Сказка о бывшем Советском пионере, Шахматах Погоде

СКАЗКА
О
БЫВШЕМ СОВЕТСКОМ ПИОНЕРЕ
И О
ПОСТОЯННЫХ РАЗДРАЖАЮЩИХ
СООБЩЕНИЯХ ПО РАДИО
О ШАХМАТНЫХ СОРЕВНОВАНИЯХ
И О
ПОГОДЕ


О чём больше всего говорили
в 50-х, 60-х, 70-х и 80-х годах
по Радио
Ленинградской городской трансляционной сети?

Ни за что не поверите!

О шахматах и о погоде.

С чёткой периодичностью,
после любых сообщений,
после каждых новостей,
после каждой трансляции футбольного матча,
после каждого «Театра у микрофона»,
после каждого «Концерта по заявкам»
и даже после детских радиопередач –
обязательно –
краткое сообщение
о Шахматных соревнованиях
и о Прогнозе погоды.

О шахматах и о погоде!
О шахматах и о погоде!
О шахматах и о погоде!

У наших далёких потомков
может сложиться неверное впечатление о нас,
если, конечно,
они будут верить фактам так, как верим фактам мы -
без рассмотрения факта с различных его сторон
и сопутствующего факту контекста во времени
и других его взаимодействиях со средой того времени.
Тогда наши далёкие потомки могут
ошибочно подумать,
что Советский гражданин
больше всего боялся того,
что он не узнает какое сейчас и где проходит
шахматное соревнование,
кто лидирует и в каком туре,
а также очень будет обеспокоен,
если не узнает, а не пойдёт ли где дождь!

Вот и пионер
Петя Петров, 
хоть и имел по шахматам 5-й разряд,
хоть и любил шахматы,
но не до такой степени,
чтобы постоянно слышать
из Радиорепродуктора
Ленинградской городской трансляционной сЕти
о том,
что такой-то мастер и такой-то гроссмейстер
завершили между собой партию на 38-м ходу
повторением ходов – вничью,
и что теперь в таком-то турнире,
после таково-то тура стало два лидера…

Петя был не по годам развитым ребёнком,
и он понимал,
что «Шахматы» и «Шахматисты» –
это разные понятия.

Тогда, как Шахматы – бессмертны,
Шахматисты умирают, как и все простые люди,
тогда, как Шахматы – таинственны и мудры,
у Шахматистов вся их тайна нарисована,
как и у всех обычных людей - на лице,
а о мудрости и говорить нЕчего,
когда даже Чемпионы мира
легко могут зевнуть не то чтобы пешку,
а даже фигуру…

Так что же о них постоянно говорить по Радио?
Зачем постоянно говорить по Радио и о погоде?

Петя с раздражением
выдернул вилку из розетки Радиорепродуктора
и прямо в одежде рухнул на диван
и заснул.

Произошло это в Ленинграде в 1957 году.

И пришёл к Пете
во сне –
Джинн
и говорит ему:

- Петя, меня направили к тебе, чтобы я исполнил три твоих желания!
- А ты кто? Старик Хоттабыч?
- Не знаю я никакого старика Хоттабыча! Я – Джинн! Так ко мне и обращайся!
- ЗдОрово! А ты, Джинн, честно-пречестно исполнишь мои три желания?
- А как же иначе?
- Честное Пионерское?
- Не знаю я никаких «Честных Пионерских»! Мне дорого моё время, говори о трёх своих желаниях!

Первое, что прозвучало в голове Пети, это песня из кинофильма «Цирк».
Зависть, которую он испытал, слушая эту песню, не давала ему спокойно спать!
Это зависть – к старикам!
Ещё бы:
«Молодым - везде у нас дорога,
Старикам - везде у нас почет»!
Петю даже во сне от этой зависти передёрнуло!
Ведь он, пионер Петя – молодой, а значит, куда не сунься, куда не пойди – повсюду будет ему – дорОга…
Или как сказано в песне – «везде» - дорога…
А этих дорог у нас – тьма, и большинство – непроходимые!
Вот какая судьба уготовлена молодым, как в пословице, была бы шея, а хомут на эту шею – найдётся.
Другое дело – «Старикам - везде у нас почет» - и делать ничего не надо!

И посмотрел Петя на старика Джинна и выпалил ему первое своё желание:

- Хочу, чтобы, когда я проснусь, я стал бы - Стариком!
- Принято. А через сколько лет ты хочешь проснуться?
- Так просто? Я проснусь и сразу буду стариком? Ты это не шутишь?
- Какие могут быть шутки, Петя? Я – Джинн, слов на ветер не бросаю. Так через сколько лет ты хочешь проснуться?
- Ну, так лет через десять! Можно?
- Конечно, можно.
- И школа уже будет в прошлом?
- Конечно, в прошлом.
- И мне не надо будет больше учиться в школе и сдавать экзамены?
- Конечно. Только ты, Петя, определись со своим желанием. Через десять лет ты будешь молодым человеком, поэтому хоть в школу тебе и не надо будет ходить, но стариком ты ещё не станешь.

- Вот, те На! Понятно, Старик, ты меня надул!
- Во-первых, обращайся ко мне с уважением: «Джинн»…
- И не подумаю, раз ты меня облапОшил!
- Во-вторых, я тебя никаким газом не надувал и что такое «облапОшил»?
- Да ты ещё более дремучий, чем показался мне на первый взгляд! «Надул» или «ОблапОшил» - это – ОБМАНУЛ! ПонЯл, Дед?
- Так разговаривать со стариком нельзя…
- И я о том же, вам старикам везде почёт, даже если вы врёте!

Джинн в растерянности надувал себе щёки,
проверяя на себе, не соответствует ли такой надув обману,
но ничего не мог сказать от возмущения!
К такому обращению Джинн не привык…
Пети стало его жалко,
и он снисходительно похлопал старика по плечу.

- Ничего, Дед, прорвёмся…
Не хочешь, чтобы я тебя звал «Стариком», не буду.
Буду звать тебя «Дед», и мне меньше букв выговаривать,
а то язык сломаешь, и тебе больше почёта!
- Это почему?
- Да потому, что «Старикам, везде у нас – почёт!», а Деду и подавно.
Настолько, что, говорят, даже в Армии придумали - «ДедовщИну»!
Так что я первое желание отменяю.
Не хочу быть Стариком, а хочу быть Дедом!
Понял, Дед? Вопросы есть?
- Ну, дедом, так дедом. Когда проснёшься через пятьдесят лет…
- Это что, через полвека?! Ты что,  офонарЕл, Дед? С какого дУбу рухнул?
- Петя, я думаю, что это ты так ругаешься. Остановись! Вот так.
Я обязан выполнить твои три желания, а мы никак не можем
договориться с тобой и о первом желании, а время идёт.
- И я о тот, мне очень не терпится стать дедом!
- Вот и хорошо. Думаю, что для надёжности тебе надо проспать
даже не пятьдесят лет, а шестьдесят…
- Что?!
- Да, шестьдесят, так будет надёжнее, чтобы твои внуки и внучки
самостоятельно тебя называли: «Дед!»
- Внуки и внучки?!
- Да ты же сам захотел быть дедом, а дедом становится человек,
когда у него есть внуки и внучки.

В голове у Пети образовалась не только каша, но бурлящая каша –
мозги его кипели…
Джинн, не обращая внимания на замешательство Пети, продолжал.

- А о шестидесяти годах ты не беспокойся,
не зря люди говорят, вся жизнь пролетела как один день;
а твоя жизнь пролетит вообще как короткий сон,
ты и не заметишь, как проснёшься настоящим дедом.
- А что скажут мама и папа?
- А маму и папу ты давно уже похоронишь.
Более того, никто из окружающих тебя родственников, знакомых и соседей
ничего и не заподозрят, как будто всё так оно и есть,
даже твоя жена ничего не заметит…
- Моя жена?!
- Конечно, а откуда же появились твои дети, обрадовавшие тебя
своими внуками и внучками? А может ты передумал стать дедом?
- Нет-нет! Ни в коем случае!
- Хорошо. Итак, первое твоё желание, пионер Петя Петров, я исполню,
и когда ты проснёшься,
то станешь пенсионером Петром Петровичем Петровым…
- Дедом!
- Конечно и дедом. А какое будет твой второе желание?

Петя так был ошеломлён, что не сразу даже воспринял вопрос Джинна.
Действительно, а какое же желание придумать вторым?
Больше всего Петя любил слушать
по Радио Ленинградской трансляционной сети
передачу «Театр у микрофона»,
особенно когда транслировали
в записи из театра постановку какой-нибудь Сказки.

Очень раздражало Петю, когда такую Сказку
систематически и часто прерывали
на Сообщение о шахматных турнирах и на Сообщение о погоде.

Петя очень любил Шахматы,
но любил играть самостоятельно
и испытывал при такой игре бОльшее счастье,
нежели наблюдать за скучной, как ему казалось,
игрой мастеров и гроссмейстеров,
тем более слушать о их достижениях.

