась об таз.
Ну! – Конфуз! В который раз.
***    ***   ***
Время шло, Никулин помер,
Защищая Старый Цирк.
В бронзе встал… Последний номер…
Опечалил грешный мир
На Цветном бульваре мэтр
Олигархи где скупили
Оптом каждый сантиметр.

Власть находила простаков
В протяжении веков.
Клали головы любые,
Старики и молодые
В чей-то мнимый интерес
От сотворения небес.

Глава IV.

Взлетел опять к себе на спицу
В первопрестольной во столице,
Вернувшись к делу петушок,
И, ну вертеться как волчок…

Кругом увидел недостачу,
И, от обиды чуть не плача,
Вскричал своих что было сил:
Да где же чёрт меня носил?

Что так земля осиротела?
А ну, стоять всем! Что за дело?
Второй миллениум грядет,
А ты всё пьёшь, который год?

Шли воеводу до Кавказа,
Не то сожрёт тая зараза,
Разъест остатний механизм.
Бредовый призрак – Коммунизм!

Дед

Ишь, распрыгался Петух!
Петушок и впрямь «притух».

Стыдно. Топятся подлодки,
Основания флотов…
В тюрьмах люди от чахотки
Мрут как стаи комаров.

Мрёт упившийся мужик,
Бывший крепкий большевик.
Крепкий где же он хозяин?
Всех повывернул с корнём.
Где хозяин? – Днём с огнём
Не разыщется к ответу.
Где ответ? Ответа нету.

Чья земля? Народ неймёт,
Похмелившись снова пьет.

Взялись бабы к руководству
Менеджментить менеджмент,
Встали поперёк банкротству,
И легли… – Ангажемент!
Автор
– В сказках ложь, да в них намёк,
Намекает петушок
С двух своим столетним стажем,
Новым Русским свой урок

О серьезности пропажи,
Чем сегодня миру машем?
В поле нечем пар пахать…
Дожили… в такую мать!

Глава V. Проводины.

Снова надо собираться,
В путь-дорожку отправляться.
- Вот тебе хоть истребитель,
Хочешь МиГ двадцать седьмой.
Хочешь, там, ещё какой.

Или, вота, на подлодке,
Хочешь так, или с молодкой,
Поезжай и устраняй,
А стране спокойства дай!
Хочешь, к лебедю беги,
Обломай, иль убеди!
Со звездой во лбу, иль сзади,
В монументе иль в груди!

Тридцать трёх богатырей
Поругай да обогрей.
Диколон тройной отставить,
Заменить на грогг с утра.
Одичала эта стая,
Тридцать три богатыря.

Глава VI. Думская.

Делать нечего, Госдума
Начала чего-то думать…

Законы – воля большинства,
Или чьего-то лобби.
Туда мы правим, не туда,
Но это наше хобби.

Может всех согнать в сортир?
Молвит старший бригадир
А собой – голландский Лир.
Всех замочит командир!
Только чем? Мочи не хватит!
Сколько стоит? Кто заплатит?
Если только от рубля
Отчеркнули три нуля?

Что он там – нетвёрдый рупь?
Нуль без палки. – Петя в путь!
Петушку команду выдал,
Только мир его и видел.

Дед

Политический виндсерфинг
Переходит в политбокс.
Приподнять желаю рейтинг,
Навести на китель лоск!

Полетай-ка ты, жар-птица,
Петя, драный петушок!
Да не вляпайся там в пиццу,
Жёсткий испытаешь шок!

ГэРэУ доложит пусть
Обстановку в вражьем стане,
Для чего мне эта жуть?
Я – в Чупу, попарюсь в бане.

Птица крыльями взмахнула,
Стартом спицу аж загнуло.
Будто реактиволёт
Запустил гонца в полёт.

ПэВэО глядит в экран.
И, сомненьем обуян,
Нацеляет триста эс
На пернатый курс зюйд-вест.
                Петух
Эй, вы, там! Меня не трогай!
Не баклан я вислоногий.
Не вислоногий я баклан,
Чтоб быть ракетой расстрелян!

Океанская среда
Петям несколько вредна…
Потому – лечу равниной
В Южный Северный Кавказ,
Безопаснее в сто раз
Сбитым быть в болотной тине,
Хоть за кочку зацеплюсь,
Квочку вспомню, помолюсь
.
От украинской ракеты
Не желаю пострадать,
Будет вам и на конфеты,
Цельтесь мимо! Вашу мать!

Класса нет таких ракет
В Петухов чтоб били. Нет!
Самолётов, что ли, мало?
Уколоть ракетным жалом?

