Вячеслав Иванов, Рюрик Ивнев, Всеволод Рождественс

Стихотворения, романсы и песни
______________________________

Содержание

_В. Иванов_
Тайна певца
<И поэт чему-то учит>
<Великое бессмертья хочет>
Славянская женственность
Любовь
<Я научу тебя любить>
<Ветер опять воет>
<"Я тебя никогда никому не отдам">
Кто-то
<У человека есть предел>
<В голосе твоем>
<Так, вся на полосе подвижной>
Fio, ergo non sum
<В мой дом постучали. Сказал я: "Войдите">
<Люди спросят у порога>
Пригвожденные
Парус
Ковчег
Радуга
Нива
Нищ и светел
Усталость
Альпийский рог
<Девятый век над Северской землей>
Сфинксы над Невой
Староселье
Таормина
Полевой труд
Париж с высоты
<Вы, чей резец, палитра, мира>
Александру Блоку

_Р. Ивнев_
<Милый голос, теплота руки>
<Опускаются веки, как шторы>
< 3С каждым часом всё ниже и ниже 0>
<Любовь моя, ты солнцем сожжена>
<Ах, с судьбою мы вечно спорим>
<Не о любви прошу тебя я>
<Блеснула боль в твоем прощальном взоре>
Без тебя
Секунды любви
<Я повинен пред тобой, Любовь!>
Портрет
Послание к молодости
<Не думай, друг, что лучшие плоды>
<Уходит, как поезд в огромный тоннель>
<Я пью тебя, пленительная жизнь>
Одуванчик
Пес
<Каждый носит в себе и спасенье и гибель>
<Как лак с картин и как эмаль с зубов>
Жизнь твоя

_В. Рождественский_
<Она ни петь, ни плакать не умела>
<Скользкий камень, а не пески>
<Просторная веранда. Луг покатый>
<Любовь, любовь - загадочное слово!>
<Не отдавай в забаву суесловью>
<Есть стихи лебединой породы>
--------


Вячеслав Иванов (1866 - 1949)
ТАЙНА ПЕВЦА

Пускай невнятно будет миру,
  О чем пою!
Звончатую он слышит лиру;
Но тайну нежную мою -
  Я затаю.

Пускай не верует виденью
  Моих очей!
Внимая звонких струй паденью,
О, кто не рад, во тьме ночей,
  Тебе, ручей?

Пой, соловей, над розой тайной!
  Своей тропой
Пройдет любовник: друг случайный
Вздохнет с тобой... А ты, слепой,
  О розе пой!

--------


Вяч. Иванов

* * *
И поэт чему-то учит,
Но не мудростью своей:
Ею он всего скорей
Всех смутит иль всем наскучит.

Жизнь сладка ль на вкус, горька ли -
Сам ты должен распознать,
И у всех свои печали:
Учит он - воспоминать.

--------


Вяч. Иванов

* * *
Великое бессмертья хочет,
А малое себе не прочит
Ни долгой памяти в роду,

Ни слав на Божием суду,-
Иное вымолит спасенье
От беспощадного конца:

Случайной ласки воскресенье,
Улыбки милого лица.

--------


Вяч. Иванов
СЛАВЯНСКАЯ ЖЕНСТВЕННОСТЬ

[М.А. Бородаевской]

Как речь славянская лелеет
Усладу жен! Какая мгла
Благоухает, лунность млеет
В медлительном глагольном _ла_!

Воздушной лаской покрывала,
Крылатым обаяньем сна
Звучит о женщине: _она_,
Поет о ней: _очаровала_.

--------


Вяч. Иванов
ЛЮБОВЬ

Мы - два грозой зажженные ствола,
Два пламени полуночного бора;
Мы - два в ночи летящих метеора,
Одной судьбы двужалая стрела!

Мы - два коня, чьи держит удила
Одна рука,- язвит их шпора;
Два ока мы единственного взора,
Мечты одной два трепетных крыла.

Мы - двух теней скорбящая чета
Над мрамором божественного гроба,
Где древняя почиет Красота.

Единых тайн двугласные уста,
Себе самим мы - Сфинкс единой оба.
Мы - две руки единого креста.

--------


Вячеслав Иванов

* * *
- Я научу тебя любить.
  Хочешь?
Я научу тебя не спать
  Ночью.

Когда весь мир застыл, закрыв
  Двери,
Я научу тебя в любовь
  Верить.

- Благодарю, но что - любовь?
  Это
Всего-то миг, всего лишь горсть
  Света.

Я без нее прожить смогу,
  Друг мой.

- Но вдруг она к тебе с небес
  Рухнет?

Сама ворвется в жизнь твою
  Бликом
Далекой северной звезды,
  Криком
Всех не подаренных цветов,
  Скрипом
Всех ржавых питерских мостов,
  Хрипом
Закоченелых поездов
  В стужу!
Окно скорее распахни!
  Ну же!

Все начинается с любви!
  Слышишь?

- Да отчего же ты кричишь?..
  Тише...