Пети казалось, что эти спортсмены,
перетаскивая на себя одеяло Великой игры «Шахматы»,
как бы пытаются обворовать эту игру,
выпячивая свои спортивные достижения и ставя их выше Шахмат,
без которых и не было бы этих спортсменов и их успехов.

Вот бы послушать хоть раз Радио без единого перерыва на Шахматы и Погоду!
О чём угодно, да хотя бы и о тех же Шахматах!

Петя торжествующе обернулся к Джинну и,
несмотря на то, что был ниже Джинна,
посмотрел на него сверху вниз глазами победителя.

- Слушай, Дед, вот моё второе желание:
хочу прослушать, когда проснусь, по Радио три передачи:
- «Театр у микрофона»,
- «Размышление о Шахматах»,
- «Воспоминание о Шахматах»;
все эти передачи должны быть о Шахматах, но ни одна передача
не должна ни разу быть прервана ин одним Сообщением,
ни о шахматных соревнованиях, ни о погоде!

Джин с сожалением смотрел на Петю.

- Что, Дед? Что-то не так?
- Нет, Петя, всё так, второе твоё желание принято, проснёшься,
и оно исполнится: на столе у тебя будет стоять Радио с четырьмя кнопками.
Нажмёшь на первую кнопку, включится передача «Театр у микрофона».
А надоест слушать,
нажмёшь вторую кнопку, включится вторая заказанная тобой передача.
А надоест слушать и эту передачу,
нажмёшь третью кнопку и включится третья заказанная тобой передача.
А надоест и её слушать,
нажмёшь четвёртую кнопку, и Радио будет выключено.

Петя нахмурился,
опять какие-то выкрутасы, нет чтобы всё было просто!

- Дед, а как же я узнаю, какая из кнопок первая, а какая четвёртая?
- Проще простого, Петя. Все кнопки будут красного цвета:
на первой кнопки белой краской будет написана цифра «1»,
на второй – цифра «2», на третьей – цифра «3»,
а на четвёртой кнопке будет надпись: «Выкл.».
- И каждая передача будет о Шахматах?
- Как заказал, так и будет.
- И без перерыва на Сообщения о Шахматных соревнованиях и о Погоде?
- Петя, всё что ты пожелал, будет точно исполнено.
- ЗдОрово, Дет! И на следующий день так?
- Нет, все передачи одноразовые, как только нажмёшь четвёртую кнопку,
больше эти передачи никто не услышит.

И только сейчас до Пети стало доходить, что всё в жизни временно,
что даже эти волшебные передачи услышит только он…
А что если пройдут векА и никто не узнает,
что мы слушали по Радио постоянно о Шахматах и о Погоде?
Да об этом надо написать, но так чтобы прочли не одни историки,
а любые читатели…
Конечно, читатели!
Именно читатели читают хотя бы то,
что недавно читали на уроке в школе – «Слово о полку Игореве»…
Всё! Придумал!

- Слушай, Дед, моё третье желание!
Хочу, чтобы после того как прослушаю Радио, сочинить два стихотворения, такие, которые и через века расскажут нашим потомкам о Шахматах и о Погоде.
- Нет ничего проще, Когда ты, пионер Петя, проснёшься через шестьдесят лет пенсионером Петром Петровичем Петровым и прослушаешь по Радио заказанные тобой передачи, то включишь компьютер, выйдешь в Интернет и опубликуешь на литературных порталах Стихи.ру и Проза.ру свои два стихотворения: одно - о Шахматах, другое – о Погоде.
А из Интернета ничего невозможно удалить, даже опубликованную тобой точку, даже если веси Интернет сломают или запретят, потомки всё равно восстановят, ведь «Рукописи не горят» и если у потомков будет желание, они прочтут твои эти два стихотворения: о Шахматах и о Погоде.

Пионер Петя – окаменел, он решительно ничего не понял!

- Дед, а я стихи не умею писать…
- Петя, это твоё желании, а значит оно будет выполнено, слово Джина.
Всё очень просто, в твоём ДНК когда это будет надо подкрутят определённые спирали и ты, сам того не замечая вживёшься в новую действительность, а руками твоими будет руководить Небо, твои пальцы будут не задумываясь нажимать нужные клавиши клавиатуры компьютера, а когда ты прочитаешь на мониторе свои стихи о Шахматах и о Погоде, то не задавай глупых вопросов сам себе, неужели , мол, это я сам сочинил?
Конечно же, нет, это – твоё желание!
Я вижу, ты совсем онемел, так что, Петя, я ухожу по-английски,..
Как ты там говоришь: «ПокЕдово»!

Джинн, выполнив порученную ему работу так же внезапно исчез, как и появился во сне пионера Пети Петрова спавшего на диване в Ленинграде в 1957 году.

Шестьдесят лет пролетели как один короткий сон,
и, проснувшись,
с дивана не пионер Петя Петров,
заснувший в Ленинграде в 1957 года,
а пенсионер Пётр Петрович Петров,
проснувшийся в Санкт-Петербурге в 2017 году.

На столе стояла странного вида коробка с четырьмя кнопками…

И тут бывший пионер Петя вспомнил весь сон!
Неужели Джин не обманул?!

Петя посмотрел на себя в зеркале и вздрогнул:
из зеркала на него смотрел дряхлый дед.

Мгновенно вспомнилась фраза Остапа Бендера,
получившего миллион на блюдечке:
«Сбылась мечта идиота!»

Пётр Петрович с трудом опустился на стул,
обхватив голову руками,
замер.

До Петровича стало доходить,
почему Джин с сожалением смотрел на него…
Действительно, заказать такие идиотские желания
мог только ребёнок!

Петрович ещё раз с ужасом взглянул на себя в зеркало
и, повернув голову,
тупо осмотрел коробку с четырьмя кнопками,
лежащую на столе.
Конечно, это было то Радио с красными кнопками
про которое говорил Джинн.


Петрович нажал кнопку с цифрой
ОДИН
и услышал:

Сегодня в нашей рубрике «Театр у микрофона» -
для вас - запись спектакля-сказки Юношеского Театра –
«Рождение Шахмат»

********
==

В легендах это не узнать.
Людская память всё забыла.
Страну, и ту не указать
Когда и где всё это было.
Но это было!
Было?!
Было!!!

Чалма, халат, цветные тряпки.
Какое множество людей!
Кто на осле, кто на лошадке
Везут поклажу и детей.
Рабов закованных,
Толпой
Ведут как стадо по дороге,
О камни их разбиты ноги.
Среди рабов и стон и вой.
Верблюды гордые, качаясь,
Степенной поступью идут.
В носилках
Знать зевает маясь,
Их слуги чёрные несут.
Колонну воинов с мечами
Сжигает солнышко лучами,
Доспехи их огнём горят
Тела могучие палят.
А пыль клубится под ногами
Вокруг,
Как белая мука
Окутала всех с головами.
И насекомых бить рука
Устала.
В придорожной яме
Гниют останки ишаков,
Гиен,
Испорченных венков.
Посуды битой очень много.
Чем больше мусора вокруг
И вдоль дороги нищих рук
Тем ближе к городу дорога.

Назад столетий много крат
Был на Востоке древний Град.
В нём Падишах страною правил,
Он думал, жизнь свою прославил
Вперёд на тысячу веков!
Он убивал своих врагов,
Он жёг и грабил всех соседей,
Ведь были их мечи из меди,
Из бронзы – все его мечи,
К тому ж, он нападал в ночи
И убивал и резал сонных.
Из городов им покорённых,
Богатство всё он брал себе.
Но перелом настал в судьбе.
Как только старость подошла,
Воинственность его прошла.

В рубинах, жемчуге, сапфире,
Он,
Падишах,
Сильнейший в мире,
В алмазах, серебре и злате,
В роскошном шёлковом халате
На шкурах редкостных зверей
Лежал среди бегущих дней.
О Смерти мысли угнетали.
Он победит её?
Едва ли!
Ведь Смерть на свете всех сильней,
Не избежать её когтей!
И стал мрачнеть он год от года.
Всё опротивело ему!
Рабыни,
Пиршества,
Охота.
Зачем всё это?
И к чему?!
И злобой сердце наполнялось.
На слугах злоба отражалась.

Визирь за жизнь свою боялся,
И Падишаха веселить
И развлеченья находить,
Он каждый день ему старался.

А в это время,
На базаре,
У площади вблизи Дворца,
(Визирю всё про то сказали)
Народ приветствовал Певца!

И замолчали зазывалы,
Ремесленники и менялы,
Как только тот Певец
Запел!
И так он вдохновенно пел,
Что сердце в людях волновалось,
И даже стража улыбалась
И песней этой наслаждалась!
От восхищенья птицы смолкли,
Ослы на площади замолкли,
Лишь мухи наглые жужжали
И дальним зрителям мешали.

Ну, а Певец -
Поёт перед народом на базаре.