Результат командировки –
Старт к дальнейшим рокировкам.
Так летальный генерал
Отлетел и отлетал.
***   ***   ***
Суесловие
                Дед

Почётная известность – Слава,
Итоги признанных заслуг.
Заслуг моих покуда мало.
В заделе ежедневный труд.
Всего скорее, что в искусстве
Из ничего где делается чувством,
Из неустроенности мира,
Где слышу такты песен лиры.
Нестройный устрояю шум
Посредством обострённых дум.

Пристанище души моей
В весёлом боге восселилось.
Поёт в нём песни соловей,
Картины пишутся светилом.

Небесный Разум сознаю,
К нему прислушиваюсь сердцем.
В полёте песню я пою…
                Дед

– Заглохни, зверь, захлопни дверцу!
Сегодня всякий пусть метёт
Перед своею дверью.
Июнь сиренью пусть цветет…
                Петушок:
   – И я себе почищу перья.
               
               

                Дед

Вот, Религия…
               Креститься,
Или на колени пасть,
Всё какая-никакая,
А, как-будто, тоже власть.

Или крестиком садиться,
Или к идолу припасть,
В общем, Богу помолиться,
Укротить у страсти пасть.

Не ругаться, не хулить,
Не дай Бог, не материться,
А, спокойно всем рулить,

Над ковром как мастерица
Кропотливо каждый день
Ниткой делает плетень
До узоров в строгом стиле
По порядочку рядком.
И опять я будуя в силе,
А, не как вурдалаком.

Возраст- дело Патриарха,
И заслуга и хула,
Как основа от Плутарха,
И с рожденья кабала

От порядков в общем мире
Где и рядышком война
До мочилова в сортире,
И Победы похвала.

Жизнь подарит это всё,
Всё и сразу с верхом края,
Не прохлопай бытиё
По дороге к дверце рая

Всем вместилищем своим,
Всей своей уральской мордой,
За Россию ведь стоим
С петушонком, птичкой гордой.

И с такими же людьми
С чистым помыслом во взгляде.
Всё своё с собой возьми,
Что хотишь, за Бога ради.               

Глава VII

Прибыл. Видит. Что за чёрт?
Ну, куда не кинься – болт!
В бляшках банкова система,
У страны сплошной дефолт!

А народ в своих Илемах,
Наблюдающий проблему,
Без рублей давно живёт,
Денег нет, а водку пьёт.

Эй, Гай-дай, гайдай вперёд!
В Макро-микро переплёт!
                Гай-дай.
– Это… Я сказать могу
За безбашную страну…
В третьем индексе прогресс,
Дифферентный перевес!

Доу Джонса тянет индекс –
За-какой-то-там гостинец.

Дед

Ты гляди, в котором крае
Мнут финансовый поток,
Комсомолец ли играет?
Коммунист чего-то прёт?

Петушок.

- В эМВээФ зашли гонцов,
К европейским банкам,
Просчитаться будь готов,
Кредитнешься – в дамках!

Дед

- Стыдно как-то в дамы лезть,
Я – король, и даже ферзь!
Пусть попросит фин. министр.
Я гарант, он – фаталист.

Фин мин.

Ты большой, тебе видней.

Дед

К прохиндеям – прохиндей
Едет пусть деньги занять,
Если у своих не взять.

Деньги не доходят до народа.
Платят тем, чего произвели.
Было так с семнадцатого года.
Все вот так свободу обрели.

- Не платить, с деньгой не расставаться.
Деньги в банках, банки при деньгах.
Лозунгами о свободе прикрываться
Модно стало, понимаешь. Крах.

Так и лезет за пределы края,
Обуздать не в силах даже Бог.
И страна финансового рая
Понеслась за кризисный порог.

От рубля, где доллар был – копейки
Вдруг осталось просто ничего.
Повалился до больничной койки
Деревянным сделал я его.

Да изнанкою счастье повывернул
Тополиный пух сменил на снег.
Побежало шиворот навыворот
Доллар нам умерил бег.

Мой бюджет – не больше Голливуда,
Едоков же – целая страна.
Банки деньгам – слабая запруда,
Понимаешь, – экономике хана.

Я – политик, значит убежу,
Подпишу указ сегодня прямо,
Прям-таки сейчас же подпишу!

Петушок.

Указами живёт народ
Уже считай который год.

Дед

– Определяю право граждан…
–Без попечительства волков
Овца счастливее многажды!
Как-будто все – без дураков!

Думчанам.

Сколько можно глотку драть?
Денег шапкой не собрать.
Быстро все уходят, влёт,
В ксероксных коробках прёт
Неизвестно кто в Госдуме…
Разберись там в ихом шуме.

Петушок.