--------


Вячеслав Иванов

* * *
Ветер опять воет,
И за окном стужа.
Нас на земле двое.
Кто нам еще нужен?

Если любить - сразу,
Искренне, как в детстве.
Выключи свой разум,
Слушай свое сердце...

--------


Вячеслав Иванов

* * *
<Я тебя никогда никому не отдам>, -
Нет, пожалуй, глупее истины.
Мне пора на перрон. Только мой чемодан
Не вещами набит, а листьями.

Я собрал их, когда был впервые твой взгляд
По-осеннему блекл и холоден,
И хранил под тахтой, а когда листопад
Обнажил все деревья в городе,

Я сложил свой багаж в небольшой чемодан,
Взял такси до вокзала в Жодино.
<Я тебя никогда никому не отдам>, -
Написал на листке. И сжег его.

--------


Вячеслав Иванов
Кто-то

Барабанит ли дождь по крыше
Или снег заметает будни -
Кто-то любит тебя. Неслышно,
Незаметно, но все же любит.
Нервно курит, не спит ночами
И... себя беспощадно губит.
Кто-то любит тебя. Печально,
Безнадежно почти - но любит.
Иногда, если крепко вмажет,
Он другую целует в губы.
Только любит тебя... Все так же.
Или даже сильнее. Любит.
Жить тобою он долго будет...
И смирится с судьбой однажды.
Но пока еще любит, любит...
Кто-то любит... А кто - не важно.

--------


Вяч. Иванов

* * *
У человека есть предел.
Не доведи меня до края.
Пойми, не вынесу добра я,
Когда от злости опустел...
У человека есть предел.
За ним - до крови биты морды.
За ним - гора живых и мертвых,
Горячих и холодных тел...
У человека есть предел.
За ним он зверь. Одни рефлексы.
И, обращенный страхом в бегство,
Тот, что приблизиться посмел,
Поймет,- нарушив мой предел,-
Дрожащим или даже слезно,
Но будет слишком, слишком поздно
Сказать: <Прости, я не хотел...>

--------


Вячеслав Иванов

* * *
В голосе твоем -
  Сталь,
А на дне зрачков -
  Правда.
Если ты упал -
  Встань
И забудь, что ты
  Падал.

Белый поднимать
  Флаг, -
То же, что свинец -
  В темя.
Если ты устал,
  Ляг
В тень, но сам не стань
  Тенью.

Время заварить -
  Чай,
И закрыть счета -
  В барах.
Если ты любил,
  Знай:
Это не пройдет
  Даром.

Как бы ни был мир
  Плох,
Истина одна
  В силе:
Если ты летать
  Мог, -
Значит, за спиной
  Крылья.

--------


Вяч. Иванов

* * *
Так, вся на полосе подвижной
Отпечатлелась жизнь моя
Прямой уликой, необлыжной
Мной сыгранного жития.

Но на себя, на лицедея,
Взглянуть разок из темноты,
Вмешаться в действие не смея,
Полюбопытствовал бы ты?

Аль жутко?.. А гляди, в начале
Мытарств и демонских расправ
Нас ожидает в темной зале
Загробный кинематограф.

--------


Вяч. Иванов
FIO, ERGO NON SUM *

Жизнь - истома и метанье,
  Жизнь - витанье
  Тени бедной
Над плитой забытых рун;
В глубине ночных лагун
  Отблеск бледный,
  Трепетанье
  Бликов белых,
  Струйных лун;
Жизнь - полночное роптанье,
  Жизнь - шептанье
Онемелых, чутких струн...

Погребенного восстанье
  Кто содеет
  Ясным зовом?
  Кто владеет
  Властным словом?
  Где я? Где я?
  По себе я
  Возалкал!

Я - на дне своих зеркал.
Я - пред ликом чародея
Ряд встающих двойников,
Бег предлунных облаков.

* Становлюсь - значит не есмь (лат.).
--------


Вяч. Иванов

* * *
В мой дом постучали. Сказал я: <Войдите>.
Старик на пороге - в лохмотья одетый.
<Ты кто?> - говорю.
<Я твой ангел-хранитель.
Я слыхивал много про все твои беды>.

<Проваливай к черту! Плевать, что ты босый!
Я не подаю ни на хлеб, ни на воду!>
А он мне в ответ: <Да вернется, не бойся,
Сама прибежит, не пройдет и полгода>.

Я замер, кольнуло у левого бока:
<Откуда ты знаешь об этом, убогий?>
А он подмигнул мне: <Убогий - от Бога!
А Богу известны все наши дороги.

Ты матери чаще звонил бы, а то ведь
Она до весны не дотянет двух суток.
И надо бы как-то отца подготовить
К тому, чтобы он не лишился рассудка>.

Впервые в коленях почувствовал дрожь я,
Схватил старика за грудки, обезумев.
<Нельзя изменить, есть на все воля Божья>, -
Хрипел он чуть слышно сквозь черные зубы.

Я сел у камина, налил ему выпить
И хлеб покромсал и кусок буженины.
Он ел не спеша, а потом руки вытер
О черные с блеском от грязи штанины.