Но не успел допеть певец,
Как по Визиреву приказу
Его схватила стража сразу
И притащила во Дворец.

- О, Солнце,
Властелин мой ясный
Всех в мире звёзд,
Мой Падишах!
Позволь развлечь твой ум прекрасный,
Отвлечь на щебетанье птах,
На шум реки и водопада,
На топот конницы твоей,
Чему душа была так рада,
На сладость прошлых бурных дней!
Оставь вопросы ты правленья,
На миг пусть сердце отдохнёт,
А как воспримешь наслажденья,
Так счастье вновь к тебе придёт!

- Ты пьян, Визирь, иль накурился?
Что мелешь?
Что за чушь несёшь?
Без приглашенья ты ввалился,
Так к палачу сейчас пойдёшь!

- О, Падишах!
Певца поймали.,
А ты давно не отдыхал.
Такое пение едва ли
Ты где-нибудь ещё слыхал.
Давно ведь ты не веселился,
Поэтому я и явился.
А почему без приглашенья?
То дань почтенья, уваженья!
Ты весь в заботах и делах!
И не сказать мне на словах,
Как он поёт, Певца  послушай,
Развеешься и отдохнёшь,
Пусть усладит твои он уши,
Ты радостно тогда вздохнёшь!

- Ты прав, давно я не смеялся.
Так кто же там к тебе попался?

Визирь с колен привстал учтиво.
В ладоши хлопнул он лениво.
Вошёл Певец,
И в знак смиренья,
Он голову склонил свою,
У стражи вызвав возмущенье,
Из уст Визиря - оскорбленье!

- Ниц падай, раб непросвещенный!
Ничтожный!
Грязный и зловонный!

- Но надо падать «ниц» уметь,
А я умею только петь.

Визирь из ножен меч извлёк,
Но Падишах ему:
«Не надо!
В моей душе уже отрада!
Визирь,
Меня ты поразвлёк.
Паяца ты привёл,
Нахала,
Шута такого не хватало.
Так значит,
Ты ещё поёшь?
Твой голос, говорят, хорош?
Ты держишься, как полководец,
А сам –
Оборвыш и певец.
Чего молчишь?
Я жду, юнец!

Певец на лютне зазвенел
И песнь такую он пропел:

«В Синем городе
Хижины
Все каменьями
Выложены,
А на улицах –
Чистота,
А на площадях –
Красота!

Там деревья
Фруктовые,
Там дорожки
Парчовые,
Ни жары там
Ни холода,
Нет ни жажды,
Ни голода.

В Жёлтом городе
Точно так,
Но на город напал
Злой враг,
Город он разорить
Хотел,
Но с налёта взять
Не сумел.

«Синий город нам
Помоги!
Окружили кольцом
Враги.
Ты пришли к нам войска
Помочь!»
Но пришёл лишь старик
К ним в ночь.

«Мы просили тебя
Помочь,
Старика ты прислал
К нам в ночь!
Где в беде нам твоя
Рука,
В виде дряхлого
Старика?

Синий город, ты был нам
Друг,
Так за что оскорбил нас
Вдруг?»
Старец древний тут лютню
Сжал
И по струнам рукой
Пробежал.

И запел он, что было
Сил,
Гневом, ненавистью
Поил,
И озноб проникал
До  костей,
Злобой против незваных
Гостей!

Всех пронзила
Решимости нить,
Город смогут они
Защитить,
И спасти  своих
Матерей,
Братьев, сестёр
И детей!

И крикнул старик им:
«Пора!»
Рванулись они
На врага!
Их сердца закипели
Огнём!
Побежал кто с копьём,
Кто с мечом!

Запомнился бой
На века,
Запомнилась мысль
Старика,
Поскольку мысль
Вечно живёт
И никогда не умрёт!».

Падишаха внутренне трясло,
Но не просто так ему везло,
Он не просто так был знаменит,
Внешне он спокоен был на вид.
Падишах всегда собой владел
И,
Своих придворных удивив
Так,
Что те стояли рты раскрыв,
Он Певцу
Такую
Песню
Спел:

«В моём Царстве любой
Из воды состоит.
Даже тот,
Кто сухой,
И кто твёрдый на вид.
Хочешь,
В книгах проверь,
На восьмую – жиров,
Остальное,
Поверь,
Из одних лишь  паров.

Воду в песнях не лей,
Пригодится в пути,
Ты себя пожалей
И её не мути,
Ты и сам ведь вода,
Не водица хоть кровь,
Плюнь в колодец –
Беда!
Не вернёшь счастья вновь.

Мы живём, как в тумане,
Жмём на всех парусах!
На пути уже камень,
Что и в пух нас
И в прах!
На пути переломы,
Только нас не унять,
Подослать бы соломы,
Но вот где? Как узнать?

Скоротечно проходит
И восторг
И беда,
С облаками уходит
Наша жизнь навсегда,
Она свечкой сгорает,
А душа, мотыльком,
Вкруг неё всё летает
И дымит угольком.

И настанет пора,
Как-то вдруг,
На заре,
Гроб снесут со двора
И зароют в земле.
Жир –
В траву на года,
Кости –
В фосфор уйдут,
Испариться вода,
С нею мысли умрут».

Но Певец ему спокойно возразил,
Словно молнией сверкающей пронзил,
Словно громом Падишаха оглушил,
Словно в воду с головою окунул,
Тихо веру где-то в сердце пошатнул:

«Много сил есть в мире разных
Света,
Тьмы,
Добра и зла,
Белых,
Чёрных,
Синих,
Красных.
Мысль – в основу всех легла!
Человек живёт
Покуда
Мысль пока его жива.
Мысль – везде,
Она – повсюду,
Мысль – делам всем голова!
Мысль – живее всех на свете,
Мысль живёт в умах людей.
Мысль нас греет,
Мысль нам светит,
Мысль –
Сильнее всех смертей!».

- Врёшь, Певец!
Лишь в Смерти сила есть!
Наша правда – Смерть
И наша честь,
Смерть нам всем судья,
Меня сильней,
Я,
Сам Падишах,
Дрожу пред ней!
Перед Смертью Мысль невелика.
Золото,
И то,
Живёт века.
Ну а Мысль?
Умирает с головой!
Мысль запомнят?
Будет мысль другой!
Переврут,
Наврут
И поднаврут,
Мысль твою
Вверх дном перевернут!
И всегда
Мысль дохнет с головой,
Смерть сильнее Мысли,
Пой – не пой.
Прочь!
В тюрьму!
Ничтожнейший наглец!
Думать сутки
Я даю тебе,
Певец.

Тут от страха Визирь весь вспотел.
И лицом стал белым, словно мел.
На Певца поспешно Визирь указал.
Свой кушак с волненьем завязал.

Стража молча схватила Певца
И в тюрьму повела из Дворца.

Падишах
Был зол и разъярён!
Он,
Который жизнью умудрён,
Равный
Лишь ЕМУ на Небесах,
Чувствовал,
Что терпит в споре крах,
В споре
С оборванцем, наглецом,
В споре
С зауряднейшим Певцом!
В гневе,
Визирю забыл он указать
Лютню
От мерзавца отобрать.

В тюрьме Певец
На лютне не отобранной играл,
Стражников пришедших развлекал.
Был и Главный стражник тоже там,
Песни слушал и внимал словам.
В Башне Смерти
Скучно было жить,
Песню там никто не мог сложить.
Там лишь холод,
Стук и лязг цепей,
А  от песен стало веселей.

Главный стражник видел много стран,
В детстве столько горя он хлебнул!
Видел он войны сплошной обман,
Видел он жестокости разгул,
И прочувствовал он злость не на словах –
Мать с отцом убили на глазах!
Столько унижений испытал,
Ведь ребёнком в рабство он попал!
В кандалах исколесил весь белый свет,
А южанам он достался в двадцать лет.
В Янычары Падишах его забрал,
Званье,
Имя,
Положенье,
Деньги дал!
Обучал его мечом владеть,
Смерти правильно в глаза смотреть.
Падишах в него немало сил вложил,
Голову успехом закружил,
Сделал из раба,
Что ниже пса,
В жизни всё закрыто для кого,
Приближённого!
Вознёс на небеса!
Всё - за Падишаха своего
Он теперь отдаст,
Он грозным слыл,
Главным стражником он стал,
А был лишь «ноль»,
Но из памяти след детства он не смыл,
И порою,
В сердце ныла боль.

И Певца
С волненьем слушал он,
Словно свежим воздухом дышал,
Словно сказочный из детства видел сон,
Словно к матери он голову прижал.

Через сутки
Вновь Певец стоял
Перед Падишахом
И держал
Лютню,
Вдохновенно говорил:
«Смертью ты меня не убедил,
Мысль – это вечная река!
Смерти не возьмёт её рука».

Падишах вскипел,
Терпенье потерял,
Больше он не пел,
А лишь орал.