Так ведь есть везде откат,
Люди нынче говорят.
Докатил откат до думы,
Кто-то и не взял, раздумал!

Фин мин

–Видно малая цена,               
Слишком несущественна!
Баксы в ксероксной коробке…
Кто принёс? Кому прислал?
Кто же в этой жуткой пробке
Увеличил капитал?

Дед
               
Тромбы банковской системы
Круче всякой теоремы.
Банков много, просто жуть.
Побанкрутим как-нибудь.

Глава VIII. Тройка.

Петушок

– Самодержец превеликий.               
Святки скоро на носу.
Мы с тобой не лыком шиты.
В тройке прокатись в лесу!

Дед
               
Наш Мороз как отрезвитель,
Птичий грипп и тот замёрз.

Петушок

Едь в тулупе, мой правитель,            
В окруженьи старых гёрлз.

Упакованные в сани
С бубенцами под дугой.
Ну-ка, тронулись! Осанна!
Хорошо-то! Бог ты мой!

Петушок хоть не жар-птица,
Не бычок на вертеле,
Помнит всё про даты, лица
И в морозе и в тепле.

Шаурма теперь жарь-птица.
Пробу пробовали мы,
В рацион не входит пиццы,
Если только шаурмы.

После плотные закуски,
После выпитого сверх,
Я бы закусил по-русски.
В закуси – журавель стерх.

В этих билдингах житуха,
Как в курятниках моих,
Выше – повезло, везуха!
Ниже – гриппонозный чих.

На Чупе покуршавелю.
Чай, дешевле во сто крат,
Освежу в купеле тело.
Так-то вот, цыплёнок – брат.

В санки прыг, и полетели
По дороге столбовой.
Спуски с гор как в Куршавеле.
Крышу сносит, хоть запой.

Не трясет. Не то, что летом.
Выстроил дорогу снег,
Побелил дорогу светом
Рысакам приятен бег.

Под дугою с бубенцами,
Над дугою – Петушок.
Направляют вожжи сани.
–Что-то бок во мне затёк.

Потерялася шлея.
Беду российскую вторую
Устраняет первая.

Две беды… Достать обеих
Разом и не дастся мне.
Поодинке рассупоню
В тёмной северной Чупе.

– Ну, дорога. Кто наладил?
Сгладил силу от толчка?
Кто бы мне за Бога ради
Подал кринку молочка?

Или квасу как в трактире,
Или пива для рывка.
Бьёт дорога, как мортира,
Отшибает потрошка.

Ты, Петух, сему свидетель!
Надо строить, а не ныть!.

Петушок
               
– Слушаюсь, мой повелитель,
Дороги до асфальта мыть!

Дед
               
Да еще велю трактиры
Вдоль по тракту размещать,
Чтобы стало как в квартире,
И поесть чтоб и поспать.
Чтобы без беды, безбедно,
Чтоб на всех и на троих.
Чтобы выглядеть не бледно
Чтоб не мор и чтоб не чих.

Чтоб мосты и повороты,
И ограды в виражах.
Тут не надо денег жмотить
Ни в казне, ни в карманах.

Чтобы сделать всё как надо,
Устранить в дорогах мор.
Чтобы ездить в шоколаде
Учреждаю «Автодор»!!!

Глава IX.

Дед

Ненавистен птице суп.
Борщик, понимаешь!
Ум куриный, а не глуп,
Что еще ты знаешь?

Петушок

Господи, мой президент,
Ты поклюй-ка с наше.
Я уж двести лет жую
Эту политкашу.

И в Писание глядел
И в Талмуд с Кораном,
И, почти что, овдовел
С голосом сопранным.

Сколько крику делал я,
Побуждая разум?
Спит медвежья сторона,
Вас проймёшь не сразу.

Бить во все колокола
Отменили быстро,
И куда страна пошла?
Перебили шустрых?

Дед

Я, бывший прораб,
И прораб перестройки
Меня же под зад
Пинкарём на помойку.

Шутишь, браток, алкогольный борец,
Прав я, и всё тут, и делу конец!


           Такое горе от ума!
При всем богатстве -
Сроду нищий.
Карман худой, пуста сума,
И только нож за голенищем.

Уж я не стану возвещать
И шамкать в микрофон с трибуны
Про планов пятилетних гладь
И предвещения от Джуны.

Петушок вскричал: – взгляни
В сетку классности тарифов!
Глазом даже не моргни
Станет ясно и без мифов!

Коэффициентик мал,
Заработок и упал.
Вместе со статьей дохода
В пастве твоего народа.

Подыми разряд в три раза
И уйдет тая зараза –
Бедность,
           понимаешь,
                нас…
Что-то мой не слышен глас?!

