Скитания

часть вторая

Ушел стервец, простился с отчим кровом,
Стыда и угрызения не зная!
Купил еды, кинжал и попугая,
На шхуну перебрался по швартовым,
Как делали бродяги из "портовых"
И в трюме задремал в мечты впадая!

Бермуды снились, пальмы Занзибара...
Но утром пробужденье было жестким!
Меня пинками бросили на доски,
Грозя скормить чудовищным кальмарам.
Лишь боцман, обжигая перегаром,
Велел заткнуть всем грёбаные глотки!

Остался дальше жить по воле силы,
Но легче для зубов увы не стало.
Я драил грязь досок обоих палуб
И коку помогал, когда просили...
А если от еды кого тошнило -
Молился, чтоб до смерти не попало!

Вот так пол года трепки и мучений,
Шесть месяцев продлившихся веками!
Затрещины казались тумаками,
А я мужал от этих избиений
И глас дерзил в весомом убежденье,
Что свет наполнен болью и врагами!

Команда восемь суток голодала...
Наш бриг прошел без трепки Диоскуры,
Но экипаж ходил настолько хмурый,
Воды едва ли каждому хватало,
А боцмана не в шутку подмывало,
Сожрать ботфорты из воловьей толстой шкуры!

В тиши мы подходили к Индостану,
Огромный угорь вылез из пучины
И сразу трое встретили кончину,
Хромой матрос и боцман с капитаном...
И в сердце забияки-хулигана
Вскипел вожак и истинный мужчина!

Разряды змея - молнии подобны!
Все пали на колени и просили...
И в пахе обмочившись голосили,
Что их тела черствы и несъедобны.
И плюнув в тех трусливых сумасбродов,
На аспида я прыгнул с дикой силой!

Дракона бил железной булавою,
Шипы её в глаза змеюге впились,
А он рычал и кольца его вились
На палубе и в море за кормою.
Тут кровь пошла коричневой струею
И замер он... и все над ним глумились.

Клинки кололи в теле его сито,
Кромсали все чешуйчатое тело...
Здесь каждый трус себе казался смелым
И даже попугай кричал сердито,
Что брюхо его бедное набито
Лишь руганью отборной до предела!

Поднялся ветер, веяло грозою,
А с ней пришли немыслимые беды,
Лишив команду сытного обеда!
Не думали, что мясо волны смоют
И съели бы с хвостом и головою...
И даром что дракон был людоедом!

Тогда наш бриг настолько потрепало,
Что он едва держался на плаву...
Предвидя бунт, я стиснул булаву,
Не видя пользы в лезвии кинжала.
В моих матросах злоба клокотала
И голод рвал рассудки наяву!

Волна сошла, затих разящий ветер,
Над мачтой закружил стервятник гриф
И берег - столь желанный сердцу миф,
Желаннее всех помыслов на свете,
Дороже всех сокровищ на планете...
Явил глазам спасительный отлив!

Ногами ощущая зыбкий берег,
Как Зевсом всем ниспосланное чудо,
Мы дали залп веселого салюта!
Конечно же, на звук в одно мгновенье
Циклопы появились ниоткуда
И рвали в клочья тех, кто в жизнь поверил.

Нас семеро спаслось в кровавой битве.
Вмешались в схватку грозные Титаны,
Циклопов убивая в океане
Мечами как заправленные бритвы!
И в путь нас снарядили под молитвы,
В сады надежд, за облако тумана...

Мы встретили величие Востока,
Вкусили каждый фрукты неземные,
Но эти чудо-яства золотые
Бродили ядом мощным и жестоким
И вновь один ушел, увы вне срока,
В небесные глубины голубые.

Но счастье не пришло за горизонтом!
По мере затемнения светила...
В озерах нас губили крокодилы,
В болотах обвивали анаконды.
В кипящей всякой нечистью природе
Мы падали, она за что-то мстила!

Однажды мне во сне явилась мама,
За прочною, прозрачною стеною.
Она давала знак своей рукою,
Как будто у меня на шее рана
И говорила - рок идет за мною...
От берега, давно и неустанно!

Полился пот холодный, леденящий
И я вскочил, тем сном еще объятый.
Где голова покоилась когда-то,
Секира в дерн увязла в настоящем!
И я извлек и отдал так манящий
Товарищей моих кусочек злата.
 
  продолжение следует.