***

В глазах танцевали веселые искры
И ты танцевала под летним дождем
Горела земля. Непристойные мысли,
Дрожащие руки, небесные брызги
Сжигали. Он дома, он любит и ждет.

Грустишь и смеешься, вздыхаешь и веришь,
Живешь и танцуешь - все ради него
На грани полдюжины легких истерик
Врываешься ветром в открытые двери...
А дома по-прежнему нет никого.

Ты горбишься, кутаешь зябкие плечи,
Прикуришь от тлеющей пряди волос,
Нальешь коньяка. А закусывать нечем.
Ну значит потом. Может в будущий вечер
Вернется? Конечно! Дурацкий вопрос.

Пройдут поколения. Примешь как данность,
Замерзнешь в холодных курганах снегов
От прежней тебя очень мало осталось -
Лишь внешность, похожая самую малость,
Ты стала холодной и просто другой.

В подобном финале иллюзия смысла.
Но, с мнимыми крыльями прямо из плеч,
Ворвался - сияющий, бескомпромиссный,
Непоколебимый, пресветлый и чистый!
Ты ведьма, а ведьму положено сжечь.

Но ты постаралась, чтоб было забыто
Все то, что сжигало тебя изнутри.
А юный неопытный друг-инквизитор,
Играя в ладонях огнем неприкрытым,
Никак не поймет, почему не горишь.

Он, бедный, старается, тащит поленья,
Он лучшее масло пролил на огонь
Но ты - как стена. И не дрогнут колени.
Ему не давая свободы движений,
Ты холодом держишь его за ладонь

И смотришь на то, как бедняга сгорает.
Он не досмотрел, поджигая костер
И вспыхнул. Ну что же, такое бывает,
Воздастся любому, кто не понимает,
И пламя над ним, раздуваясь, растет.

И пепел исчезнет в окне приоткрытом.
Сгорел, бедолага. Как все и всегда
Ну что ж. Молодец, молодой инквизитор.
Выбрасывай нимб, отряхни два копыта,
Вставай на довольствие в армию льда.

Но вот не судьба. Приморозило пальцы.
И держит по памяти маленький Кай
Твою пятерню. А ты просто сдавайся.
Ну не прогонять же такого страдальца.
Нельзя отпускать. Вот и не отпускай.