Втрое, видимо, слабо!
(Вон куда меня снесло).
О народе вспомнил Крез.
Знал к кому в карман залез.

Вместо «Волги» дал билет,
Раз машин у кассе нет.
Ваучеризационно!
Внешне, вроде бы, законно.

Забирай завод, братва!
Ваучеры – не жратва!
В криминальном государстве
Криминальная среда.

И четверг, и понедельник
И суббота в этот раз
Я продолжу, как преемник.
Сказку-быль, болторассказ.

При новом деле воспитанья
Не требуют писать стихов,
Не развивают рисованья,
Ни пенья, даже петухов;

Ваянье, бег, прыжки и сила,
Ни дальше, выше и сильней.
Все воспитанье погубило
Главенствие нуворишей.

За доллар бой, за евры слава.
За труд – копейки в три рубля.
За что на гриву пепла лава?
И за бесценок мать-земля?

Круговорот переворота,
Переустройства передел.
На все на это нету квоты,
Царит безбрежный беспредел.

В пролёте пролетариат,
Что крестьянину не брат.
В чём загвоздки инструмент?
Лишний член – интеллигент?

Выше средневозрастной
На картине областной?

Вот зарисовки жизни нашей.
Страстей картинки, будней каша.
Петух, разруливать давай,
Спечём из каши каравай!

Ни есть какая, всё же форма,
Вот результат большой реформы.
В соучредителях страны
Я - как наследник Сатаны,

И простая дочь кухарки,
Академик и знахарка.

Глава X.

Цунами мыслей в государстве
Родило новое коварство,
И завело свое, страшнее,
Где каждый получил по шее.

В ком силы нет, того и бей,
Хоть господин он, хоть плебей.
Кто с детства страхом  обзаведшись,
Отрос со страхом единясь.
С Госстрахом страхи стали крепче,
Перерастали в  Рос Гос Страх.

Кто с деньгами – эти знают,
Как себя застраховать,
Кто без денег, помирают,
Им страховка – божья мать.

Кто травы пьёт, а кто – коренья,
Кто голодает от боленья,
Все строят соц. капитализм,
Освояют  реализм.

И заместители ни в грош
Верховному начальству.
Раз подчиненный, – ты Гаврош.
Чины чинят бахвальство.

Клевреты – хитрые льстецы,
Уже считают полпроценты,
Приятны знати те певцы,
Себе, льстецу, полезны в центах.

Дворовые себя полюбят
И суетятся об одном
Иных  не разбирая, губят
В благополучии своём.

И тщетно звать сюда врача.
У повреждённых нравов раны.
В халаты белы облачась
Он заразится. Нет охраны.

Честнее быть обойдену
Наградой без вины любому,
Чем несть награду, будто мзду,
Без заслуженья. Богу, дому.

Совсем бездушная невезжда –
В среде людей– обычно – зверь.
На моду нет большой надежды.
Душа и сердце к людям дверь.

Беда народу да нужденье
От ихнего расподчиненья.
Венец мытарств его – безделье
Вокруг столичных заудельев.

А где душа его кочует,
Того и пёс уже не чует.
И сам себе он не хорош.
Гаврош и в Африке – Гаврош.

Пьёт государство это зелье.
Хватилось. Позднее похмелье.
Всю жизнь послушную халтурил,
Кто строил коммунизм в натуре.

Сегодня, в нынешнее время–
Эпоху трудных обстоятельств
Народ себе втемяшил в темя
Не обходиться без ругательств.

В свободе слова, всяких СМИ
Мы превозмочь себя смогли.
От ОэРТэ до эРТээРа
Брехаем больше эСэСэРа

На ста с излишком языках,
Изоврались, что просто страх!
Себя собою испугали,
Всё о себе самих узнали.

Зорятся вражьи голоса,
Банкротит радио «Свободу».
Из Лондона молчит волна,
Не слышно больше их в народе.

Слетелись будто все в Москву,
Что так скаженно обливали.
Уже другую, а не ту,
На что помои выливали.

У нас своя теперь помойка,
И чешем, кто во что горазд.
Родилась в ходе перестройки
Будь ты хоть трижды педераст.

Быстрее прыгай к микрофону,
Хоть для палитры, хоть для  фону,
Хоть матерись по всем статьям,
Хоть по чертям, хоть матерям.

Экран и «пикнуть» не поспеет,
Эфирный рейтинг только млеет
От их таких «прямых речей»
Давно заткнулся соловей.

А рейтинг меряет чего?
Наличье шуток ниже пупа?
Вдруг стал последним Лановой…
Уже тупей, что было тупо.

