Лютиков

Когда-то давно,  когда я был ещё маленький... Что не так сильно, в принципе, и изменилось. Нет, не так. Когда-то давным-давно, когда в каждой букве было больше смысла, чем сейчас в целой книге, когда в капле росы было больше радости,
чем сейчас в кружке с пивом, когда цветы пахли так, что можно было задохнуться,
 подошёл ко мне на широком колхозном поле один незнакомый и  сосредоточенный на какой-то неизвестной, чужой мне  идее, молодой человек  в пижонской клетчатой кепке и помятых летних штанах. В общем, совсем не молодой человек даже, а так, один персонаж с претензией  на независимость лет восемнадцати - двадцати пяти. Высоченного роста, с суровой важностью и нарочитой медлительностью в движениях. Стеснительно прячущий большие серые кулаки в манжетах пёстрой рубахи.  Я постарался скрыть внутреннюю панику вдруг охватившую мою трепетную душу и напустить на глаза по-больше равнодушного и надменного спокойствия.

- Здорова, братан!- сказал детина. Что было очень лестно моему юному,
чувствительному самолюбию,- Скажи, братан, а есть у вас в отряде ****и? - неожиданно и сразу перешёл он к делу.

Я задумался... Я был далёк от светской жизни отряда: на дискотеки не ходил, в пьянках не участвовал, готовил себя к миссии, которую ощущал очень смутно, но напряжённо... И всё-же, я был патриотом своего отряда. Поэтому мне казалось очень стыдным и позорным, чтобы в нашем отряде чего-то не было.

-А как же,- охотно заявил я,-Обязательно есть! В нашем отряде всё что хошь есть!

Физиономия персонажа в кепке заметно оживилась и во всём его облике проявилось нечто загадочно гадкое, зрелое и взрослое, интересное и неприятное одновременно.

--Мож показать?- попросил он , приблизив на довольно фамильярное расстояние своё внезапно рассопевшееся большими ноздрами, взволнованное лицо. На лице лежали пыль и пот.

Здесь мне опять пришлось делать паузу. В семье, где я родился и вырос, слово "****ь" относилось к категории неразрешённых, а потому несло в себе остроту нового,  свежего и притягательного. Наблюдая некоторое моё замешательство и, должно быть, устав ждать, взволнованный интересующийся стал тыкать грязным пальцем в наших барышень на поле.

-Вон ту в синем купальнике, как зовут ?

-Света.

-****ь?

-****ь,-немного подумав, согласился я.

-Точно?

-Точно.

-А эту?..

-Маша.

-****ь?

-****ь .

-Бли-ин, сколько у вас ****ей!..Не ожидал даже,- сказал суровый детина и шумно всосал ноздрями сухой, насыщенный солнечной пылью, воздух - какая из них твоя?

"У меня  ещё нет ****и,"-хотел честно признаться я, но тут внутри что-то щёлкнуло и меня понесло...Со всеми случается иногда такое, что их несёт.

-Вон та гордо показал я на Иру (очень замечательную в своих формах и пластике девушку, которая мне на тот момент сильно нравилась и на которую я строил планы в будущем, не смотря на то, что у неё уже были кандидатуры по-лучше). Ира была в чёрном купальнике и от неё нельзя было оторвать глаз.

- Фью-ю-ю!- присвистнул мой собеседник и многозначительно и с некоторым недоверием посмотрел в мои честные глаза,

- Тоже ****ь?

-О-о!.. Это самая первая ****ь нашего отряда!!!- восхищённо, захлебываясь восторгом сказал я,- И учится хорошо, и на физкультуре так ничего себя показывает...
Тут уже молодой человек посмотрел на меня несколько недоумённо, но как-то быстро пришёл в себя и продолжил:

-И хорошо даёт?- сказал он каким-то подавленным голосом.

"Простите, что даёт?"- так и подмывало меня спросить, но потому как меня несло, то слова вылетали из меня прежде мысли и помимо собственной воли.

-Ещё как даёт! Всем бы так давать!!! Да, вообще классная девчонка, что там говорить!.. Только к ней просто так лучше не подходить!.. Она очень серьёзная ****ь!  Я думаю, она может быть даже очень мстительной *****ю!.. Так-что просто так лучше к ней не подходить!

-Ну, это ясно-о-о, - как-то очень серьёзно и задумчиво ответил собеседник,- к любым ****ям запросто-так лучше не подходить... Ну, порадовал ты меня, пацан! Бывай! И он уверенно и широко ступая между больших кудрявых голов капусты пошёл прочь, наверное, по каким-то своим неотложным и очень взрослым делам.