И вышел за дверь, но я вслед ему крикнул:
<Я думал, что ангелов делают белых!
И если ты ангел, то где твои крылья?>
Старик усмехнулся: <Я отдал тебе их>.

--------


Вяч. Иванов

* * *
Люди спросят у порога:
- Что за пазухой твоей?
- Прячу внутреннего Бога
От соборов и церквей.

Он не любит позолоту
На крестах и образах.
И в душе моей свободу
Поселяет, а не страх.

- Где ж ты взял его?
- Не важно,
Если вера глубока.
Я нашел его однажды
На снегу у кабака.

Был февраль, и он дрожал весь,
В ледяную глядя тьму.
И казалось мне, что жалость
Проявляю я к нему,-

Но когда его я поднял,
Озарилось все вокруг!
За мгновение я понял:
Он мне самый близкий друг!

- Веришь в Бога?
- Верю слепо!
И с того не важно дня:
Я несу его по свету,
Или он ведет меня.

--------


Вяч. Иванов
ПРИГВОЖДЕННЫЕ

Людских судеб коловорот
В мой берег бьет неутомимо:
Тоскует каждый, и зовет,
И - алчущий - проходит мимо.

И снова к отмели родной,
О старой памятуя встрече,
Спешит - увы, уже иной!
А тот, кто был, пропал далече...

Возврат - утрата!.. Но грустней
Недвижность доли роковая,
Как накипь пены снеговая,
Всё та ж - у черных тех камней.

В круговращеньях обыдённых,
Ты скажешь, что прошла насквозь
Чрез участь этих пригвожденных
Страданья мировая ось.

--------


Вяч. Иванов
ПАРУС

Налетной бурей был охвачен
И тесный, и беспечный мир:
Затмились волны; глянул, мрачен,
Утес - и задрожал эфир.

Я видел из укромной кущи:
Кренясь, как острие весов,
Ладья вдыхала вихрь бегущий
Всей грудью жадных парусов.

Ей дикий ветер был попутным,
Она поймала удила -
И мимо, в треволненье мутном,
Пустилась к цели, как стрела.

--------


Вяч. Иванов
КОВЧЕГ

Над малой келией громов раскаты,
И молотами ливень бьет по крыше.
Вниз выгляни: вспухают выше, выше
Из мутной мглы валы, грозой подъяты.

На приступ, скажешь, лезут супостаты,
Повыждав ночь и непогоду лише...
Но брезжит свет; вздохнула буря тише;
Над черным стадом - в серебре палаты.

И дальше молнии; и громы глуше,
Умолк и ливень; роща отдыхает;
В лицо пахнет лугов живая нега.

Потоп отхлынул, снится, от ковчега,
И в млеке лунном сад благоухает -
Новорожденный, на прощеной суше.

--------


Вяч. Иванов
РАДУГА

Та, что любит эти горы,
Та, что видит эти волны
И спасает в бурю челны
Этих бедных рыбаков,-
От земного праха взоры
Мне омыла ливнем струйным,
Осушила ветром буйным,
Весть прислала с облаков.

В небе радуга сомкнулась
Меж пучиной и стремниной.
Мрачный пурпур за долиной
Обнял хаос горных груд.
Ткань эфира улыбнулась
И, как тонкий дым алтарный,
Окрылила светозарный
Ближних склонов изумруд.

И тогда предстала радость
В семицветной Божьей двери -
Не очам, единой вере,-
Ибо в миг тот был я слеп
(Лишь теперь душа всю сладость
Поняла, какой горела!),-
Та предстала, что согрела
Розой дня могильный склеп.

Золотистый, розовея,
Выбивался в вихре волос,
И звучал мне звонкий голос:
"Милый! приходи скорей!"
И виссон клубился, вея,
И бездонной глубиною
Солнце, ставшее за мною,
Пили солнца двух очей.

--------


Вяч. Иванов
НИВА

В поле гостьей запоздалой,
Как Церера, в ризе алой,
Ты сбираешь васильки;
С их душою одичалой
Говоришь душой усталой,
Вяжешь детские венки.

Вязью темно-голубою
С поздней, огненной судьбою
Золотые вяжешь дни,
И над бездной роковою
Этой жертвой полевою
Оживляются они -

Дни, когда в душе проснулось
Всё, в чем сердце обманулось,
Что вернулось сердцу вновь...
Всё, в чем сердце обманулось,
Ярче сердцу улыбнулось -
Небо, нива и любовь.

И над щедрою могилой
Не Церерою унылой
Ты о дочери грустишь:
День исходит алой силой,
Весть любви в лазури милой,
Золотая в ниве тишь.

--------


Вяч. Иванов
НИЩ И СВЕТЕЛ

Млея в сумеречной лени, бледный день
Миру томный свет оставил, отнял тень.

И зачем-то загорались огоньки,
И текли куда-то искорки реки.

И текли навстречу люди мне, текли...
Я вблизи тебя искал, ловил вдали.

Вспоминал: ты в околдованном саду...
Но твой облик был со мной, в моем бреду.