Искусственное сделалось искусство.
Все как в Америке, безвкусно.
Блестит, сверкает, мельтешит,
Ничто души не ворошит:

- Е-350 – для вкуса,
Для запаха – Е-250,
Для экзотичности – индуса.
До кучи – негров. Свят, свят, свят!

Быстрей успеть и вся докука…
А, что с экранов брызжит скука…
Так рейтинг, он наоборот,
Он мировые планки бьёт.

Себе в онлайн чего глядим?
И о победе чьей кричим?
Эфир балдеет: – Вот свобода!
На деньги нищего народа.

– Что в думе хочут запретить?
Хотя лежачих бы не бить!
Но… Не выходит описать,
И вся идет спокойно спать,

Разъехавшись на джипердесах,
Все проиграв СМИтейным бесам.

Думец:

– Да с кем бороться! Раз язык
Могучий сильно и велик,
Настоль силен и многолик
Мужчина, все-таки, мужик!

Подзавалился с пьяной рожей
Уже не знай на что похожей.
Его попробуй, завали!
Враз перейдешь на костыли.

Не победить язык всесильный,
Себя рождающий обильно,
Всесильно слово, наконец!
Ну, прям-таки, всему кабздец!

Сколь собирали заседаний?
Вопрос трепещет! Разных званий
Разрядов, классов от юристов
Писателей и юмористов.
Сзывали с разных волостей
Чем лишь добавили страстей.


Совет Надзорный просто спит,
А СМИ с экранов нам смердит,
За исключением «Культуры»,
И «Спорта» – бывшей физкультуры.

Да… о животных не наврёшь,
А, так, стоит один галдеж.
Народ, фактически, не бомж,
Хотя, давно по сути,
За пазухою держит нож,
В дыре карманов – кукиш.

Глава XI

Дед

Состарился я. Значит – правда, раз бают.
Правдой по лбу – наповал раздолбаю.
Мне не соврут, не чета вертухаю.
С правдою легче, душой отдыхаю.
Треугольники скул выдают исхудалость,
И жизни в остатке немногую малость.
Ты нынче совсем совершенно не тот
Бывший когда-то советский народ.
В грязь растоптался, рассыпался в пыль
Крепкий мужик – натуральный мотыль.

Глава XII

Создать прелестный уголок
Стремился каждый на усадьбе,
Урвав земли болотной клок,
Избился, не дожив до свадьбы.
Русь беспризорною стала
На целых не десять лет.
Замерзла деревня, пропала…
Колхозов с совхозами нет.
Хором тащат свое производство.
Рушится всё, что попало, кругом.
Все возрожденья дождёмся,
В тысячелетье другом.
Разгул бандитизма в Отчизне.
Местами так просто мор.
Газеты полны плюрализма,
Плодят в головах разор.
Частно – несчастна инициатива,
Ещё раз прикажет жить.
Фортуна – бродяга игрива,
Мужик – работяга избит.
Пестрят чернотой заголовки
Газетка «Жизнь» милее -«Смерть».
Её читаем детям, отморозки.
Всех засосала эта круговерть.
Дерёмся по телеку,
Плещемся соком
И взрывами хлещутся
Тысячи окон.
От бойни устала Россия-страна.
Всё! Больше не надо! Иначе – хана!
¬¬Теперь олигархов ещё подоим,
Хапужные   деньги в налоги сдадим.
Хватит на всех трубопроводов наших
На бесприютных, голодных и падших.

Глава XIII.

В глуби российской жизнь влачится
Назло чему-то, вопреки,
Ждёт денег крепких из столицы
И правит к Богу сапоги.
Летит мультяшкой жизнь людей,
Кинокартинкой, мимо, мимо.
Обрушен древний Колизей –
Союз Республики голимой.
Страну необъятных просторов.
Таких же немеряных сил
Соборную в трудную пору
Миллениум в бок укусил.
Оборвалось равновесье.
Не договориться вовек!
Тони белорусье полесье,
Замри, бездыханный Казбек!
Страна необъятных просторов
Москву вознесла до небес
Но, давят Кавказ его горы,
По Азии мечется бес.
В жаре азиатских предместий
Верблюд, караван и Восток,
Оглохший, не пишет известий –
России отбившийся бок.
Страну разношёрстных народов
Пронзил до кости иннервизм.
 Со стройки ушли Вавилоньей,
Изжился старик – коммунизм.

Глава XIV

Петушок:

Всё. Приехали! Страна
Гимн с орлами обрела!
Надо же такому стать!
На одном веку поэту
С беспристрастностью сонетов
Дважды гимн стране создать
С поворотом на обратно!
Мелочь жизни, а приятно!
О, какая благодать!
Ну, страна! Ни дать, ни взять!
С двухголовыми орлами
Петуху трудней вдвойне
Будут эти двое править:
Миру – мир! Война – войне!
***   ***   ***

Глава XV. Кремлевская.