- Слушай,
Ты,
Мерзавец и подлец,
Слушай,
Ты,
Ничтожнейший певец,
Смерть сильнее!
Мысль – ерунда!
Я даю тебе одуматься три дня,
Трое суток ты ещё живёшь,
Если не раскаешься –
Умрёшь!
Лютню держишь ты в своих руках?
Отобрать!
Разбить её всю в прах!»

Стража молча схватила Певца
И в тюрьму повела из Дворца,
Отобрали лютню его,
Чтоб не смог он петь ничего.

И заснул Певец в сырой тюрьме.
Тут явился Джин к нему во сне.

- Расскажи мне,
Джин,
Поведай,
Как мне мысль изваять?
Чтоб юнцы могли и деды
В эту мысль поиграть,
Чтоб звездой она сияла,
Мозгу радость принесла
Честной логикой сверкала,
За собой всю жизнь звала!

- Что ж, твои слова не бред,
Для тебя открою я секрет.

На шестьдесят четыре клетки
Раздели квадрат.
Вот – Король.
Вот – Ферзь.
Вот – Пешки, словно строй солдат.
Вот – Ладьи,
Слоны и Кони.
Ходят все по клеткам так.
Вижу, сразу
Всё ты понял,
Ты, смотрю, играть мастак.

- Вроде понял, как играть.
Ну,
А как игру назвать?

- Шахматами называю
И к тебе,
Певец,
Взываю!
Ты запомни,
Может статься,
Будешь ты сильней меня,
Мне придётся, может, сдаться,
Бойся обольщения!

- Джин,
Тебя не понимаю,
Раз сильней тебя в игре,
И тебя я обыграю,
Значит,
Слава только мне!

- Нет, Певец, ты вникнуть должен,
В шахматах – мысль глубока,
В них не только – меч из ножен,
В них – огромная река
Разных чувств, переживаний,
Сказочный волшебный мир,
Мир борьбы и испытаний,
Чёрно-белых мыслей тир.
Этот мир – двоих заслуга,
Твой противник,
Да и ты.
Вы вдвоём его творите,
Этот мир и берегите.
Это я игру придумал,
Потому в ней гений - я!
Обыграть меня задумал?
Что ж,
Обыгрывай меня,
Но при этом,
Ты запомни,
Придержи свои мечты,
Ты обыгрывай, но помни -
Гением не станешь ты.

- Разве это справедливо?
Что за чушь мне говоришь?

- Это больше, чем правдиво!
Сам сейчас сообразишь.
Вот представь, стихи ты пишешь,
Ну а я, лишь музыкант,
Их беру,
Стихи твои,
Музыку к ним сочиняю
И пою, что не твоя,
Песня эта, мол, моя.

- Это, Джин, несправедливо!

- Слушай дальше терпеливо.

- А теперь представь, ты пишешь
Музыку,
А я – стихи,
Твою музыку, ты слышишь?
Я беру, на них стихи
И пою, что не твоя,
Песня эта, мол, моя.

- Но и здесь несправедливо!

- Дальше слушай терпеливо.

А теперь представь, твои
Музыка,
На них стихи,
Ну а я беру их вместе
И пою в публичном месте,
Что, мол, песня не твоя,
Целиком она моя!

- Вот, совсем несправедливо!

- Что ж сидишь не молчаливо?
Ты ведь сам чужие песни,
Выдавая за свои,
Исполняешь,
Слышишь лести,
Но они же не твои,
Автор бедный жмётся где-то,
Ты – берёшь его монеты.

- Но монет не так-то много,
Нищая моя дорога.
А у автора нет слуха,
Голоса лишён.
Всё равно ему непруха,
Запоёт – смешон.

- Тем не менее,
Он – гений,
Потому, что автор он,
А как ты,
Без затруднений,
Враз найдётся миллион.
И его произведенье
Миллион споёт так ясно,
Вызвав слёзы умиленья,
Люди скажут: «Как прекрасно!»
Миллион певцов звенит,
Почести им,
Все награды!
Словно автору в тени
Ничего совсем не надо.

Так и ты, Певец, считаешь,
Обыграешь ты меня,
Что же ты изобретаешь,
Ведь игра-то не твоя.
Даже станешь Чемпионом,
Ты – не гений, это – спорт,
А по шахматным законам,
Мной придуманы красиво,
В них и жизнь течёт счастливо
Надо кушать пышный торт,
Шахматы – не только спорт,
Мир волшебный в них главнее,
Сказочный букет чудес,
Свет слабее, свет сильнее,
И расчётов точный лес,
Мысль сверкает как кристалл!
Гений – я!
Доска – вам, рать,
Красоту чтоб создавать!
Я сгустил немного краски,
Это надо понимать,
Чтобы не было опаски
Самому себе солгать,
Гением,
Конечно,
Стать
Может как и Чемпион,
Так и шахматист простой,
Также и певец любой,
Лишь бы ЧЕЛОВЕКОМ был он.

Понял?
Ну,
Давай,
Сыграем.
Классный ты игрок!
Мы лишь час с тобой играем,
А понять ты сколько смог?!
На лету ты всё хватаешь,
У меня же столько дел,
Дальше сам ты всё узнаешь.
Что ж,
Прощай!
Я полетел.

И Певец вскочил тревожно
И рубаху разорвал,
А на ней он осторожно
Углем клетки рисовал.

Главный стражник
Удивлённо
Тайно наблюдал за ним,
Как водил он
Отрешённо
Чёрным угольком своим,
Как фигурки он из глины
Очень странные слепил.

«Да,
Не выдержал кручины,
Белый свет ему не мил!
На полу,
Ишь,
Растянулся,
Песню лучше бы запел,
Но видать,
Совсем свихнулся
И от страха одурел.
Может быть ему помочь мне?
Песни ведь какие пел!» -
Думал Главный стражник ночью
И вошёл к нему,
Присел.

- Слушай, парень,
Смерть – сильнее.
Падишах, запомни, прав,
Прав всегда!
А жизнь милее,
Надо жить
Всю спесь убрав.

- Не читай ты мне морали,
Не устраивай здесь суд,
Прикажи, чтоб света дали,
Пусть нам факел принесут!
При луне тут плохо видно,
Он решёток тень ползёт,
Мне одно сейчас обидно -
Время быстро так идёт!

Вот теперь, другое дело!
Видишь,
Это вот – доска.
Это – чёрно.
Это – бело.
Вот двух армий все войска.
Так вот ходят.
Так – отходят.
Королю так  ШАХ дают.
От удара так отводят.
Защищают так.
Так бьют.

Захватила,
Погрузила
В мир волшебнейший игра,
Их неведомая сила
За собою увлекла!
Свёл с ума простор огромный
Логикой,
Борьбой,
Огнём!

День сменялся ночью тёмной,
Ночь сменялась тёмным днём.

В Башню Смерти постучали.
Навсегда Певца забрали.

Но что своею смертью
Он Падишаху доказал?

Много лет с тех пор промчалось.
Падишаха не менялось
Настроенье.
Он мрачнел,
Старел,
Болел.
Стал он во сто раз несносней,
Ведь никто не мог развлечь,
Головы летели с плеч!
Строил он придворным козни,
А палач ломал им кости.
Больше всех
Визирь боялся,
За себя он опасался.

Главный стражник не забыл
Шахматы,
Их полюбил.
С сыном,
Дома в них играя,
Всё на свете забывая,
Счастлив был лишь за доской,
Когда ставил МАТ рукой!

Сын принёс игру соседу,
Тот знакомым показал.
И пошла она
По свету,
И играл
И стар
И мал.
На базаре,
Крыше дома,
И в толпе,
И в тишине
Стала всем она знакома,
Ею бредили во сне!
И в народе,
Столь умелом,
Мыслей вызвала подъём,
И играл он между делом,
И душа светилась в нём!
В той игре была правдивость,
За доской ты –
Властелин!
Подкупала справедливость
И таинственность глубин.
В ней мог стать ты
ПАДИШАХОМ!
Не сумел?
Сам виноват!
Голову склоняй под ШАХОМ,
Получай законный МАТ!
По заслугам
И ДУБИНОЙ,
И ТУПИЦЕЙ
Назовут.
Кто в игре той СИЛЫ ЛЬВИНОЙ –
На руках того несут.
Нет чинов в игре,
Нет лести,
Побеждает,
Кто умней.
Много СОВЕСТИ и ЧЕСТИ
Находили люди в ней.

Увидав игру однажды,
Правила Визирь спросил
И сыграл он раз,
И дважды,
Столько,
Сколько было сил.

Шахматы забрал с собою,
Падишаху показал.

- О, Светлейший!
Я не скрою,
Как ребёнок я играл!
Ты позволь твоё вниманье
Обратить на смысл игры –
Ты забудешь про страданья,
Сразу вспомнишь дни войны,
Как командовал войсками
И как молод был тогда,
И тряхнёшь ты волосами,
Грусть исчезнет навсегда!