Но твой голос мне звенел - манил, звеня...
Люди встречные глядели на меня.

И не знал я: потерял иль раздарил?
Словно клад свой в мире светлом растворил,

Растворил свою жемчужину любви...
На меня посмейтесь, дальние мои!

Нищ и светел, прохожу я и пою,-
Отдаю вам светлость щедрую мою.

--------


Вяч. Иванов
УСТАЛОСТЬ

День бледнеет утомленный,
И бледнеет робкий вечер:
Длится миг смущенной встречи,
Длится миг разлуки томной...
В озаренье светлотенном
Фиолетового неба
Сходит, ясен, отблеск лунный,
И ясней мерцает Веспер,
И всё ближе даль синеет...

Гаснут краски, молкнут звуки...
Полугрустен, полусветел,
Мир почил в усталом сердце,
И почило безучастье...
С золотистой лунной лаской
Сходят робкие виденья
Милых дней... с улыбкой бледной.
Влажными глядят очами,
Легкокрылые... и меркнут.

Меркнут краски, молкнут звуки...
Но, как дальний город шумный,
Всё звучит в усталом сердце,
Однозвучно-тихо ропщет
День прожитый, день далекий...
Усыпляют, будят звуки
И вливают в сердце горечь
Полусознанной разлуки -
И дрожит, и дремлет сердце...

--------


Вячеслав Иванов
АЛЬПИЙСКИЙ РОГ

Средь гор глухих я встретил пастуха,
Трубившего в альпийский длинный рог.
Приятно песнь его лилась; но, зычный,
Был лишь орудьем рог, дабы в горах
Пленительное эхо пробуждать.
И всякий раз, когда пережидал
Его пастух, извлекши мало звуков,
Оно носилось меж теснин таким
Неизреченно-сладостным созвучьем,
Что мнилося: незримый духов хор,
На неземных орудьях, переводит
Наречием небес язык земли.

И думал я: "О гений! Как сей рог,
Петь песнь земли ты должен, чтоб в сердцах
Будить иную песнь. Блажен, кто слышит".
И из-за гор звучал отзывный глас:
"Природа - символ, как сей рог. Она
Звучит для отзвука; и отзвук - Бог.
Блажен, кто слышит песнь и слышит отзвук".

--------


Вяч. Иванов

* * *
Девятый век над Северской землей стоит печаль о мире, о свободе.
И лебеди не кличут, и вдали княгиня безутешная не бродит.
О Днепр, о Солнце! Кто вас позовет повечеру кукушкою печальной,
Теперь, когда голубоватый лед все затянул и рог не слышен дальний?
И только ветер над зубцами стен вздымает снег и воет на просторе...
Как будто Игорь вспоминает плен у синего безоблачного моря.

--------


Вяч. Иванов
СФИНКСЫ НАД НЕВОЙ

Волшба ли ночи белой приманила
Вас маревом в полон полярных див,
Два зверя-дива из стовратных Фив?
Вас бледная ль Изида полонила?

Какая тайна вам окаменила
Жестоких уст смеющийся извив?
Полночных волн немеркнущий разлив
Вам радостней ли звезд святого Нила?

Так в час, когда томят нас две зари
И шепчутся лучами, дея чары,
И в небесах меняют янтари,-

Как два серпа, подъемля две тиары,
Друг другу в очи - девы иль цари -
Глядите вы, улыбчивы и яры.

--------


Вяч. Иванов
СТАРОСЕЛЬЕ

Журчливый садик, и за ним
Твои нагие мощи, Рим!
В нем лавр, смоковница и розы,
И в гроздиях тяжелых лозы.

Над ним, меж книг, единый сон
Двух сливших за рекой времен
Две памяти молитв созвучных,-
Двух спутников, двух неразлучных...

Сквозь сон эфирный лицезрим
Твои нагие мощи, Рим!
А струйки, в зарослях играя,
Поют свой сон земного рая.

--------


Вяч. Иванов
ТАОРМИНА

За мглой Авзонии восток небес алей;
Янтарный всходит дым над снеговерхой Этной;
Снег рдеет и горит, и пурпур одноцветный
Течет с ее главы, как царственный елей;

На склоны тихие дубрав, на мир полей
И рощей масличных, и берег предрассветный,
Где скоро смутный понт голубизной просветной
Сверкнет в развалинах священных пропилей.

В обломках спит феатр, орхестра онемела;
Но вечно курится в снегах твоя фимела,
Грядый в востоке дня и в торжестве святынь!

И с твоего кремля, как древле, Мельпомена
Зрит, Эвий, скорбная, волшебный круг пустынь
И Тартар, дышащий под вертоградом плена.

--------


Вяч. Иванов
ПОЛЕВОЙ ТРУД

Когда труды и дни Аскрейский лебедь пел,
Шел, наг, с нагим рабом, за плугом земледел
И, в рыхлые бразды зерно златое сея,
Молился, наг, твой сын, тебе раскрытой, Гея!