Дед

С трона как  бы не свалиться,
Почитай тая же спица –
Этот трон, почти седло,
Очень жёсткое оно.
Ишь, опять не так садятся
Первый – вице – третий зам
На портвейн налил бальзам.
Не по чину этот срам.

Всем сидеть! Или стоять!
Положенье угадать
Нынче сложно в сложном мире,
Всех мочить, хоть и в сортире!
Государственное дело
Откликаться на народ!
Кстати, где он? Водку пьёт?
В сорок-градусном морозе
Средство верное. Той дозы
Как бы нам не перебрать,
Тело бозе не предать.
Где хранитель телесов?
– Бронь-жилет сними с висков!
– Тут я, здесь хранитель тела,
Весь при вас, на службе дела.
Не допил, так долежу,
А народу послужу!
Спать уж точно не писать,
Только что глаза зажать!
Видно будет мне досуг
Из Кремля как понесут!
Только я им не поляк,
С трона не стащить затак.
У меня одних премьеров
Поменялось – Богу весть.
Набегу, через барьеры,
Как бы в лужу мне не сесть?/
Коммунисты-одногодки
В боки жмут, сорвавши глотки.
Я так пьяный не ору,
Почитай, на всю страну.
А народ: – Ни тпру, ни ну!
– Муравей не по себе
Ношу тащит весь в дерьме,
Без спасиба. Мир молчит.
Искорки пчела тащит,
А народу угождает
Тем, что меду людям даёт.

Вот и я, как муравей,
И пчела, и соловей.

Съездил нынче на пасхалье
Во Владимирский приход
До Успенского Собора
Пёхом от Златых Ворот.
Сам прошел назло канальям,
Сделал ведьмам укорот.

Ну, меня благословили,
Честь по чести, как учили.
Александровским приделом
Встречен был, как в старину…
Богу тоже спину гну,
Набежал народ, глазеет
На ОМОН из мангазеи
В старом городе Руси
Побыл. Правильно еси?

– Сделал верно, Верховода,
– Брякнул старший воевода.
А петух прищурил глаз:
– Крепок дед. Почти алмаз!
Угодил электорату,
Подсуропил  супостату!

Социяльная защита
Пущай работает теперь.
Сделать все, чтоб шито-крыто!
Я же вам не изувер!
Не мордатый коммунист,
Им по их – оппортунист.

Как хотите называйте,
А с престола не сойду!
Вери вел и ес ай ду!

Друже Билл и друже Колль,
(Я им все-таки не ноль!)
Понимаешь, я фигура,
У большой такой страны
И правительство – не дура,
Молодые пацаны.

Коммунисты крестятся
В Пасху в майском месяце.
Угодили, можно стало
Старикам. Пиши пропало.
Неотпевшись отойти
Нынче легче, Ой-ти-ти!

Спасиба некому сказать
За красоту зари с закатом
Им, атеистам, Божья мать
Не снится в серебре и злате.

Хотя, спаси, спасибо, Бог
Уже сказали благодарно,
И атеистам Бог помог,
Зарёй коммуны осиянным.

Имея собственную Дельфу,
Имея греческий Парнас
Нам, чисто, не хватает храма,
Где б Посейдон глядел на нас.

Где Храм Спасителя Христа?
Бассейн с облупившейся чашей?
Вернуть обратно на места –
Есть воля в мире патриаршем.

Святому делу не помочь?
Так из палат любого прочь
Погонят, до сверканья пят.
Я – помогу. И буду свят.

Не Вавилон святой Парнас,
Сберёмся на иконостас.
Хоть как-то грех я замолю,
Как церковь сделаю царю,

Что пришлось вчера порушить
Разровнять с лицом земли,
Но, Чего-то я услышал…
А мозги мои внемли.

На крови поставлю церковь,
(Память всё-таки не меркнет)
О предшествиях былых,
О государях забытых.

Глава XVI.

Не убиться как бы в гневе,
Иль со страху не убить.
Попрошу Марии Девы:
Сколь ещё горилки пить?

Право, так ты хоть упейся,
Не догонишь европейца…
Едет он на мерседесе
По незнай уж чьей Одессе
По незнай уж чьей стране
И внутри вот и извне.
***   ***
Отлегла «В пустыне буря»,
Отступил Багдад с песков.
Мириканец с верхотуры
Уберёг Эр Ри Ядов.
И в последствии из ямы
Выдернул Хусейн Саддама,
Да отправил на позор
Через петлю под престол.

