достигнув кожей сладостных вершин

иллюзий жизни рваная тетрадь, мостов сожженных кладезь хиросимы.
кто солнцу разрешил с утра вставать, кто вырвал крылья божьим херувимам?..
и так покойно ночью на душе, не нужно лун. и звезд. с их ореолом.
за жизнью смерть. такое вот клише. и не унять мне водкой паранойю.
и не постичь, о чем поет метель, в саду потерь давно созрели вишни.
да что ж так солнце, будто дикий зверь, все рвет глаза. и, будто бы всевышний,
грозит взойти голгофой в вены снов, собой венчая траурность распятья.
вчера сквозь сумрак видел я любовь, сегодня ночь, проклятая, без платья,
врачует боль израненной души, линялой тряпкой стягивая раны.
достигнув кожей сладостных вершин, впадаю кровью в жесткий клинч с саванной.
саванна дня такой себе эстет, лишь мишура. да странные манеры.
и солнце, разогретый мой ответ, на холод грез задумчивой венеры.
иллюзий жизни ветреный погост. и пыль мостов, сгоревших в одночасье.
стихов наивных первозданный холст. и звон часов, разбившихся...
на счастье.
***
белый шум сквозь темный контур окон режет слух начавшейся зимой.
или я, заранее, до срока, сбросил кожу. пеплом и золой.
или снег беззвучным откровеньем осыпает волосы. и спит
на висках.
и стынет алым в венах. или душу греет снега спирт.
не начавшись, осень загрустила жестким пухом мятых тополей,
да июля жаркие белила красят город криком журавлей
в отзвеневший лета странный праздник, в холод неба, в солнечный закат.
май сквозь снег своим прощаньем дразнит. желтым цветом жаждет листопад
поскорей укрыть меня и лето, завершив потерями гешефт.
белый шум, навязчиво и крепко, оседает сплином на душе.
я смогу еще увидеть стаи, что взлетают голубем сквозь сны.
утоли мне, лето, все печали. даждь мне днесь безмолвия зимы.
и весны, и осени немного. и того, о чем молчит звезда.
белый шум, наверное, к дороге. через пыль. надеждой. в небеса.
***
остатки дней останками одежды скрывают осень тела и души...
ты прикоснись /любовью ли, надеждой/ к теплу зари и к вечера тиши.
пусть понемногу, но слегка оттает, сияньем звезд морозное прости.
и день, и ночь о главном что-то знают.
а ты пиши бездомные стихи.
в них только сны, в них явь морского бриза, в них желтый контур радуги любви.
холодный воздух осени капризен, и только в нем прозрачнее огни.
и только в нем собою ты бываешь, врачуя раны страждущим друзьям.
и даже осень будто бы прощаешь. когда еще не слишком вечер пьян.