А ныне вижу я на пажитях чужбин,
Как поздний человек работает один
Лицом к лицу с тобой, тебя не постигая
И плод насильственный в молчанье вымогая.

И вспоминаются родимые поля,
Земля умильная, пахучая земля,
И литургия нив - страда мирским собором,
И песня дружная над ласковым простором.

--------


Вяч. Иванов
Париж с высоты

Тот не любит человека,
Сердце-город, кто тебя
Озирает не любя, -
О, горящее от века!
Неопально пылкий терн!
Страстных руд плавильный горн!

--------


Вяч. Иванов

* * *
Вы, чей резец, палитра, мира,
Согласных Муз одна семья,
Вы нас уводите из мира
В соседство инобытия.

И чем зеркальней отражает
Кристалл искусства лик земной,
Тем явственней нас поражает
В нем жизнь иная, свет иной.

И про себя даемся диву,
Что не приметили досель,
Как ветерок ласкает ниву
И зелена под снегом ель.

--------


Вяч. Иванов
АЛЕКСАНДРУ БЛОКУ

1

Ты царским поездом назвал
Заката огненное диво.
Еще костер не отпылал
И розы жалят: сердце живо.

Еще в венце моем горю.
Ты ж, Феба список снежноликий,
Куда летишь, с такой музыкой,
С такими кликами?.. Смотрю

На легкий поезд твой - с испугом
Восторга! Лирник-чародей,
Ты повернул к родимым вьюгам
Гиперборейских лебедей!

Они влекут тебя в лазури,
Звончатым отданы браздам,
Чрез мрак - туда, где молкнут бури,
К недвижным ледяным звездам.

2

Пусть вновь - не друг, о мой любимый! -
Но братом буду я тебе
На веки вечные в родимой
Народной мысли и судьбе.

Затем, что оба Соловьевым
Таинственно мы крещены;
Затем, что обрученьем новым
С Единою обручены.

Убрус положен на икону:
Незримо тайное лицо.
Скользит корабль по синю лону:
На темном дне горит кольцо.

--------


Рюрик Ивнев (Михаил Ковалёв, 1891 - 1981)

* * *
Милый голос, теплота руки -
Вот и всё: науки и законы,
Александры и Наполеоны,
Всё это - такие пустяки.

Милый голос, чуточку усталый,
И улыбка тихая во мгле...
Чтобы стать счастливым на земле,
Сердцу надо до смешного мало.

Пусть же разорвут меня на части
И на всех соборах проклянут
За нечеловеческое счастье
Этих изумительных минут.

Милый голос, теплота руки -
Вот и всё: моря и океаны,
Города, пустыни, царства, страны,
Всё это - такие пустяки.

Милый голос, теплота руки...

--------


Рюрик Ивнев

* * *
Опускаются веки, как шторы,
Одному остаться позволь.
Есть какой-то предел, за которым
Не страшна никакая боль.

И душа не трепещет, не бьется,
И глядит на себя, как на тень,
И по ней, будто конь, несется,
Ударяя копытами, день.

Будто самое страшное горе,
Как актер, отыграло роль.
Есть какой-то предел, за которым
Не страшна никакая боль.

--------


Р. Ивнев

* * *
 3С каждым часом всё ниже и ниже
Опускаюсь, падаю я.
Вот стою я, как клоун рыжий,
Изнемогающий от битья.

Захвачу я платочек рваный,
Заверну в него сухари -
И пойду пробивать туманы
И бродить до зари.

Подойдет старичок белый,
Припаду к мозольной руке,
Буду маяться день целый,
Томиться в тоске.

Он скажет: есть способ,
Я избавлю от тяжких пут;
Вот достал бы мне папиросу -
Без нее горько во рту.

Папиросу ему достану,
Он затянется, станет курить,
Словами лечить мою рану,
Душу мою лечить...

Но теперь печальна дорога
И не тяжек мой удел.
Я не смею тревожить Бога -
У него много дел.

--------


Рюрик Ивнев

* * *
Любовь моя, ты солнцем сожжена.
Молчу и жду последнего удара.
Сухие губы. Темная луна.
И фонари проклятого бульвара.

Нет ничего безумней и страшней
Вот этого спокойного молчанья.
Раздавленное тело дней
Лежит в пыли без содроганья.

--------


Рюрик Ивнев

* * *
Ах, с судьбою мы вечно спорим,
Надоели мне эти игры,
Чередуется счастье с горем,
Точно полосы на шкуре тигра.

Серых глаз ворожба и тайна -
Ну совсем как средневековье.
Неужели они случайно
На любовь отвечали любовью?

Что мне солнце с его участьем,
Эти пригоршни желтой соли?
Я вчера задыхался от счастья,
А сегодня кричу от боли.

Ах, с судьбою мы вечно спорим,
Надоели мне эти игры,
Чередуется счастье с горем,
Точно полосы на шкуре тигра.

--------


Рюрик Ивнев

* * *
Не о любви прошу тебя я,
Не о безумстве в поздний час.
Пусть пламя света, дорогая,
Нас озарит в последний раз.