Петушок:

Спать ложись, потомок царский,
Верховенный светлый князь.
У народа дух гусарский
Пал от водки в лужи грязь.

Дед

– Долго ты, петух, в отлучке
Где-то был, а мы с получки
Гужевали, вот прикол,
Чуть не брякнулся престол!

Нужно, что ли, помолиться.
В Кремль. В престольную столицу
Поворачивай скорей!
Ну-ка, двигайся, – филей!

Ты, цыплёнок табака
В перспективе, а пока
Перья птица распуши,
Перспективу опиши.

Что и как, в какие сроки,
Иль помять придётся боки?
Коммунисты мне – труха!

– Ты послушай петуха:
Я вперёд гляжу и вижу
Необъятность моря стужи.
Мешками солнца не словить
Тепло уходит, горю быть!

Зимой не греет медь кольчуги,
Под хвост коту твои потуги.
Пора и хворост припасать!
Мороз не тётка, хватит спать!

Дед

– Комфорт российской бытовухи -
На русской печке полежать.
Тогда тебя не только духам,
И хворям никаким не взять.

В устаток ломота костей
От напряженья сил последних,
От сонма хмурых новостей,
От потрясений многолетних.

Автор

Имею роскошь видеть мрачность
Имею счастье видеть свет
К чему такая бесшабашность?
Писать о мрачном – проку нет!

Дед

– Ты, петух, не соловей,
Трель не исполнишь по коленцам,
Не проймёшь, ну хоть убей,
Морем слёз на полотенце.

Осень жизни рвёт волосья,
На и так седой башке.
Желтеют к осени колосья,
Не те и силы, да, не те.

Глава XVII.

Дед

Скоро выборы царя.
Моль здесь вертится не зря.
Кто возьмет российский трон,
Будет всей стране патрон.
Укрепляю вертикаль.
Али царь тебе не царь?
Президентская семья
Ощенилась, понесла.
Нефтедоллары и газ
Не дают отверзнуть глаз.
Производство – как стояло,
Так и замертво легло.
Деньги есть, да духу мало,
Захватило дух, свело.
А проесть опять нельзя.
Всё же пешка – не ферзя.

Прокачусь-ка я на лыжах,
Разгоните злую стужу!
Чтобы съехалось с горы!
Теннис, что, хухры-мухры!

Заединю всех подряд.
Правду люди говорят:
Воевать никто не хочет,
Только по сортирам мочат.

Всех премьеров в округа!
 Кресел хватит им пока!
А губернских генералов
Низведу в чинах в капралы.
Не воюют, не секут
Кто и где сегодня плут.
И над всей корзиной яйцев
Я поставлю чуб Чапайцев.
Пусть шагают впереди.
Что Гайдай не городи!
Расколотят, отстраню,
Яйца превратив в фигню.

Ладно, мне никто не кинул
Этим тухлым образцом,
Правнуком твоим, яйцом.
Лучше, знаешь, переесть,
Чем недоспать и в лужу сесть.

Глава XVIII.

В земных делах успех – спасенье
И в том моё предназначенье.
Идти и следует к нему
– Предназначенью моему.

Не быть владыкой не умею!
Грешил я, бравшись не за то.
Как всякий, что-то разумея,
Другое вёл рукомесло.

Пока монарх во мне не помер
Великий, выкину я номер.
За вымя, надоть, потяну
Из лужи вытяну страну.
Питает опыт разум мой,
Что сделал разум с головой?
Переливает мозг собой
За край коробки черепной.

Воспользуюсь советом Локка Джона,
Английского мыслителя, того,
Кто власти разделил законом.
Кто защитил людей от трона.
Права с рожденья дал на
Жизнь,
Свободу,
Собственность,
Движенье;
Всё остальное – приложенье.
На трёх китах Земля стоит,
Мироустройствие такое.
И ветви власти тоже три,
Их океаном прессы моет.

Отныне ветви власти три.
Народ, за ними присмотри.
Через четвёртую – печать,
Не всё же время им молчать!

Не освещая жизнь князьков
Вплоть до исподней, до носков.
Через печать или гортань
О нарушеньях тарабань!

Глава IXX.

С вице-президентами – беда!
Не везёт в России президентам.
Отменить их, что ли, навсегда?
В конституции зародыш инцидента.

Чуть отъедешь, правит он.
Там Форос, а здесь рыбалка в Чупе.
Исключаю всякий моветон,
Власть не терпит длительной разлуки.

Вот так и я, без власти не могу,
Покидаю рыбную Чупу.

Автор

Под шапку облачности
Солнце заглянуло.
И вскользь лучами
Землю озарило.

Глава XX.

Последней истине сто лет.
Наш разум – это Бога свет.
Усилья к благу – сами благо,
В старинных писано бумагах.

