Великие княжны. Татьяна

Погасли средь ночи расстрельной
Рубиновых звёзд огоньки,
И в грудь, где был крестик нательный,
С размаху врубились штыки.

В кровавом мерцающем свете
Мелькнуло видение вдруг:
...Ливадия, море и ветер,
Любимые тени вокруг.

Ливадия, ветер и море,
Беспечная радость сестёр,
Которых убитыми вскоре
Изрубят и бросят в костёр.

Но что это?! Снова природа
Бунтует и волны бурлят.
Ей видятся толпы народа
И чей–то потерянный взгляд.

Все словно бы русские тоже,
Но в лицах иные черты –
Какой–то невидимой дрожи,
Какой–то слепой пустоты.

А люди в столетнем тумане
Идут и идут по стране
И падают в ноги Татьяне,
Татьяне – Великой княжне.

– Не надо, не надо... Пустите.
Оставьте. Мы... Крест Свой несём.
Но льётся мольбою: – Простите.
Простите,
            простите за всё.
  __________________
  * На фото –
     Августейшая сестра милосердия Её Императорское
     Высочество Великая княжна Татьяна Николаевна.
    
     Из цикла "Великие княжны":
     http://www.stihi.ru/2017/07/27/5672

Вторая из Великих княжон получила нетрадиционное для Романовых имя. Великий князь Константин Константинович так объясняет этот выбор в своем дневнике: "Слышал от Царя, что его дочери названы Ольгой и Татьяной, чтобы было, как у Пушкина в "Онегине"». Из четырёх сестёр Татьяна была самой близкой к Императрице, всегда старалась окружить мать заботой и покоем, выслушать и понять её.

С.Я.Офросимова, фрейлина Императрицы, писала о Татьяне Николаевне следующее: "Она Великая княжна с головы до ног, так она аристократична и царственна. Лицо её матово–бледно, только чуть–чуть розовеют щёки, точно из–под её тонкой кожи пробивается розовый атлас. Профиль её безупречно красив, он словно выточен из мрамора резцом большого художника. Своеобразность и оригинальность придают её лицу далеко расставленные друг от друга глаза. Ей больше, чем сёстрам, идут косынка сестры милосердия и красный крест на груди. Она реже смеётся, чем сёстры. Лицо её иногда имеет сосредоточенное и строгое выражение. В эти минуты она похожа на мать. На бледных чертах её лица – следы напряжённой мысли и подчас даже грусти. Я без слов чувствую, что она какая–то особенная, иная, чем сёстры, несмотря на общую с ними доброту и приветливость. Я чувствую, что в ней – свой целый замкнутый и своеобразный мир".

Баронесса С.К.Буксгевден: "Татьяна Николаевна, по–моему, была самая хорошенькая. Она была выше матери, но такая тоненькая и так хорошо сложена, что высокий рост (175 см) не был ей помехой. У неё были красивые, правильные черты лица, она была похожа на своих царственных красавиц родственниц, чьи фамильные портреты украшали дворец. Темноволосая, бледнолицая, с широко расставленными глазами — это придавало её взгляду поэтическое, несколько отсутствующее выражение, что не соответствовало её характеру. В ней была смесь искренности, прямолинейности и упорства, склонности к поэзии и абстрактным идеям. Она была ближе всех к матери и была любимицей у неё и у отца. Абсолютно лишенная самолюбия, она всегда была готова отказаться от своих планов, если появлялась возможность погулять с отцом, почитать матери, сделать все то, о чем её просили. Именно Татьяна Николаевна нянчилась с младшими, помогала устраивать дела во дворце, чтобы официальные церемонии согласовывались с личными планами семьи. У неё был практический ум, унаследованный от Императрицы – матери и детальный подход ко всему".

Ю.А.Ден, подруга Императрицы: "Великая княжна Татьяна Николаевна была столь же обаятельной, как и Её старшая сестра, но по–своему. Её часто называли гордячкой, но я не знала никого, кому бы гордыня была бы менее свойственна, чем ей. С ней произошло то же, что и с Её Величеством. Её застенчивость и сдержанность принимали за высокомерие, однако стоило вам познакомиться с Ней поближе и завоевать Её доверие, как сдержанность исчезала и перед вами представала подлинная Татьяна Николаевна. Она обладала поэтической натурой, жаждала настоящей дружбы. Его Величество горячо любил вторую дочь, и сёстры шутили, что если надо обратиться к Государю с какой–то просьбой, то «Татьяна должна попросить Papa, чтобы Он нам это разрешил». Очень высокая, тонкая, как тростинка, Она была наделена изящным профилем камеи и каштановыми волосами. Она была свежа, хрупка и чиста, как роза".

Во время Первой мировой войны Татьяна Николаевна вела большую общественную деятельность, являлась почётной председательницей «Татьянинского комитета» – организации, занимавшейся оказанием помощи беженцам и другим людям, пострадавшим в результате военных действий. Вместе с матерью-Императрицей и старшей сестрой Ольгой регулярно работала в госпиталях и лазаретах. Занималась сбором пожертвований на оказание помощи раненым и пострадавшим. Шеф 8–го уланского Вознесенского полка, одно из прозвищ — «Улан».

По некоторым данным, сербский король Пётр I хотел женить на Татьяне своего младшего сына, князя Александра. В январе 1914 года сербский премьер-министр Никола Пашич передал письмо царю Николаю, в которых король Петр выразил желание для своего сына, чтобы жениться на одной из великих княжон. Во время семейного ужина Николай II пригласил Петра и его сына Александра. В тот вечер он познакомился с Татьяной. Переговоры о браке закончились в связи с началом Первой мировой войны. Татьяна и Александр писали письма друг другу до самой смерти. Когда Александр узнал о смерти Татьяны, он был растерян и чуть ли не покончил жизнь самоубийством.

В 1914 году Татьяна влюбилась в корнета Лейб-Гвардии Уланского Её Императорского Величества Александры Фёдоровны полка, Дмитрия Яковлевича Маламу, с которым она познакомилась в госпитале. По воспоминаниям И.Степанова, лежавшего в одной палате с Малама, Великая княжна частенько задерживалась у постели Дмитрия: «обыкновенно Великие княжны уходили из перевязочной раньше матери и, пройдя по всем палатам, садились в нашей, последней, и там ждали Её. Татьяна Николаевна садилась всегда около Маламы». В октябре 1914 года Дмитрий подарил Великой Княжне Татьяне Николаевне французского бульдога, Ортипо, что дало повод Великой Княгине Ольге Александровне подшучивать над племянницей: "Татьяна, какой улан тебе подарил собачку? Ты сидишь на его койке, Ольга говорит. Очень занятно».

Маламе симпатизировала и Императрица Александра Фёдоровна, писавшая Государю Императору Николаю II: "Мой маленький Малама провёл у меня часок вчера вечером, после обеда у Ани. Мы уже 1 1/2 года его не видали. У него цветущий вид, возмужал, хотя все ещё прелестный мальчик. Должна признаться, что он был бы превосходным зятем – почему иностранные принцы не похожи на него?"

После прихода к власти большевиков, Дмитрий Малама смог пробраться на юг, где влился в ряды Белой армии, командовал эскадроном своего полка, входившего в состав Сводно–Горской дивизии. После получения известий об убийстве вместе с Семьёй горячо любимой им Великой княжны Татьяны Николаевны, отчаянно искал смерти в бою. Погиб в 1919 году под Царицыным, в конной атаке на позиции красной сволочи.

(Компиляция из Биографических материалов)