Вечером того же дня погода вокруг нашего колхозного общежития неожиданно и обидно испортилась. Похолодало. Воздух напитался сыростью и смутными предчувствиями. Делая очередное сальто на перекладине, я засмотрелся на жёлтого прозрачного цвета, румяную, как блин на сковородке, Луну. На её фоне в сторону города медленно плыли два знакомых силуэта. Мне показалось. что я услышал даже звук воздуха, со свистом обтекающего их упругие, молодые тела. Это были Эльвира Эдуардовна и Зинаида Львовна. Наши вожатые-воспитатели. Каждую пятницу у них был где-то шабаш. И они таинственно исчезали из отряда, намарафетившись и разрумянившись.  Это были совсем ещё юные, цветущие и соблазнительные  " ****и ", и одна из них (Эльвира Эдуардовна) мне даже нравилась. Конечно не так как Ира, но... В общем, что-то меня к ней влекло. Особенно, когда она так, совсем рядом, пролетала на метле мимо. Я чувствовал её аромат. Аромат напитка, который мне пить было ещё рано. Он бы показался мне горьким.

Я вернулся в общежитие. Внутри этого здания, мрачного, сырого  и серого, похожего на двухэтажный коровник, всегда было темно, весело и немного тревожно. По коридору важно и степенно расхаживали боевики нашего отряда, делая время от времени неожиданные выпады и размахивая палками и нунчаками.От их виду было только тоскливей и тревожней. Где опять война?- недовольно подумал я и открыл дверь в свою палату. Там было тесно и празднично. Все возбуждённо обсуждали какой-то вопрос и ссорились между собой. "Кто эта тварь? Наказать, четвертовать, распнуть , лишить полдника!"- доносились до меня обрывки фраз с разных сторон. "Зачем же сразу лишать полдника?"- смутно подумалось мне и я скромно присел в сторонке и стал прислушиваться. Очень скоро стало ясно, что речь шла обо мне, только никто не знал, что я - это я. А из-за того что в школе у меня литература и математика были любимые предметы после физкультуры, то изящность и красота взаимоотношений были для меня не абстрактными, а наполненными конкретным содержанием и смыслом добродетелями. Я много размышлял о свойствах того или иного времени и о роли героя в нём, и вот мне представилась возможность в чем-то таком участвовать.. Было немного страшно. Жить здесь и сейчас - всегда не очень комфортно. Я как бы раздвоился и стал наблюдать одной своей частью за движениями и жестами другой. Я себе не очень нравился.
Но другого меня у меня  не было.    Встав со своего места в тёмном углу, отстраненной от себя частью я вышел в центральный круг света  одинокой пыльной лампы, которая  раскачивалась от криков и порывов воздуха, вызванных энергичными жестами рук. К лампе была приклеена липкая лента.
На ленте сидела туча мух. Странно, но кроме этих мух меня никто не заметил .

-Зачем вы так волнуетесь, товарищи? Ну, я эта тварь! И, что дальше?,- сказал я отчётливо, каждой нотой голоса ощущая, что правду говорить легко и приятно. А ещё немного щекотно и весело.

-Зааачемм?- застонала Ира громче всех и мягко опустилась на кровать. Кровать повторила её стон, жалобно скрипнув пружинами. Ира была бледна, губы её горели. Или то горели мои глаза?.

На меня обернулись недоверчивые и несколько озадаченные, хмурые взгляды моих товарищей. Мухи зевнули и отвернулись в другую сторону.

-А смысл?- спросил Мошкин- жених Иры на тот момент и духовный предводитель боевого крыла нашего отряда. Он почесал пальцами в затылке.

-Не знаю, - ответил я. Я не то, что бы совсем не знал, я просто думал совсем о другом.

-Ладно,- сказал Мошкин, - ты натворил, ты и пойдёшь к ним. Разъяснишь людям смысл. Учись отвечать за свои слова.

На улице после душной комнаты было свежо и как-то знобило. Я поёжился. Мне дали в руки складной нож и похлопали по плечу.

- Зачем? Это совсем лишнее- неуверенно промямлил я.

- Возьми!- строго сказала Ира и я засунул нож в карман.

Удаляясь в тёмный лес по узкой тропинке, я оглянулся. В ириных глазах, мне показалось, сияли слёзы. Шагая впотьмах к неприятелю, мне хорошо дышалось и думалось, я сочинял письмо Ленского Ольге:

"Ира! (было написано в письме) Мне не страшно. Мне жаль лишь, что драться я буду не с тем, с кем хотелось бы и с кем должно. Если уцелею, обязательно подерусь с тем, с кем нужно и должно!"

Неприятель встретил меня несколько без энтузиазма и с разочарованием, как мне показалось. Меня взяли за локти, приподняли и  поставили посредине беседки, тускло освещаемой бледной Луной на холодной сковородке неба и  парафиновой свечой в грязной зелёной бутылке. Откуда-то из-под лавки разрывался журчаниями сверчок, где-то из далёкой, непролазной темноты пели хоры сытых, ликующих лягушек. В беседке свирепствовали комары.