Огонь живительный и ясный
Возьмет истлевшие тела,
И будет миг святой, прекрасный:
Паденье тьмы. Паденье зла.

И расцветут на поле алом
Мечтой рожденные цветы,
И змеи с прокаженным жалом
Уйдут под землю, как кроты.

И языком бездымно-жарким
Огонь мигнет в последний раз
Нас, покоренных мигом ярким,
Во цвете лет - в предсмертный час.

--------


Рюрик Ивнев

* * *
Блеснула боль в твоем прощальном взоре,
Покрылись сумраком любимые черты.
Никто не дал мне столько горя
И столько радости, как ты.

Как сон, исчезло в суете вокзальной
Лицо любимое,- и вот опять покой.
Никто не дал любви такой печальной
И в то же время радостной такой.

Прощальный взор запомнил я навеки -
Он в мертвого легко мог жизнь вдохнуть,-
И серые глаза, и вскинутые веки,
И губы, детские чуть-чуть.

Блеснула боль в твоем прощальном взоре,
Покрылись сумраком любимые черты.
Никто не дал мне столько горя
И столько радости, как ты.

--------


Рюрик Ивнев
Без тебя

И все-таки сквозь дым фантасмагорий
И сквозь туман космической земли
Читаю я в твоем холодном взоре
То, что прочесть другие не смогли.

И позабыв о всех своих тревогах
И о друзьях, деливших хлеб со мной,-
Иду к тебе не каменной дорогой,
А как лунатик, движимый луной.

Пусть небеса рассудят наши чувства
И нам пошлют затишье или гром.
Мне без тебя томительно и грустно.
Но тяжело с тобою быть вдвоем.

--------


Рюрик Ивнев
СЕКУНДЫ ЛЮБВИ

Я шел по дорогам, изрытым годами,
Дышал, задыхался и падал в крови.
И с тою же силою, как при Адаме,
Летели секунды, секунды любви.

Мы к древу познанья пришли не случайно.
Мы знаем так много, нам все не в нови,
Но с той же слепой, неразгаданной тайной
Несутся секунды, секунды любви.

Как будто все просто и так объяснимо,
Как голуби теплые - только лови.
Трепещут в руках, но проносятся мимо
Секунды, секунды, секунды любви.

Зачем же гадать о бесчисленных звездах?
Оставь их в саду поднебесья, не рви.
Смотри, как земной наш живительный воздух
Пронзают секунды, секунды любви.

--------


Рюрик Ивнев

* * *
Я повинен пред тобой, Любовь!
Но скажи, Вселенная, как быть
И какой ценой угомонить
Буйную, неистовую кровь?
Эту кровь голландских моряков,
Признававших только страсть одну,
Что взошла из глубины веков
Для того, чтобы пойти ко дну.
Как мне этот ток разъединить,
Что идет от предков по наследству?
Как порвать нервущуюся нить
Их неумирающего детства?
Как унять мне этот шум в крови -
Отголосок вздыбленного моря,
Требующий страсти от любви
И всепоглощающего горя?
Как уйти мне от свирепых лиц
На несохранившихся портретах,
От несуществующих гробниц
Молодых пиратов кругосветных?
Как уйти, когда они - во мне
Воскресают каждое мгновенье,
Чтоб гореть на медленном огне,
Как в аду до светопреставленья?
Пред тобой повинен я, Любовь.
Но скажи, Вселенная, как быть
И какой ценой угомонить
Буйную, неистовую кровь?!

--------


Рюрик Ивнев
ПОРТРЕТ

На кисть художника я променял бы лиру,
Чтоб Вас запечатлеть хотя б единый раз
И передать, как дар векам, потомству, миру -
Цвет Вашего лица, блеск темно-синих глаз.

Избороздив моря, изгибы рек и сушу,
Вобрав в зрачки свои, как влагу, тень и свет,
Простому полотну я отдал бы всю душу
И, о себе забыв, писал бы Ваш портрет.

Пред ним склонились бы - и кипарис и ели,
Им любовались бы созвездья до утра,
И на его черты завистливо глядели
Непревзойденные в искусстве мастера.

Но зависть мучила б еще сильней смотрящих
К тем, кто когда-нибудь хотя б коснулся Вас.
К тем, кто при жизни видел свет горящих,
Неповторимых темно-синих глаз.

--------


Рюрик Ивнев
ПОСЛАНИЕ К МОЛОДОСТИ

Пока твоих страстей еще не охладили
Потока времени прохладные струи,
Запечатлей для тех, кто в жизнь едва вступили,
Душевные волнения твои.
Поведай молодости о сладчайшей боли,
Такой же древней, как библейский Ной,
О горькой радости, о радостной неволе
И об улыбке, без вина хмельной.
Поведай им, пленительным и юным,
Едва раскрывшим очи для любви,
О блеске звезд, о ночи самой лунной
И о незримых таинствах крови.
Поведай им, как с дикой жаждой счастья
Пересекал ты Тихий океан,
О сердце и его неудержимой власти,
О берегах разнообразных стран.
Сумей им передать и запахи и краски
Цветов и волн, закатов, зорь и тел,
Науку неизведанную ласки
И тот огонь, которым ты горел.
Пусть молодость послушает о буре,
Едва угасшей на закате лет,
Чтоб начертать на собственной лазури
Таких же бурь и потрясений след.

