Хриплым голосом...

«Побудь со мной», — тебя просила.
Но ты ушёл, не обернувшись.
Какая боль, с какою силой
В душе проснулась, улыбнувшись.

И жадно, весело терзая,
Всю изнутри меня сжирала.
А я охрипла, но кричала.
Она — жрала, потом блевала.

Шёл год, и к боли я привыкла.
Она со мной, она во мне.
Бывает, выставит клики и,
Впиваясь в сердце, жрёт сильней.

Тогда приходится и плакать.
Смягчают слёзы боли злость.
В тот миг в душе как будто слякоть…
А боль, как пёс, сожравший кость,

Пока притихла, ожидая
Момент, чтоб вновь пуститься в бой.
И часто я, не засыпая,
Кричу, как слышу её вой.

Она, как волк, она, как ветер,
Когда проснётся, по ночам
Наводит страх. Не мне. Соседям,
Что слышат крик… От палача

Кричу как будто.
Но тут не он, и не топор.
Тут пасть с клыками. Страшно, жутко.
Но некому сказать о том…

Она моя. Я к ней привыкла.
Зачем кому-то говорить?
Да, я кричу. И я охрипла.
Но боль смеётся и молчит.

Молчит, цепляясь жадным взглядом,
И взгляд не хочет оторвать.
Не назову тебя я гадом,
Кто смог умело променять

Меня на N и мне оставить
Вместо себя клыки и вой,
Что вновь кричать меня заставит,
Но позже принесёт покой...

Сейчас, наверное, полегче.
Хоть боль по-прежнему со мной.
Я не хочу с тобой как прежде.
Я очень не хочу с тобой…

И пусть я многое познала,
Пришлось немало потерять.
Теперь душе спокойней стало,
Мне просто на тебя плевать.