-Казав?- наконец спросил главарь и прищёлкнул языком, как серый волк из сказки. Подруга, сидевшая у него на коленях, почему-то засмеялась и посмотрела на меня кокетливым, внимательным взглядом. Несмотря на инстинкт самосохранения, я заметил, что у неё была красиво изогнутая линия бедра, а в её коленках отражалась Луна.

-Шо?- начал я дерзко.

-Шо знаеш,- сказал главарь и обернулся на того парня с поля, который разговаривал со мной про свое; взрослое дело утром. У парня было немного испорчено лицо. Он смотрел на меня неодобрительно.

-Казав!- вздохнул я и шмыгнул носом, как бы в оправдание.

-Шо так тяжко?- проникся главарь, взял бутылку и налил в залапанный гранёный стакан прозрачной жидкости,-Пый!- приказал он.

Ощущения у меня ,конечно, были... Что-то среднее между  "Место встречи изменить нельзя" и "Повесть о настоящем человеке"... Я зажмурился и выпил. Не без труда. Содержимое выпитого по-началу очень хотело вернуться обратно. Потом внутри разлилось приятное тепло , а снаружи откуда-то выпрыгнула из меня непонятная весёлость, лихость и беспечность. Все препятствия стали казаться мелкими , преграды растворились в сумерках ночи.

-Закусуй, сынку!- заботливо сказал предводитель местного самоуправления и протянул мне шматок чёрного хлебу с тонким ломтем прозрачного, розового сала.

- В нашем отряде после первой не закусывают!- с достоинством ответил я.

Банда разорвала тишину громким, дружным хохотом. Лишь серый волк со своей подругою  на коленях продолжали, тихо улыбаясь, внимательно вглядываться  в мою фигуру.

-То можэ, ты нам щэ и заспиваеш?- сказал волк и протянул мне расстроенный шестиструнный инструмент.

 Играл и пел я не очень. Танцевал ещё хуже. Но бывают в жизни моменты, что вот «надо». Видимо, это был именно такой момент. Я неохотно взял гитару, кое-как наспех повертел тугие колки, добиваясь приемлемого звучания.

 - Гоп-стоп! Мы подошли из-за угла!- завыл мой рот, а глаза зажмурились.

- Не-не, сынку! Блатняку нэ трэба!- замахал руками вожак стаи, подкуривая папиросу и разгоняя руками синий дым, - Заспивай то, шо трэба!

 Гетера на его коленях нетерпеливо заёрзала и уселась поудобней. « Шо трэба?» - я не знал. Не так уж и много песен бывает « шо трэба». Может быть, эта?..

- Тёмная ночь, только пули свистят по степи...

Неприятель задумался и загрустил. Мне налили ещё.

-Солдат шёл по улице домой и увидел этих ребят!- я распелся.

- Мама анархия, папа- стакан портвейна!- громыхнула в ответ банда. Короче, мы подружились. Мне продолжали наливать. Я пел. На моих коленях уже тоже сидела какая-то дочь ночи  и кормила меня из рук. А потом резко всё поплыло и моё тело потянуло в разные стороны одновременно, несколько раз перевернуло, взболтнуло, приподняло, опустило и началась невесомость вперемежку с жутким земным притяжением. Я услышал пение сирен и увидел прямо перед своим носом сначала цветные пятна, а потом зелёные, как у ведьмы,  глаза Эльвиры Эдуардовны. Здесь я впервые разгадал логику поведения животного, которое всё понимает, но ничего сказать не может, вследствие отсутствия речевых навыков.

- Дыши, Лютиков!- кричала Эльвира Эдуардовна и била со всего размаху меня ладонями по горящим щекам. Прядь её тяжёлых, волшебных волос упала мне на шею. И это прикосновение было очень приятно.
 - Не бейте меня, Эльвира Эдуардовна! Мне больно. Я дышу. Я всё понимаю, только сказать не могу, - хотел говорить я, но получалось в ответ  только,- Мммммммм!!!

Утром следующего дня свет из окна был чужим и отстранённым. Молекулы воздуха изменили свою формулу. Мне срочно нужен был скафандр или другая планета.  Эльвира Эдуардовна встретила мою дрожавшую, шатавшуюся от ветра тень человека при входе в столовую.  Она держала в руке серый металлический  предмет. " Пистолет? О, благодарю! " - пронеслось у меня в голове.

 -Нюхай сюда!- сказала Эльвира и , чуть не выплеснув содержимое, поднесла кружку к моему доверчивому носу.

- Ве!- услышал я неотвратимый спазм из глубины своей органической природы и побежал в уборную. Все мои пять чувств достигли предела возможностей. Я слышал, как Эльвира Эдуардовна делает резкий выдох, как она подносит горячие  губы к холодному краю кружки, глоток,  ещё, продолжительный шумный вдох и выдох.

- Ваше здоровье, Цветиков!- слышу я, ставший почему-то близким голос.

« Я не Цветиков!- думаю я,- Я Лютиков, я право имею! ». Но это уже совсем другая история...Ира, прости!