Дед

Премудрости собрал Толстой
В двух книгах, глядя на покой,
За девяносто жизни лет
Законы жизни свёл в пакет.

Зачем «зажат»закон Рико
Замешанным в коррупции поборах?
Пять лет мы слышим песни Синрикё
О депутатских закромах в оффшорах.
                Петух:
– Пора и здесь поставить точку,
Сказал петух, слезая с квочки,
Да нынче, вроде, недосуг…
Не тот накал, не тот испуг.

Пока кого-то не посадим,
С коррупцией никак не сладим
По уровню её Габон
Нам нынче равен. – Моветон.

– Закону и лесов и пашен
Европе уровень наш страшен.
Что не берут в Евросоюз
Как будто это наш конфуз,
И мафия и что в догон
В наш паровоз и в мой вагон.
Перезагрузка нам заправка,
Перекрученье в поворот.
Теперь ничто. Даю поправку,
И оффшоризмам укорот.

Глава XXI.

Пора снимать нательный крест,
Освобождать престол-насест.
А кто наследник, кто гарант?
Опять какой-то лаборант?
Или универсальный лектор?
Мне нужен крепенький директор.
Собрать страну под вертикаль
И шлёпать в развитую даль.

Не мне пусть только горе снится,
Да сытость тёплой заграницы,
Чредой: больница, школа, суд
Теперь другие пусть пройдут.
Здоровье, мудрость, честь за труд
Дорогой жизни обретут.

«Стабильность» – слово-то какое!
А мне с Россией – золотое!
Кто дольше правил у руля,
Тот преуспел России для.

Хоть Питер, хоть Екатерина,
Хоть Грозный Ваня, Иоанн,
Хоть Швили, без жены Галины,
Хоть я, хотел, да припоздал.

С шунтами в сердце нет разбега,
На батарейках не скакнёшь,
Пора на лавры, ближе к небу,
А дело справит молодежь.

Птица

Твоё духовное богатство
Томит и ищет двери в мир.
А мы забыли узы братства,
Не Ленин нам теперь кумир.
Тому кумиром были Марксы,
И Энгельсы, а ныне – баксы
Кумарят северный народ,
Копейка – не страны оплот.
Печатный лист всё так же свят,
Как двести лет тому назад,
Лишь от того, что молодые
Молились книгам, где такие
Законы, истины, слова…
К ним святость помнит голова.
Любое пиршество свободы
Не знает рамок и преград.
Наш человек – заложник моды,
Кумирам поклоняться рад.
          Ждёт идола до боли, отрешённо,

А в жизни мнится только бес.
Профан – всего непосвященный.
В глазах не носит свет небес.
Но, вот усилья к просвещенью
По службе хлопотность убьёт,
Закостенею, и правленье
В другие руки перейдёт.
Опять учись всю жизнь от жизни,
Отчёт к отчёту – верный путь,
Избегну срывов катаклизма
И обойду паденья жуть.
Мы все спешили занимать
Места в истории российской…
Да выдаст место русья мать,
И крест накинет византийский!
Держава, скипетр и корона
Мне тяжелы, слезаю с трона.
Оставил службу гренадер
И первый стал пенсионер
Со льготами, мигающей машиной,
Без тройки, правда, лошадиной.
Но с дачей, личностной охраной.
Почти как все, всё Богом дано.
Без синяков от пьянки пьяной
И с дочкой, что зовут Татьяной.
Война рождает новый мир
Меж государств и территорий.
Закрывши двухсторонний тир,
Стрельбе поставив мораторий.
По новой формуле любви
В сосуды льются интересы
В подлунном мире. Се ля ви,
Поусмиряют буйство бесы
До наполненья до краёв,
До новых, се ля ви, боёв.
***  ***

Послесловие.
Очнувшись купленным товаром,
Стихи по книжкам расползлись.
Теперь ты знаешь, что не даром
Те ночи строками лились.

Поправит мир ошибки глупых,
Чуть плавно спятившись назад.
Истлеют выскочки до трупов,
Сравняв протуберанцев ряд.

До новых солнечных волнений,
До новых взрывов новых звёзд,
До новых страстных поколений,
И до исхода в море грёз.
2010. А.А. Мосунов.

Дословие к послесловию.
Если будешь в тех краях,
На вокзальных площадях,
Очи к небу возведи,
Правда ль петушок в чести?

Время в то или не в то
Клюнет ли Петух во что?
Катясь дорогой разногласий,
Не выходя за рамки спора.
Страна задумалась о счастье
И возведении заборов
Для сохранения себя,
Да и народа, видно, для.

01.03.2012. А.А. Мосунов.