Отшельник

Крамольных поэтов, писак низкопробных, высмеивал часто, с их складом ума, протоптанных мест, путей безопасных, щадящим режимом хранила судьба. Не буду хлестаться!, считая заслуги, Стрельцу' гороскопному трудно понять!, ходить очерёдно и мыслить от скуки!, а после - банальные книги воять! Заправленный ветром!, бескрайнею далью, да солнцем!, что скоро осядет в тиши', я мог надышаться исконной моралью!,костром разогретый заснуть у реки. Таёжные чары, так крепко сковали!, загадкой манили, где дверь без остраст, ходили проломом, да лодками плыли, зимою на лыжах дырявили наст. В глуши, характерно воспитывать волю!, испробовать дружбу надёжных парней и рваться из дома опять на свободу!, где логово злющих, опасных зверей. О!, как же щедра и богата природа! нетронута девственно, как хороша!, совет даю многим, познайте, от Бога!, и сердце подлечит, воспрянет душа...

   Ноябрь сдерживал прохладой, под Томском лагерь мой стоит, палатки кучно растянулись, костёр с похлебкою дымит. Недалеко трещали сосны, под валкой леса строим плот, необходимость из-за места, течением  перенесёт. Бойцы разделывали тушу, в запас срезали кабана, из долгосрочного припаса махнули спирта от дождя. Наш проводник в рассказах разных не забывал себе подлить, а руки от укусов красных не брезговал мочёй промыть. Его беззубая улыбка поведала с горчинкой жизнь, а долгая от зоны крытка с лихвой добавила морщин. Но данные издержки в прошлом, сегодня он уже не тот!, он был тогда!, разгульно-пошлым, ну а  теперь - наоборот... Проводники менялись часто, прохожено немало троп; непросто, муторно, опасно!, а кто и вовсе, не пойдёт. И путь проложен по болотам, нечасто покрывался лёд, ползти на брюхе приходилось и на карачках, в свой черёд. Я отыскать пытался книгу!, что написал один чудак; про Апокалипсис над нами, за сотни лет тому назад. Уединённый образ жизни закрепостился у болот, дорожка к людям затерялась и мысли, что никто не ждёт. Охотники, заметив молча вдоль направлений топь под мхом, старались обойти опасность, что скрыта вольным топляком'...
Плоты спустили утром ранним, со мной 12 человек, мы шли на Запад по речушки, с протоки ил оставил след. Вот воды становились глубже, впадая в озеро болот, где встала плотная осока, преградой сделался проход. Ориентир простым казался: расколотая ветром ель, а борозда с недавней 'таски расчищенна с сухих ветвей. В болотном царстве раскрывался затеряный, дремучий мир, от глаз людских давно скрывался, где разрастался вдоволь вир. Проплыть через такие дебри мы безусловно не смогли, найдя потвёрже вскоре почву все спешились, прибив плоты. Болото извергалось вонью, что исходила из глубин, мы упирали крепче колья, да следом, шли один в один. Огромные коряги висли вместо деревьев из воды, их ветви полностью провисли под роем гнуса и мошки'. Зазубрины корявых знаков наш провожатый отыскал, что оставлял ещё мальчишкой, где после школы пропадал. Прозябло вязкое болото, что отторгало солнца луч, не сознавая в том, что кто-то!, отыщет от загадки ключ. Среди увесистых кувшинок и камышовых лишаков' гнездились крупные авдотки, взмывались стаи куликов. Винтовки перезарядились, держали под прицелом дичь, хотелось всем скорей размяться, да цель желанную достичь. Под грохот частой канонады летели перья битых птиц, а запах пороха заполнил, прострел оставшихся частиц. И вот конечный путь был найден, виднелся дальний островок среди болотистого места он втиснулся, на сколько смог. Домишко низкий, два оконца, стекло истрескано, в грязи, за годы сильно потускнело, укрылось ветвями ольхи. Бревенчатые стены спрели, покрылись непролазным мхом, из камышей провисла крыша, покрылась травяным ковром. С усилием нам дверь открылась, прогнил скосившийся порог, под плесенью изба прижилась, из паутины потолок. Стол грубоватый под козлами' и лавкой прямо у стены объетый жирными червями, да с палец короедами. Посередине разместился широкий и большой топчан, удобный по своей фактуре, прикрученный к гнилым полам. На нём раскрытый гроб томился ( где домовина' ), на века!, ствол кедра выдолбленный мощно, вместил сухого старика. У изголовья, без присмотра, лежала книга, что искал! под слоем пыли, паутины, выходит проводник не врал????! В полнейшем сумраке читалось, взахлёб впиталась суть всего, что долгожданно так искалось! и что назначено давно...

...я постарался вгрызаться' поспешно, сказанных слов там хватало всему; войны антихристов пролиты грешно!, и катаклизмов, принесших беду! Факты конечно меня поразили!, в близости дат, что пока не пришли, были и те, о каких не забыли!, и год за годом -оплакивали. Гром вдруг раздался и шквалистый ветер, мощным потоком обрушил на нас - тонны воды!, тонких струй не заметив, всех заливая, он шёл долгий час. Спрятаться негде, а дом прохудился, только у гроба сухой островок, от изумленья с природой смирился!, молча стоял и читал!, сколько смог...      Каждое слово вонзалось  ознобом и протрясалось от смысла всех бед, да подтвердилось упрямым итогом, выход был найден, спасения - нет!!! Книгу, искавшую долгие годы у изголовья под гроб положил, переглянулись мои воеводы!, засомневались!, что смысл в этом был. Летопись данную трогать нестоит, не повернуть только стрелки назад, время нагонит, стараясь исполнить, вовремя вступит в свой срок!, без преград.

  Мы выбирались поспешно с трясины, а лютовала природа всю ночь, есть объяснение данной причине, да удалялись, из логова прочь.