Шахматы пришлись по вкусу.
Падишах играл всю ночь.
Смерть забыл,
В бою не трусил,
Все болезни выгнал прочь.
Упоенье,
Наслажденье
Мыслью чистой ощущал,
Ждал игры он с нетерпеньем.
Многим многое прощал.
Во Дворце жизнь прояснилась,
Всюду шутки,
Всюду смех.
Гнев сменил тиран на милость,
И обыгрывал он всех.
И почёт
И уваженье
Падишаху проиграть!
И его расположенье
И по службе продвиженье –
Надо знать лишь
Как играть.
Если он подвох заметит,
То прогонит со двора!
Если хитрость не приметит,
Будет биться до утра,
Но победы всё ж добьется
После многих неудач
От которых,
Плачь, не плачь,
То наград тебе не счесть
И глашатаями мчится
О тебе повсюду весть!

И в народе перемены.
Настроенье бьёт ключом!
Лица стали вдохновенны,
Даже горе нипочём.
Нет войны
И нету казней!
Вместо них –
Умов война!
Нету прошлых безобразий,
Смыла мыслей их волна.

Падишах спросил однажды:
«Визирь, где мудрец тот важный,
Очень умный, вдохновенный,
Что в игру на вид простую
Мысль загнал,
Да и такую,
Что всю жизнь над нею думать,
А её не передумать?!»

И послал Визирь Шпиона
Разузнать,
Кто сей мудрец,
Выследить,
Забрать из дома
И доставить во Дворец!

Средь людей Шпион толкался,
Слушал сплетни по дворам,
Появлялся след,
Терялся,
То был тут,
А то был там.
Но на хитрости способный,
Тот Шпион всех подкупал,
Выбирал момент удобный,
Год прошёл,
Шпион узнал!

«Главный стражник всё придумал!» -
Так в доносе написал.
Стражник же юлить не думал,
Про Певца всё рассказал.

Падишах помрачнел
Узнав.
Закричал!
Застонал,
Упав.

- Да,
Выходит, был прав Певец?!
Ну а я?
Мразь!
Глупец!
И слепец!

И с этих пор идёт за веком век,
В шахматы играет человек,
Мыслит в них по совести и чести.
На доске нет лжи и нету лести,
А игра настолько человечна,
Что в сердца людей она вошла навечно!
Честностью пронизана насквозь,
Здесь ни карту не упрячешь и ни кость.
На доске ничто ни спрятано, ни скрыто,
Всем доска с фигурами открыта,
Игрокам
И зрителям,
И судьям,
Всем открыта,
Даже посторонним людям;
Ни по полу нет ограниченья,
Ни по возрасту, хоть четырёх годов
Дарят ШАХМАТЫ мышленье и терпенье
Всем, кто ШАХМАТЫ любить готов!

Ну а теперь,
Куда мы полетим?
Опять Восток?
Да,
Помним мы,
Что Падишаха больше нет,
И нет Певца,
Но ШАХМАТЫ
Остались.
И более того,
Ведь в ШАХМАТАХ
Осталась  МЫСЛЬ живая,
А значит,
И они живые,
И стали жить среди живых людей.

Прошло немало сотен лет,
А ШАХМАТЫ живут!
Свою судьбу и биографию имеют.
Когда-то выбирали их,
И кто хотел,
Кто мог –
Играл в них.
Теперь же,
В наше время,
С их возрастом и мудростью огромной,
Переменилось всё –
Не люди,
ШАХМАТЫ теперь
Людей Великих выбирают.
В главе двадцатой мы посмотрим,
Хотя бы на фамилии людей неравнодушных
К Великой шахматной игре.

Над Белым Полем солнца нет,
Ведь вечный день там очень яркий.
В нём столько счастья!
Столько бед!
Холодный очень!
Очень жаркий!
Над Чёрным Полем тоже свет.
И там огонь!
Лёд тоже там!
Там перемешанные страсти,
Там радости,
И там напасти!
Сиянья над полями вечны,
В них счастья след,
И горя след.
Там парадоксы человечны.
Вопросов много,
Они вечны.
Кто сможет дать на них ответ?!

Царям во все века казалось –
Их слава и известность
Будут вечны.
Прошли века.
Их помнят
Историки одни,
Ещё студенты,
Чтобы экзамен сдать
И позабыть их навсегда.

Но помнят люди нынче
Халифа Эль-Мамуна
За речь его,
Хоть больше тысячи минуло лет:

«Ведь странно,
Что я правлю миром этим
От Инда на востоке
До Андалузии
На западе страны,
А не могу управиться
Я с тридцатью двумя
Фигурками из кости
На шахматной доске
Всего
Две пяди на две».

Так будут помнить всех,
Кто шахматной игры коснулся,
Знаком кто был,
Или дружил с Великим шахматистом,
Или с Великим человеком,
Не шахматистом вовсе даже,
Но шахматам досуг свой уделявший,
Поскольку к Вечности
Прикосновенье это.

Общались меж собою
Пётр Первый Великий
И Лейбниц, математик и философ,
И Императору он консультации давал
По государственным вопросам,
Но оба шахматы ценили высоко.
С Эмануилом Ласкером,
Великим шахматистом,
Дружил Альберт Эйнштейн.
А Александр Сергеич Пушкин
И Александр Дмитриевич Петров,
В России самый первый мастер
По шахматной игре,
Знакомы были и общались.
Иван Сергеевич Тургенев
Сыграл немало партий
С Шумовым Ильёй Степанычем,
Одним из первых мастеров России.

Да, всех не перечислишь,
Кто шахматы любил,
Но некоторых,
Пусть не всех,
Хотя бы вскользь
Необходимо здесь отобразить.

Высокопробная литература
Касалась шахмат,
И не раз,
О них писали в древности глубокой
И пишут до сих пор.

Касались этой темы
И Фирдоуси и Омар Хаям,
Рабле, Боккаччо и Сервантес,
Шекспир, Дидро и Шиллер,
Вольтер и Гёте,
Достоевский,
Аверченко и Брехт,
Куприн и Курочкин,
И Данте,
Некрасов, Лессинг,
Лермонтов,
Набоков,
Руссо и Писарев,
И Пристли,
Рабле и Писемский,
И Сименон,
И Лев Толстой и Цвейг,
И Сноу и Леонов.

Не миновали шахмат также
Учёные,
Художники
И музыканты.
Их тоже очень много,
Но некоторых,
Пусть не всех,
Хотя бы вскользь
Необходимо здесь отобразить.

Бетховен, Бокль, Бордане,
Куинджи, Врубель, Ломоносов,
Лаплас и Гаусс,
Лейбниц, Менделеев,
Ньютон, Кювье,
Рембрандт и Репин,
Прокофьев, Ойстрах
И Сатонина,
И Римский-Корсаков,
Шопен и Шостакович,
И Яниш, Филидор и Эйлер.

И к шахматам симпатия огромна
И вечна
У политиков,
Правителей
И полководцев.
Их тоже очень-очень много,
Но некоторых,
Пусть не всех,
Хотя бы вскользь
Необходимо здесь отобразить.

Здесь и Великая Екатерина,
Иван IV Грозный,
И Конде принц французский,
И Алексей Михайлович,
Бертье,
И Бонапарт,
Что позже стал Наполеоном Первым,
И папа Лев XIII,
И Макнавелли,
Мюрат и Ришелье,
Апраксин и Потёмкин,
И Талейран и Франклин.

А у военных шахматы в особенном почёте,
Ведь это всё-таки военная игра,
С ней армия соприкасалась
Народов всех и всех времён.
Где сил и места столько взять!
Но некоторых,
Пусть не всех,
Хотя бы вскользь
Необходимо здесь отобразить.

Игру любил и восхищался ей Суворов,
И флотоводец Крузенштерн,
А Шумов,
Офицер и ученик его,
Стал даже мастером
С Урусовыми наряду.
В советский же период
Произошёл расцвет армейских шахмат.
И маршалы и полководцы
Касались Вечности,
И в шахматы играли.
Крыленко, Фрунзе, Ворошилов,
И Тухачевский,
Малиновский,
Чуйков, Рыбалко,
Гречко, Баграмян.

Приведены
Фамилии людей Великих здесь,
Незаурядных,
Но,
Людей
Различных очень даже убеждений,
Привычек,
Взглядов,
Мнений
На все основы мирозданья,
Но всех их вместе
Объединяет
Прикосновенье к Вечности –
Любовь к Великой
ШАХМАТНОЙ ИГРЕ!

Однако,
Следует отметить,
Взаимностью не балует
Любовь такая.
Чувствительные люди
От этого страдают сильно.

Вольтер однажды сокрушался,
Когда священник Адам
Вновь обыгрывал его нещадно.
Вольтер соседу плакался
В камзол его:
«Где в жизни справедливость?
Я шахматы так обожаю,
О, кто бы знал,
Насколько сильно,
Насколько преданно люблю их!
На них я столько время трачу!
Намного больше,
Чем на все мои романы,
Что написал за годы своей жизни!
А где взаимность?!
Когда отец какой-то Адам,
Тупица эта,
Меня обыгрывает просто,
Легко, без сожаленья!».

