Бестиарий Кот Баюн

Вечер весенний кроет сады прохладой и уступает место для новых звуков.
Старая лютня дышит едва ль на ладан, Шики сквозь зубы ей обещает муки.

Парень не бард - наследник, потомок барда. Знает здесь каждый - дед его был великим... Шики споёт о том, как раскрылись карты - только вот войско в бой не направит Шики, не вдохновит мелодией, метким словом, не разожжёт под сердцем огонь победы.

Как началась война - потянулась новость: видно, не принял парень тот дар от деда.


Шики, о, Шики, горе пяти династий,
Шики не сможет остановить ненастье.


Как началась война - уж никто не помнит, только вот много лет не бывает мира в мире живом, бесчисленном и огромном.

Шики не воин... Примут за дезертира - мысль эта вызывает мороз по коже - если он будет только болтать и слушать. Сталь холодна. Да только вот что он может, если убили в этой войне и лучших? Как же так можно было богов прогневать, сколько же можно в этих блуждать потёмках?

Шики на войско смотрит из-за деревьев, тянется осторожно к своей котомке.

Здесь у начальства цели свои, кумиры. Войско стоит, и им никуда не деться.

...Тихий напев вливается в песню мира, словно иглой пронзает за сердцем сердце. Вдруг вместо пуль в руках расцветают розы, сверху, с небес, слегка начинает капать. Запах озона будто бы стал гипнозом. Первый кладёт ружьё и бредёт на запад.

Капли с небес срываются всё активней, песне негромкой каждый стоящий внемлет. Песня летит над полем июньским ливнем, выльется залпом, молнией грянет в землю. Всякий стоит, почти что считаясь мёртвым, молится всякий Богу, Аллаху, Будде...

Шики стоит в сторонке, на войско смотрит: нет командира - значит, войны не будет.


Шики, о, Шики, знаешь, не всякий сдюжит
Предотвратить и боль, и болезнь, и ужас.


Знаешь, порой, чтоб справиться с горем лютым, надо всего лишь встать, улыбнуться, верить.

Шики берёт в ладони ребек и лютню. Тьма перед Шики тает в одно мгновенье.