--------


Рюрик Ивнев

* * *
Не думай, друг, что лучшие плоды
Всегда сладки. Не так проста природа.
Прими же терпкий плод. Узнай, что есть сады,
Где хина иногда бывает лучше меда.

Не только сахарные груши хороши.
Возьми лимон, айву, кусты рябины.
Скажу по правде: горечь для души -
Немеркнущие краски для картины.

Пока есть в мире хоть один калека
И кто-то горько плачет в шалаше,
О, сможем ли назвать мы человеком
Того, кто горечи не чувствует в душе!

--------


Рюрик Ивнев

* * *
Уходит, как поезд в огромный тоннель,
Отсчитанных дней вереница.
В ней май, и июнь, и прохладный апрель,
Которые будут мне сниться.

Но вот мы доходим до новых границ,
Еще не прочитанных нами.
И время опять зажигает огни,
Чтоб ветры раздули их в пламя.

И будто по списку печалей и благ
В заклеенном наспех конверте,
Мы делаем свой нерешительный шаг,
Пытаясь поверить в бессмертье.

--------


Р. Ивнев

* * *
Я пью тебя, пленительная жизнь,
Глазами, сердцем, вздохами и кожей.
Казалось бы, что все - одно и то же,
Как совершенно точный механизм.
Но как мы ошибаемся,- о Боже!

На самом деле все разнообразно
И каждый день наполнен новизной.
По-разному горят в ночи алмазы
Бездонных звезд - зимою и весной.

По-разному мы ощущаем лето
И ненасытной осени настой.
Мы знаем все вопросы и ответы,
И все ж кричим мы времени: <Постой!>

--------


Р. Ивнев
Одуванчик

Только дунь - и его не стало.
Но зачем на него мне дуть?
Это может смертельно ранить
Самого меня прямо в грудь.

Потому как, резвящийся мальчик,
Незнакомый еще с бедой,
Я тихонько сорвал одуванчик
И поставил в стакан с водой.

Он казался мне прямо чудом
Среди многих земных чудес,
Что лежат неразобранной грудой
От травинок до самых небес.

Окруженный воздушною пеной,
Защищенный от ветерка,
Он казался послом Вселенной,
Перекинутым через века.

Так случайно иль не случайно
С детских лет мне знакомый цветок
Искрой самой глубокой тайны
Осветить мое сердце смог.

--------


Р. Ивнев
Пес

Откуда ты взялся - черный, кудлатый,
Неимоверно славный пес?
Жил ты бедно или богато,
Где ты воспитывался и рос?

На мои вопросы не отвечая,
Ты только помахиваешь хвостом,
В безлюдном кафе, за чашкой чая,
Я раздумываю о житье твоем.

Как человек - я тебя жалею,
Общепринята жалость к бездомным псам.
За окном черноморский ветер веет
И волны подкатываются к берегам.

Об этом подумал я не сразу,
Но вдруг предо мною встал вопрос:
Возможен ведь правда эдакий казус,
Что ты жалеешь меня - как пес.

И вот мы сидим - родные до боли,
Один за столом, другой под столом.
Я о твоей вздыхаю доле,
Ты - о житье-бытье моем.

--------


Р. Ивнев

* * *
Каждый носит в себе и спасенье и гибель.
Только знать бы, какие нажать рычажки,
Чтоб не биться, подобно трепещущей рыбе,
В заколдованном неводе горькой тоски,
Чтоб не жечь свое сердце напрасным томленьем,
Чтоб в душе не растить ненасытное зло,
Чтоб напрасно не мучить себя сожаленьем
И забыть упоенье того, что прошло,
Чтоб идти, не сбиваясь, по верной дороге,
Чтоб отдать свои чувства и мысли другим,
Чтоб чужая тоска и чужие тревоги
Стали собственным, кровным волненьем твоим.

--------


Р. Ивнев

* * *
Как лак с картин и как эмаль с зубов,
Так с глаз с годами сходит пелена -
И жизнь является такой, как есть она,
Без ложной музыки и вычурных цветов.
Жизнь - как верблюд с тюками двух горбов;
Идет в песках, песком окружена, -
Усталостью насквозь поражена, -
В безмолвии бесчисленных веков.
И в этот час смущенная душа,
Как рыба, бьется, сотрясая сеть,
Не чувствуя, не мысля, не дыша,
Подставив шею под тугую плеть,
Как мотылек, вокруг огня кружась,
И жить боясь и умереть боясь.

--------


Рюрик Ивнев
Жизнь твоя

Ты прожил жизнь. Чего еще ты хочешь?
Ты не болел проказой и чумой
И, спотыкаясь, средь полярной ночи
Не брел в тоске с дорожною сумой.

Ты получил незримые награды
И кубок счастья осушал до дна.
Зеленых звезд ночные кавалькады
Ты наблюдал сквозь легкий полог сна.

