Ваши ноздри забавны, когда агрессии полны

Из тебя льется посредственность—
невообразимый соблазн!
Ваши отзывы лестные—
желанный капкан!

Я слушаю мнение
тех, кому нравится
стихия Есенина
и демократия.
Мне было бы, честно,
не так уж досадно
воспитывать смелость
анонимной писаки.

Мне было бы сладко
внимать похвалу Вашу,
если бы стадом
не были вы
и так же хотелось
передать всем "приветы",
кто почитает
старые дни.
Какой же бездарный
и глупый поступок—
восхищаться Фамилией!

Поговорим.

— Давай уж, товарищ, садись, не робей.
Нет. Это не стоит ни пенни.
— Ну, тогда я готов...
— Смелей!
— Да готов я, готов! Говори!—
прыснул сквозь зубы дебил.
— Ты дебил, нахуй ты прыснул сквозь зубы?—заметил.
— Что?!—язвительно фыркает поц.
— Завали. Слушай сюда. Когда ты кричишь про Есенина;
прозу, что написал Достоевский;
когда ты пытаешься ярость
обосновать своей душевной экспрессией,
то выходит довольно посредственно,
да и кажешься ты дураком,
который читая "...Комедию"
не видит трагедии личности,
а заливается глупым смешком.
—Какую комедию? Я слушаю классику,
мне нравится Моцарт, если на то уж пошло.

Видели бы вы его рожу.

—Какой прогрессивный!— с иронией я.—
Назови-ка тональность
капеллы сикстинской.
—До-мажор,—горделиво кивает,
с насмешкой глядя,
явно считая себя победителем.
—Ах! Вы такая личность!
Как же пленит меня Ваша натура.
Извини, что на "ты",
но я все же считаю,
что такие умы
достойны награды.
—Дерзай!

Я взял ему "Тетерів"
(литра так два)
и оплатил поездку
в Сыктывкар.