И тем не менее,
Не может падать тень
На столь Великую игру,
Одну из самых древних в мире.
Стихи такие есть об этом –

«Ведь шахматной доске,
Наверно,
«Тыща» лет.
64 клетки в ней в почёте!
Однако в ДНК,
Другой
Что?
Цифры нет?
64 – Вы и там найдёте!

В волшебный мир там втянут
Стар и млад,
Там сила странная умами правит.
А Чемпиону в мире каждый рад,
Общенье с ним
В веках всех нас  прославит.

Ответьте,
Вам войти в мир шахматный  слабо?
Серьёзно в шахматы играли Вы в турнире?
Жизнь ведь не шахматы, ответите мне.
Но!
Зачем же
Шахматы
Так вечны
В нашем мире?!»

Так много информации для тех,
Кто ничего о ШАХМАТАХ не слышал,
Давать не надо, голова пойдёт кругами.

==
********


Пётр Петрович Петров
тяжело вздохнул
и нажал кнопку с цифрой
ДВА
и услышал:

Сегодня в нашей рубрике «Размышление о Шахматах» -
наша подборка более чем за ДВЕСТИ лет!

********
==

К нам в Редакцию принесли письмо
нашего современника;
автор решил
сохранить свой литературный псевдоним –
«ХватАйферзЯ».
На наш взгляд, письмо спорное,
но размышления любопытные,
зачитываем это письмо полностью:

Не надо путать ШАХМАТЫ и Шахматистов.
Волшебным миром ШАХМАТ,
Их ароматом,
Таинством,
Очарованьем
Не каждый Шахматист,
Пусть даже Чемпион
Был околдован..

Не даром к миру ШАХМАТ
Я обратился.
Во-первых,
Человечнее игры, чем ШАХМАТЫ,
Навряд ли Вы найдёте
На всей планете нашей.
А во-вторых,
Фантазии прекрасной в мире ШАХМАТ
На многие миры других Фантазий хватит.
А в-третьих,
ШАХМАТЫ в умах людей погибнут,
Когда и человечества не будет.

А разговоры пошлые,
Что ШАХМАТ больше нет,
Что обыграл,
Играя в них,
КОМПЬЮТЕР ЧЕЛОВЕКА –
Глупы и примитивны.

КОМПЬЮТЕР –
Только лишь машина
И превосходный инструмент,
Так скажем – профессионал.
Что может он
В сравненье с мозгом ЧЕЛОВЕКА?!
Да ничего!
Он – ноль без палочки,
Без человеческого мозга,
Что создаёт,
Творит ему программы.
КОМПЬЮТЕР без программ –
Одно «железо»,
Как впрочем, всякий профессионал,
Он за предел своих программ,
Пусть их великолепно знает,
Их помнит,
Безукоризненно их выполняет,
И безошибочно,
И точно в срок,
Но выйти за пределы
Указанных ему программ
Не может!
Вот в этом-то и фокус весь!
Ведь творчество
Не связано с программой,
Оно свободно
И связано лишь с совестью одной
И с сердцем,
Нет, не с насосом крови,
А с сердцем, что у каждого в душе.
Вот этим от КОМПЬЮТЕРА
Отличен ЧЕЛОВЕК.
КОМПЬЮТЕР – инструмент великолепный!
Он помнит всё,
Но только то,
Что в нём заложено.
Пусть бездну информации
Содержит жёсткий диск,
Но за пределы этой бездны
КОМПЬЮТЕРУ не выйти!
КОМПЬЮТЕР – профессионал,
А ЧЕЛОВЕК – любитель,
Не зная даже этой бездны,
Легко выходит за её пределы!
Мозг человеческий –
Творец, художник и поэт!
Какие у творца ограниченья?!
Конечно если он,
Не профессионал.
А если «профи» он?
Тогда он на КОМПЬЮТЕР
Будет походить,
Но уступать ему во всём –
И в памяти своей,
И в скорости мышленья,
Но как КОМПЬЮТЕР,
Программами обложенный
Со всех сторон,
Так будет он
Со всех сторон обложенный
И знаньями своими,
И документами,
Что в голове его застрянут прочно,
И не позволят выйти «за флажки»,
А вцепятся в него
И громко прокричат:
«НЕЛЬЗЯ!!!».

Теперь на ШАХМАТЫ взгляните.
Они в развитии всегда!
И с каждой сотней лет
В них новое находят,
Чего не находили раньше.
Никто пока не знает точно,
Какой за белых
Сделать лучше
Один,
Хотя бы первый ход -
На поле «е четыре» пешечку поставить,
А может быть пойти конём,
Иль пешкою на поле «дэ четыре»?
И приведёт к чему всё это?
К «победе» белых?
А может быть,
При правильной игре за чёрных -
Всегда к «ничье»?
Ответ не даст Вам даже Чемпион,
Который в мире всех сильнее,
Поскольку в шахматной игре
Ещё не найден алгоритм.
Отсюда ясно,
Что не зная алгоритма,
Программу абсолютную,
Конечно, не составить.

Но шахматы,
Пока не найден алгоритм игры,
Мозг ЧЕЛОВЕКА будут занимать.
Пройдут столетья,
В ШАХМАТАХ найдут
Опять «тропинки новые» к победе,
И ЧЕЛОВЕК КОМПЬЮТЕР
Обыграет просто!
А программисты эти «новые тропинки»
Введут в программу.
Тогда КОМПЬЮТЕР обыграет ЧЕЛОВЕКА
Снова,
Поскольку ЧЕЛОВЕК ошибки допускает,
Считает в триллион раз хуже,
И с памятью его неважно.
Из века в век так повторяться будет.

И как оцените победу Вы теперь?
Как отнесётесь Вы теперь
К наивной фразе
Что обыграл
КОМПЬЮТЕР ЧЕЛОВЕКА?
Теперь Вы понимаете,
Что ЧЕЛОВЕК
Программе проиграл,
Составленной людьми.
Программа – их творенье,
Их творчество,
На что КОМПЬЮТЕР не способен.
Зато ремесленник прекрасный он,
КОМПЬЮТЕР – профессионал,
Поэтому считает молниеносно,
Всё помнит
И не делает ошибок,
Бессмысленно тут ЧЕЛОВЕКУ
В соревнованье с ним вступать,
Ведь творчеством,
Увы,
Здесь и не пахнет.

И получается,
Что в ШАХМАТЫ играл
Не ЧЕЛОВЕК с КОМПЬЮТЕРОМ,
А ЧЕЛОВЕК один сражался
С командою огромной
Программистов,
Которая, к тому же,
Использовала безупречный инструмент –
КОМПЬЮТЕР мощный –
По быстродействию и точности
Превосходящий мозг любого ЧЕЛОВЕКА
На многие порядки!
И это разве честно?
И после этого кричать о том,
Что ЧЕЛОВЕКА
В шахматной игре
КОМПЬЮТЕР обыграл?!

Мне лично
Представляется всё это
Примерно так.
Один боец в морской тельняшке
С винтовкой Мосина пятизарядной
Ведёт бой с многочисленным отрядом,
Где каждый из бойцов в бронежилете,
Кто с автоматом скорострельным
С прицелом лазерным
А кто с гранатомётом.
И что?
А то!
Ещё раз повторюсь,
Здесь поединком и не пахнет,
Расправою воняет.
А творчества,
Увы,
Здесь и в помине нет.

Над ШАХМАТАМИ также
Победы и не видно было.

==

Когда не было Компьютеров,
Шахматы ценились ещё выше!
Об этом свидетельствуют
разные размышления
разных людей в
разные времена.

*

«В наше время,
когда армии оснащены современным могучим оружием,
в котором воплощены все достижения науки и техники,
возрастает роль шахмат,
как средство умственной тренировки.
Шахматы развивают точность мышления,
способность ориентироваться и принимать
ответственные решения
в быстро меняющейся обстановке,
воспитывают выдержку, закаливают волю»

Из письма Маршала Советского Союза,
Министра обороны СССР
Малиновского Р.Я.
«Участникам чемпионата дружественных армий»
от 8 мая 1964 года

*

«Прежде чем стать хорошим генералом,
необходимо выучиться хорошо играть в шахматы»

Конде, французский полководец

*

«Для меня наука, как игра в шахматы,
ну вот нравиться проводить время
в таком занятии»

Менделеев Дмитрий Иванович,
русский учёный

*

«Шахматы служат для совершенствования искусства
умозаключения и сообразительности»

Лейбниц Готфрид Вильгельм,
философ, математик, открыл метод
интегрального и дифференциального исчисления.

*

«Шахматная игра – не просто праздное развлечение.
С её помощью можно приобрести или укрепить в себе
ряд очень ценных качеств ума, полезных в человеческой жизни,
так что они становятся привычками, служащими во всех  случаях.
Ведь жизнь есть подобие шахматной игры».
Из книги «Моральные ценности шахмат», 1779 год.