Ты властвовал над юными сердцами
И сам, любя, чужим сердцам служил.
В своей душе негаснущее пламя
Ты сохранил и землю ты любил.

Ты прожил жизнь. Чего еще ты хочешь?
Пусть гром небесный грянет над тобой,
Пусть в час прощальный ты закроешь очи,-
Ты прожил жизнь, хранимую судьбой.

--------


Всеволод Рождественский (1895 - 1977)

* * *
Она ни петь, ни плакать не умела,
Она как птица легкая жила,
И, словно птица, маленькое тело,
Вздохнув, моим объятьям отдала.

Но в горький час блаженного бессилья,
Когда тела и души сплетены,
Я чувствовал, как прорастают крылья
И звездный холод льется вдоль спины.

Уже дыша предчувствием разлуки,
В певучем, колыхнувшемся саду,
Я в милые беспомощные руки
Всю жизнь мою, как яблоко, кладу.

--------


Всеволод Рождественский

* * *
Скользкий камень, а не пески.
В зыбких рощах огни встают.
Осторожные плавники
Задевают щеки мои.

Подожди... Дай припомнить... Так!
Это снится уже давно:
Завернули в широкий флаг,
И с ядром я пошел на дно.

Никогда еще ураган
Не крутил этих мертвых мест,-
Сквозь зеленый полутуман
Расплывается Южный Крест.

И, как рыба ночных морей,
Как невиданный черный скат,
Весь замотан в клубок снастей,
Накрененный висит фрегат.

--------


В. Рождественский

* * *
Просторная веранда. Луг покатый.
Гамак в саду. Шиповник. Бузина.
Расчерченный на ромбы и квадраты,
Мир разноцветный виден из окна.

Вот посмотри - неповторимо новы
Обычные явленья естества:
Синеет сад, деревья все лиловы,
Лазурная шевелится трава.

Смени квадрат - все станет ярко-красным:
Жасмин, калитка, лужи от дождя...
Как этим превращениям всевластным
Не верить, гамму красок проходя?

Позеленели и пруда затоны,
И выцветшие ставни чердака.
Над кленами все так же неуклонно
Зеленые проходят облака.

Красиво? Да. Но на одно мгновенье.
Здесь постоянству места не дано.
Да и к чему все эти превращенья?
Мир прост и честен. Распахни окно!

Пусть хлынут к нам и свет и щебет птичий,
Пусть мир порвет иллюзий невода
В своем непререкаемом обличье,
Такой как есть, каким он был всегда!

--------


В. Рождественский

* * *
Любовь, любовь - загадочное слово!
Кто мог бы до конца тебя понять?
Всегда во всем старо ты или ново,
Томленье духа ты иль благодать?

Невозвратимая себя утрата
Иль обогащенье без конца?
Горячий день, какому нет заката,
Иль ночь, опустошившая сердца?

А может быть, ты лишь напоминанье
О том, что всех нас неизбежно ждет:
С природою, с беспамятством слиянье
И вечный мировой круговорот?

--------


В. Рождественский

* * *
Не отдавай в забаву суесловью
Шесть этих букв, хотя к ним мир привык.
Они - огонь. <Любовь> рифмует с <Кровью>
Приметливый и мудрый наш язык.

<Любовь> и <Кровь>. Покуда сердце бьется
И гонит в теле крови теплоту,
Ты словно пьешь из вечного колодца,
Преобразив в действительность мечту.

От тусклых дней в их неустанной смене,
Когда порою сердцу все мертво,
В нежданный мир чудесных превращений
Тебя любви уводит торжество.

Вот женщина, в которой столько света,
Друг в непогоду, спутница в борьбе,
И сразу сердце подсказало: эта,
Да, только эта - луч в твоей судьбе!

Пускай она мечты твоей созданье,
Одно воображение твое -
С ней вечности горячее дыханье
Уже легло в земное бытие.

Как зов, дошедший из глубин столетий,
Как вспышка света за порогом тьмы,
И наш огонь возьмут в наследство дети,
Чтобы войти в бессмертье, как и мы.

--------


Всеволод Рождественский

* * *
Есть стихи лебединой породы,
Несгорающим зорям сродни.
Пусть над ними проносятся годы -
Снежной свежестью дышат они.

Чьи приносят их крылья, откуда?
Это тень иль виденье во сне?
Сколько раз белокрылое чудо
На рассвете мерещилось мне!

Но, как луч векового поверья,
Уходило оно от стрелы,
И, кружась, одинокие перья
Опускались на темя скалы.

Неуимчивый горе-охотник,
Что ж ты смотришь с тоскою им вслед?
Ты ведь знал - ничего нет бесплотней
В этом мире скользящих примет.

Что тут значат сноровка, терпенье
И привычно приметливый глаз:
Возникает нежданно виденье,
Да и то лишь единственный раз.

Но тоска недоступности птичьей
В неустанной тревоге охот
Все же лучше обычной добычи,
Бездыханно упавшей с высот.

--------