О детстве Часть 3

   Моя бабушка по материнской линии болгарка, её муж - крымский татарин. Папин отец - поляк, а папина мама откуда-то из Прибалтики (точнее не скажу, не знаю). Мама родилась в Краснодарском крае, поэтому её записали как русскую. Папа родился в Житомирской области - поэтому он украинец. Когда мне в 16 лет выдавали паспорт, то предложили самой выбрать национальность. В Советском Союзе было принято выбирать национальность по отцу. Так я стала украинкой. Хотя, как мне кажется, национальность всё-таки определяется по материнской линии - и поэтому я должна быть болгаркой. Но, вообще-то, я - космополит. Такой я себя вижу и ощущаю.
   Бабушка (папина мама), жила со своим вторым мужем в маленьком селе, затерявшемся среди лесов, что на северо-западе Украины. Муж её был суровым человеком, многое повидавшим на своём веку. Ему в гражданскую войну оторвало снарядом ногу ниже колена. Вместо протеза он носил приспособление типа деревянной голени с копытом, которое крепилось к бедру ремнями. Так он и прожил всю жизнь с этой деревянной ногой, с которой, кстати, очень умело управлялся: и траву косил, и дрова рубил, и полные вёдра с едой для свиней и коров в хлев носил... Хата у них была глиняная, крытая соломой, а крыши сарая и хлева покрывались осокой. В хате помимо электричества стояла русская печь, в которой бабушка всё и готовила, даже хлеб пекла сама. За хатой, в саду, располагалась летняя печка, на которой варили варенье и еду для скота. Ну, а я была предоставлена сама себе, и поэтому целые дни напролёт бродила по опушкам леса, который почти вплотную подступал к отдалённым земельным участкам селян, засеянных рожью. По окрестностям села кое-где виднелись колхозные поля льна, проса, гречихи, гороха и хмеля. Ты видел плантации хмеля? Плантация хмеля - это верёвки трехметровой высоты, натянутые вертикально на канаты, что закреплены между шестами... По этим вертикальным верёвкам хмель и вьётся. Потом верёвки опускают и собирают шишки хмеля. Ну и дожди... Там почти всегда после обеда шли дожди, и стоял лёгкий туман и прохлада. Очень много болот и речушек. А ещё - почти на каждой крыше гнездо аистов. И в каждом дворе свой колодец и копанка - это крошечный прудик для гусей и уток. Копанки маленькие и глубокие. Сосед моей бабушки в такой копанке разводил вьюнов. И детей в том селе было, на удивление, много. Но они совсем не бездельничали во время летних каникул (в отличие от меня, городской девочки, приехавшей к бабушке на лето): одни работали пастушками - ведь у каждой хозяйки обязательно была своя корова - и в половину четвёртого утра эти пастушки выгоняли крестьянских коров на пастбище, другие подрабатывали летом в колхозе, а некоторым было чем заняться и дома. С раннего утра до позднего вечера дети трудились в садах и на огородах, готовили еду и убирались по хозяйству… И всегда своих родителей называли на “Вы”. Когда я первый раз услышала это обращение - подумала, что моя сельская подружка говорит вовсе не со своей мамой, а с чужой, незнакомой женщиной. В то время, и в том возрасте, обращение на “Вы” значило для меня вовсе не уважение к человеку, к которому так обращались - это говорило лишь о том, что этот человек – чужак. Ведь я привыкла, что к родным, близким и друзьям мы всегда обращаемся на “Ты”. А в том селе (да и в регионе в целом) это было не принято. И я, в своём детском простодушии решила, что, когда говорят: “Мамо, Вы...” это значит, что все те дети боятся, или не любят своих родителей. Мы со своими сверстниками были очень разными, живущими в совершенно непохожих мирах. Я часто их не понимала, а они не понимали меня. И поэтому я всегда с нетерпением ждала, когда же смогу вернуться к себе, в такой привычный и понятный дом, и к своим, таким хорошим и весёлым друзьям.
   Да уж, действительно, всё познаётся в сравнении...