Франклин Бенджамин,
американский государственный деятель,
член Петербургской академии наук.

==

Не могли остаться в стороне от Шахмат
литераторы, поэты и писатели.

*

«Благодарю, душа моя, за то,
что в шахматы учишься.
Это непременно нужно
во всяком благоустроенном семействе».
Из письма к жене Наталье Николаевне.

Пушкин Александр Сергеевич,
русский поэт

*

«Рекомендую вам прекрасного литератора
и вместе шахматного игрока, моего ученика,
графа Льва Николаевича Толстого».
Из рекомендательного письма
для дальнейшего прохождения службы
в Санкт-Петербурге.
Севастополь, 1865 год.

Урусов Сергей Дмитриевич,
командир Полтавского пехотного полка,
кавалер ГЕОРГИЕВСКОГО КРЕСТА

*

«... и если чем интересовался, так это
шахматной игрой,
которой предавался с увлечением».
Из воспоминаний о корнете М.Лермонтове.

К.Мамацев, генерал
            
*

«На первый взгляд шахматы – просто игра,
игра на доске,как и многие другие,
в действительности же они –
грандиозное отражение человеческих стремлений,
поразительная симфония страстей,
песнь песней победителя»

Тартаковер Савелий Григорьевич,
литератор,
международный гроссмейстер

*

«Для одних шахматы – звук,
для других – картина,
для меня они – поэзия,
поэзия борьбы, разума и воли»
               
Пабло Неруда, чилийский поэт

*

«Шахматы содержат в себе
чистое наслаждение и удовлетворение,
как искусно изваянная статуя
или хорошее стихотворение»
               
М. Садовян, румынский писатель.

*

«Шахматы –
это пробный камень человеческого ума»
               
Гёте Иоганн Вольфганг, немецкий поэт.

==

Газета «Санкт-Петербургские ведомости»
в 1856 году
так высказалась о Шахматах:

«Действительно, из всех игор одни шахматы,
не переставая быть приятным развлечением,
отдохновением ума во время досуга,
имеют, однако же,
свою науку,
свою литературу и археологию,
даже своё поэтическое творчество
в так называемых шахматных проблемах»
                ==

На мой субъективный взгляд,
поэтичнее всех о Шахматах
сказал немецкий практикующий врач,
шахматный маэстро Зигберт Тарраш:

«Человека, который не знает,
что такое Шахматы,
мне жаль ничуть не меньше Человека,
не знающего, что такое Любовь.
Как в Любви, как в Музыке,
в Шахматах кроется сила,
приносящая людям радость»

==
********


Петрович зевнул и нажал кнопку с цифрой
ТРИ
и услышал:

Сегодня в нашей рубрике «Воспоминание о Шахматах» -
экскурсия по шахматным местам Ленинграда
в воспоминаниях бывшего Советского гражданина
ПешАни ПешкОвича ПешкоЕдова.
Свои стихи читает сам автор ПешкоЕдов:

********
==

Давайте двигаться в Санкт-Петербурге
По Невскому проспекту
От площади Восстания
К Адмиралтейству.
Доходим до Казанского собора.
Он будет слева,
Завернём направо.
Вот эта улица
Большой Конюшенной теперь зовётся,
А в Ленинграде –
Имени Желябова была.
По левой стороне,
Проходим театр Эстрады,
Котлетную проходим,
Наполовину пышечной она была.
Здесь шахматисты
Подкреплялись перед боем.
Не доходя универмага ДЛТ,
Так назывался в Ленинграде он,
Мы видим слева – эмблему ГШК
С двумя конями,
Эмблема маленькая,
Кони ещё меньше.
Сия эмблема шахматного клуба,
А клуб сам имени Чигорина
Михаила Ивановича,
Известного в России царской
Шахматиста,
Отдавшего игре всю жизнь свою.
Зайдём мы в этот клуб,
Поднимемся наверх,
Войдём в просторный зал –
Повсюду
Там в шахматы играют!
И в зале,
И на сцене,
И на балконе,
И в комнатах,
Да и в курилке,
Что холл зеркальный
Собою представляет небольшой
Перед мужским и женским туалетом.
Там на карманных шахматах,
В сплошном дыму,
Приводят варианты
И делятся соображеньями своими!
Мужчины, женщины
Кричат,
Чтоб было слышно им друг дружку!
Но иногда смолкают все.
Такое редко, но бывает,
Когда какой-нибудь участник
Второразрядного турнира
В костюме-тройке,
В очках солидных с роговой оправой,
Войдёт в курилку,
Медленно закурит,
Обдумывая ход очередной,
И,
Не дойдя до туалета,
Поскольку мысли все его остались в зале,
Они в бою на шахматной доске,
Остановившись перед урной
Для окурков,
Спокойно расстегнет ширинку,
Обдумывая сложный вариант.
Вот тут,
Услышав звук струи,
Мужчины, женщины – все замолкают.
И в гулкой тишине,
Стряхнув всё тщательно до капли,
Солидный шахматист
В костюме дорогом,
Проходит
Сквозь онемевших игроков
И с мылом умывает руки.
Остатки капель на руках
Платочком белоснежным вытирает,
Выходит из курилки
Сквозь замолчавших шахматистов
И в зал к позиции своей проходит,
Что дожидается на столике его,
В углу,
У батареи парового отопленья.
И если кто-то,
Про то, что делал он в курилке,
Ему расскажет,
То он вот в это не поверит никогда.
В курилке было его тело,
А мозг витал в волшебном мире.

А в клубе хоть шуметь и запрещают,
И требуют блюсти здесь тишину,
Но всё же характерный шум стоит
От шлёпанья фигур, шуршанья блАнков,
От стука кнопок шахматных часов,
От скрипа пола под ковром в проходе.
Витает над досками ореол.
Себя, здесь в будущем
Считает каждый Чемпионом!
Не Чемпионом, так Конём,
Способным затоптать кого угодно
И не сдаваться и победу одержать!
Здесь,
На Большой Конюшенной огромной
Я, пусть и маленький,
Но всё ж кусачий Конь
Могу Вам спеть:

«На Большой Конюшенной
Маленькие Кони.
Так кусаются,
Беда!
Что я в них нашёл?!
Помню,
Что укушен был
В шахматном загоне!
Всё забыл.
Зачем?
Куда?
И к кому я шёл?

Не до смеха,
Ироний!
Деревянные Кони
По часам бьют,
По нервам
И мОзгу!
Пешки центр штурмуют!
А Ладьи?
Те, седьмую!
А Слоны?
Пробивают всю доску!

Я в гостях у Вечности!
Встретили отлично,
Кушаю конину
Я,
Пищу королей.
По своей беспечности,
Выпивши прилично,
Угодил в трясину
Я
Шахматных полей!

В алкоголе
И в спешке
Я хватаюсь за Пешки!
Неужели моя это доля?!
Потерял я сноровку,
Вечный шах,
Рокировку,
Но остались
И сила
И воля!

Осветил
К победе путь
Мой расчёт блестящий!
Из трясины вылез я:
«Мне Коня!
Где Конь?!».
Гневный голос
Рвал мне грудь,
Сталью пел звенящей:
«Что ты там
Дрожишь, Ладья?!
Открывай огонь!!!».

Тут себя
Не узнал я,
За доской –
Генерал я,
Здесь повсюду
Моё лишь решение!
Ах, ты,
ВЕЧНАЯ СИЛА,
Жизнь мою захватила?!
Но  прекрасно
Без крови сражение!

Пусть спортивная сила
Жизнь мою заслонила,
Но в игре
Наступило
Прозрение!».

Да!
Увлечение чем-либо
Собою может заслонить всю жизнь.
Во всём умеренность нужна.
И в вечном.
И в прекрасном.
И в волшебном.
И в Петербурге
Шахматистов стало меньше.

