Андрей Берест. Рваные паруса

         

             Рваные паруса

   «Когда лицо твоё становится на карточку похожим,
что в паспорт вклеена, и что тут говорить?
Не  удивляйся за спиною шуточкам расхожим.
Звоночек это, что пора со сцены  уходить.» 

   Так написал Сергей – мой друг, в своём письме последнем,
который счастие своё искал за рубежом.
Искал…искал…, но не нашёл в большом краю безбедном,
не отыскал дорогу к храму в отечестве чужом.

   Ещё Сергей писал о том, что потерял он в жизни.
Он был готов пять лет отдать, отняв их в жизни всей,
за то, чтоб встретиться с друзьями в покинутой отчизне,
за вечер в «Рваных парусах» среди своих друзей.

   Пять столиков и кухонька под старою осиною,
на берегу большой реки и, чтоб создать уют,
видавшей виды рваною накрыты парусиною.
Здесь жарят рыбу свежую, едят и пиво пьют.

   «Кликуха» старая кафе несла эмоций шквал,
но в посетителей кафе не вызывала страх.
К примеру, кто-то воспрошал: «Куда же ты пропал?»
«Шашлык с баранины отведал я в «Рваных парусах».

   Сергей был однокашник наш – студенческой семьи.
Он с дедом жил. От матери лишь карточка осталась.
Она сначала пела где-то, где пели соловьи,
затем уехала куда-то и вновь не объявлялась.

   Сынку наследие досталось – гитара семиструнная
и голос мамы золотой, что изводил весь свет.
И зазвучали у  реки, особо в ночи лунные,
Леграна музыка и песни в не полных двадцать лет.

   По выходным в ночном кафе всегда играла скрипка
Серёжа песенки свои готов был петь всю ночь.
Он подрабатывал в кафе, даря толпе улыбки,
чтоб как-то деду подсобить и в бытие помочь.

   И в этот день он исполнял все песни на французском.
Перед собой он видел песню и больше ничего.
Его все искренне любили в кругу совсем не узком.
Особенно подруга Таня – любимая его.

   Хотя людей в ночном кафе нельзя было назвать
изысканнейшей публикой, выращивающей розы,
но как они умели слушать(!) и даже не дышать!
А на глазах у кой кого поблёскивали слёзы.

   Серёжа песенку закончил и сел за стол с друзьями.
Он объявил всем, что Татьяна ему сказала «Да».
А после в туфельки Татьяны, с большими каблуками,
налил шампанского и молвил: «За Таню, господа!»

   «У вас что – свадьба здесь?» - спросил седеющий мужчина.
Сергей ответил, мол, похоже, и так тому и быть!
Старик, задумавшись, сказал: «Серьёзная причина!»
И протянул ему часы: «Хочу вам подарить!»

   Друзья – студенты для Сергея тут службу сослужили,
и сдвинули все столики в большой единый стол.
Затем от кухоньки они дорожки проложили,
и старым ковриком накрыли в кафе дырявый пол.

   Невесту тут же  нарядили в « из тюли занавеску».
И ей на голову надели венок из белых роз.
В ушах её огнём горели янтарные подвески,
которые не так давно Сергей ей преподнёс.

   Под звуки марша Мендельсона седой и молодые
прошли дорожкою прямой в такой приветный зал.
Там ожидали их друзья – угодники святые.
И молодым седой мужчина напутствие сказал.

   А дальше было всё как надо – и тосты, и объятья,
и грациозная невеста свершила танец свой.
И были искренними все. Вели себя как братья.
Особенно старался тот – с седою головой.

   Прогулочные катера к причалу швартовались.
И отдыхающий народ валил со всех сторон.
А над днепровскою волной, где сумерки сгущались,
рыдала скрипка над водой и пел аккордеон.

   Как правильно, великолепно всё здесь организовано!
Жених весь вечер танцевал с невестою вдвоём.
А под конец седой мужчина промолвил тост взволнованно:
«Да будет пусть веселья час для всех, пока живём!»

   А через много, много лет Татьяна вспоминала
ту свадьбу дивную свою во «Рваных парусах»:
«То было светлое пятно, где жизнь торжествовала.
И эту радость жизни мне дарили небеса!»

   Сергей в студенческие годы так бредил о Венеции!
Хотел хоть раз её увидеть, хоть бы одним глазком.
Но волей неба и судьбы он оказался в Греции,
совместно с молодой женой и дедом – стариком.

   Всё дело в том, что там у деда был сводный брат по маме.
Тот брат гостиницу имел и ресторан при ней.
Болезнь его поставила за два шага от ямы,
а Бог не дал ему по жизни наследников – детей.

   И братья сводные решили наследство дать Сергею.
Чтоб он гостиницу возглавил и в ресторане пел.
Сергей вначале возражал – считал, что не сумеет.
Затем поговорил с женой и принял свой удел.