Их при советской власти было,
В Ленинграде,
Хоть пруд пруди.
Судите сами, их плодила жизнь.
Печатались разнообразные журналы.
В киосках их свободно продавали.
И  «Шахматы в СССР»
И «Шахматы», «64»,
И бюллетеней много разных
О всяких шахматных соревнованьях,
Что в мире происходят каждый день.
В изданьях детских всевозможных
Был шахматный раздел.
В газете «Искорка»
И в «Пионерской правде»,
В журналах «Пионер», «Костёр».
Разделы шахмат были
В изданьях молодёжных –
В газете «Смена»,
В «Комсомольской правде»,
В «Студенческом меридиане»,
В «ТМ» и в «Сельской молодёжи».
В газетах и журналах взрослых –
БЫЛ ОБЯЗАТЕЛЬНЫЙ РАЗДЕЛ.
«О вечном» – о ШАХМАТНОЙ ИГРЕ.
Могла быть просто диаграмма
С задачей шахматной –
Мат в столько-то ходов,
Мог быть этюд, могли быть конкурсы,
Могли быть эпизоды
Из биографий шахматистов,
Могла быть школа обученья
Игры в дебюте, миттельшпиле
И эндшпильных позиций.
Так главная советская газета «Правда»
Не брезговала часто
Всю полосу отдать под шахматную тему,
Взять интервью у крупных шахматистов.
«Социалистическая индустрия»
Имела рубрику такую –
Сыграйте, мол, вы как Нимцович
И диаграмма с позицией из партии маэстро,
Где должен ход он сделать свой блестящий,
Наверно сотню лет назад.
Ответ печатал следующий номер газеты этой.
И кроме этого различные брошюры
В кисках разных по цене доступной.
Как шахматистам было не плодиться!
По Радио так часто говорили о погоде
И обязательно о шахматах,
Без них прогноза не передавали.
По телевиденью тогда,
По ленинградскому
Всего лишь три канала было
И плюс ещё учебный,
Но он не в счёт.
Там только лекции читались
По сопромату, физике,
Другим предметам,
Всё для заочников-студентов
Давались разные заданья,
А также тем,
Хотел кто самообучаться.
И вот всего по трём каналам,
Которые работали не долго,
Ночами не работали они,
А днём эфир был ограничен,
И тем не менее на них
Для шахмат время уделялось,
И информация звучала
О шахматистах, о соревнованьях,
У шахматистов брали интервью.
Тележурнал был «Шахматы»,
Была и «Шахматная школа»,
Причём по разным классам.
«Класс начинающих» и
«Класс разрядников»
Свои дипломы выдавал.
К чему всё это приводило?
К тому,
Что нашу Родину любили
Во многих странах!
К тому,
Что в честь советских шахматистов
Гимн нашей Родины звучал!
К тому,
Что дважды сборная СССР
Сражалась с шахматною сборной МИРА
И дважды
Одержали мы победу!
А нынче?
Ведь в нынешнее время в СМИ
О шахматах почти не говорят.
Даже в году 2010-м,
Когда российских шахматисток
Команда
Золото в Россию привезла,
Не очень-то СМИ потрудились,
Чтоб биографии спортсменок рассказать,
Обширное взять интервью
У каждой шахматистки,
Спросить о вкусах, планах и желаньях,
Как было принято в СССР.
Да, шахматистов нынче меньше будет.

Но в Петербурге шахматисты
Ещё остались.
А в Ленинграде, сколько клубов было,
И сколько шахматистов там играло!
Как выйдешь из чигоринского клуба,
И улицу Желябова пересечёшь,
Войдёшь во двор –
Там шахматный был клуб «Спартак».
Не знаю, есть ли он сейчас.
А если этот двор пройдёшь и выйдешь
На улицу Софьи Перовской,
Свернёшь налево,
Там шахматный студенческий был клуб,
Он назывался «Буревестник».
Там нынче проходил и мельком видел
Издалека,
Там чьё-то Консульство или Посольство.
А в Ленинграде,
На Невском,
На Фонтанке,
Дворец был Пионеров,
Он звался Ждановским дворцом,
На этажах на всех его
Там много секций было для ребят,
Приём доступный,
И бесплатно там многому детей учили.
И шахматам там обучали.
А в ленинградских садиках и парках
Скамейки были все облеплены людьми.
Одни скамейки окружали
Из любопытства,
Другие – занимали очередь свою,
Чтоб с победителем сыграть.
На каждой из скамеек помещались
По две, по три доски.
А нынче в Питере
На улицах не видно шахматистов,
Да и скамеек в парках и садах
Заметно поубавилось,
А вот бесплатных туалетов каменных
Не стало вовсе,
Всё кануло в небытиё.
Приватизировали туалеты,
Их превратили
В различные кафе и магазины,
А вместо туалетов,
Что вниз ступеньками
Чрез каждые сто метров –
Теперь уродливые голубые будки,
Что из Европы завезли,
В которую войти противно,
И европейскою голубизной
Уродуют проспект нам Невский.

Но в Петербурге, верю,
Ещё остались шахматисты,
Что помнят,
Что в Берлине,
В году сорок шестом,
Был проведён матч шахматистов,
Естественно армейских.
Командный матч.
И за дестью досками
Сражались
СССР и США.
Со счётом
Десять – ноль американцев
Наши
Победили!

==
********


Не успел Петрович нажать кнопку с цифрой
ЧЕТЫРЕ,
как прямо перед ним появился ноутбук.

Петрович ничего не понимал!

А ему ничего и не надо было понимать -
пошло выполнение последнего его желания:
руки сами делали всё что надо
и на экране монитора он прочитал –
«Ваше произведение успешно опубликовано
на литературном портале Стихи.ру».

А ниже Петрович увидел
только что опубликованное им
стихотворение о ШАХМАТАХ:

*

На просторах квадратных
чёрно-белых и рАтных
бродит мысль
стариков и юнцов;
там,
в сраженьях условных,
абсолютно бескровных,
бьют
и белых, и чёрных бойцов.
В битвах этих,
страстью заражённых,
воля –
закаляется, как сталь,
Крепнет ум
от мыслей напряжённых,
где бессмертны
Филидор и Таль!

В клубах Санкт-Петербурга
повстречаешь хирурга,
инженера…
- различных людей,
что в объятьях кошмара,
вариантов угАра
очарованы сказкой идей!
Шахматы –
не просто деревЯшки!
Не простЕцкая игра ролей!
В них,
то в жар, то в холод,
аж мурашки!
Лёд и плАмень
шахматных полей!

Шахматы -
запрещали,
бесовщиной
стращали,
умолчанья кидали ножи!
Шахматы –
не исчезли,
сквозь векА
перелезли,
они выше
и смерти
и лжи!
Шахматистов,
что и не приснится,
не случайно в Мире
и не вдруг:
Только позовите,
Конь – примчится!
Шахматы –
надёжный, верный друг!

Пусть для шахмат
в России
временА,
жуть плохие
наступили
сегодняшним днём;
Помнят шахмат победы
поседевшие деды!
Мысль горит в людях –
Вечным
огнём!

*


Последнее желание Петровича состояло
из публикаций двух его стихотворений:
одно – о ШАХМАТАХ, другое – о ПОГОДЕ.
Стихи о Шахматах от только что опубликовал,
поэтому его рУки сами завершили всё что надо
и на экране монитора он прочитал –
«Ваше произведение успешно опубликовано
на литературном портале Стихи.ру».

А ниже Петрович увидел
только что опубликованное им
стихотворение о ПОГОДЕ:

*

А в ПИТЕРЕ на лужах – пузыри.
Гроза.
На остановке мокнут люди.
К стене прижались.
Что ни говори,
Грохочет с неба,
Словно гром орудий.

Асфальт повсюду залилА вода.
По Радио сказали:
«Без осадков».
Насквозь промокли люди.
Не беда.
Не пОвод для тоски и беспорядков.

Пришёл троллейбус!
Брызги из-под шин.
Потенциальные дождались пассажиры.
Их поливал
Поток
Автомашин.
В троллейбус влезли.
Главное,
Что жИвы!

На потолке
Дрожит из капель круг.
Из-под плафОна лампы
Льёт вода.
И держат поручни десятки мокрых рук,
Среди которых
Есть рука моя.

А было время –
Транспорт не ходил!
Замёрзло всё.
И из ЕДЫ –
НИ КРОШКИ!!!
Зенитки били из последних сил.
С Невы тащили
Воду
Понемножку.

Бомбили так,
Казалось,
Навсегда!
Под артобстрелом
До работы бы добраться.
Вот – ДЕНЬ ПОБЕДЫ!
Вот – прошли годА.
Теперь в троллейбусе чего нам опасаться?

Нам – ХОРОШО!
Пусть капли бьют в стекло.
Нам хорошо!
Ведь жИвы, слава Богу!
Нам хорошо,
Что всем нам повезло,
Что едем,
Подъезжаем понемногу.

Вот – остановка.
Дождик перестал.
Я выхожу
ДОВОЛЬНЫЙ и СЧАСТЛИВЫЙ!
На небе, видно, «караул устал»
От службы
Очень влАжной
И
Тоскливой.

*


Петрович нажал кнопку с надписью
«Выкл.»
и больше ничего не услышал:
Радио и Компьютер -
растворились
в воздухе…



ОКОНЧАНЬЕ этой СКАЗКИ оттого печально,
Что не надо торопить ВРЕМЯ изначально,
ВРЕМЕНИ отведенО нам на жизнь - так мало:
Не заменит ничего, что природа дАла.
Пусть всё в СКАЗКЕ и иное,
ВРЕМЯ в СКАЗКЕ - непустое...


В этой Сказке –
стихи и большинство текстов -
из моей Поэмы-Романа
«Триединая Полуложь»
(© Copyright: Сергей Владимирович Евдокимов, 2011
Свидетельство о публикации №111010100227;
© Copyright: Сергей Владимирович Евдокимов, 2013
Свидетельство о публикации №213072001505)


*

Сергей Владимирович Евдокимов,
Санкт-Петербург, 2017 год