    Но впопыхах его друзья вначале поспешили.
Причина в том, что пел Сергей как курский соловей.
Они, не долго думая, немного согрешили,
и дали имя ресторану великое – «Орфей».

   А бизнес рос, крепчал и цвёл.
Сергей не знал ни зла, ни горя.
И вскоре домик приобрёл
в пустынном месте, возле моря.

   В том домике  они с женою утром просыпались
под клёкот чаек за окном и шёпот волн морских.
Они нарочно далеко так от людей забрались,
чтоб их мирская суета оставила одних. 

   О море, море сразу за порогом!
Куда ни глянь – кругом одна вода.
И  это море, как-то ненароком,
 забрало Таню . Забрало навсегда!

   Погасли звёзды в небесах и солнце, и луна.
Сначала шок, затем – пустыня. Погас весь белый свет.
И на сознание Сергея давила тишина.
И тишина заговорила: «Любимой больше нет!»

   В душе Сергея, как и в жизни, возникла пустота.
При возлияниях спиртного не помнил ни черта.
Он пробки собирал с бутылок. Зачем – не мог сказать.
Есенин говорил когда-то: «Чтоб душу затыкать.»

   Держу в руках письмо его. Читал его всю ночь.
Сомненья не было и нет – Серёжа на краю.
Не видел выхода нигде и попросил    помочь.
Он пишет: «Потерял Татьяну и родину свою.»

   За кучей муторных бумаг  - автобус, самолёт.
Гостиница в селении с крестами, образами.
Меня встречали родственники вместе у ворот,
и сам Серёжа, сильно сдавший, с потухшими глазами.

   «Вот комната. Она твоя. Ложись и отдыхай!
А завтра утром мы с тобой поедем вместе к морю.
Возьми бутылку КОКА КОЛЫ и тонус повышай.
Не надо думать о минувшем и покоряться горю.

   Мы ехали в автобусе и ели ежевику.
Был с нами парень молодой с невестою своей.
На остановке он купил ей красную гвоздику.
Она игралась всю дорогу, как маленькая, с ней.

   Приехали мы, наконец, в прекраснейшее место.
Лагуна с голубой водой, большой песчаный пляж.
Тот паренёк, не торопясь, взял за руки невесту,
и усадил в тени, за камнем, где лучший антураж.

   А мы с Сергеем огляделись и сели на песок.
Мешать присутствием своим им больше не хотели.
От камня серого шла тропка к воде наискосок,
где парень с девочкой своей на валуне сидели.

   И эти двое, мне казалось, как ангелы прекрасные,
расшевелили где-то в сердце далёкие мечты.
Сверкало море бирюзой, а с неба солнце ясное,
подобно чудо-божеству сияло с высоты.

   А где-то на вершине там, где был туманный морок,
«Аве Мария» вечная, великая звучит.
И это пенье дивное, что отражалось в горах,
придало песне пастуха небесный колорит.

   «Какой чудесный этот голос!» - заметил я Сергею.
Сергей ответил: «Этот край богат на голоса.
Хотя бы взять известного отшельника Орфея.
Его боготворил народ, любили небеса.»

   Я поднапряг немного память, стараясь вспомнить что-то.
В чём провинился этот парень в его жестокий век?
Воспоминания мои остались без ответа.
Серёжа, поняв всё, сказал: «Он - добрый человек!»

   Воспоминанья для Сергея –болезненная тема.
Он Таню потерял недавно и тосковал по ней.
Но  вдруг заговорила в нём Овидия поэма,
что оказалось очень кстати для памяти моей.
   По тексту, где в подземном царстве Орфей нашёл жену свою,
и шёл долиною забвенья, где асфоделии цвели,
поднялся парень молодой и взял свою любимую,
и на руках понёс вдоль моря, по краюшку земли.

   Серёжа проследил за ними с приятною улыбкою.
Затем смотрел куда-то в даль и вдруг заметил вслух:
«Здесь молодость берёт своё, хоть кажется нам зыбкою,
пока над  головой у них судьбы сомкнётся круг.

   Лагуна эта голубая мне памятна сильней.
Здесь было много радости, мечтаний, светлых грёз.
В лагуне этой даже скалы все говорят о ней,
и я сюда тот серый камень памяти привёз.»

   Смахнув движением руки предательские слёзы,
Сергей смотрел на серый камень там, где шиповник цвёл.
Собрал цветы и мне сказал: «Возложим эти розы!»
И медленной походкой, молча к камню подошёл.

         На сером камне, дар влюблённых – лежала красная гвоздика.
         А ниже надпись проступала: «Здесь жил Орфей и Эвридика.»
         
            С своей любимой на руках шёл в море парень молодой.
          Был полный штиль и тишина на всём морском просторе.
          Лишь смех девчонки молодой здесь мир тревожил и покой.
          Сила любви её манила и уносила в море!