Песок

Старшая группа детсада играла у своей беседки.
Бабье лето. Тёплый солнечный денёк!
Небо было пронзительно синим, каким обычно бывает ранней осенью.
Я запомнила это небо.
Через невысокий заборчик были видны пятиэтажки (хрущёвки) и асфальтированная дорожка между ними, по которой меня приводила в детсад мама. Воробьи чирикали в призаборных кустах, ребятня младших групп неподалёку выясняла отношения в песочницах – обычные полуденные звуки…
И вдруг долгий, тревожный, какой-то визгливый звук разорвал воздух. Труба! И другая с надломом подхватила! И ещё какие-то низкие тона нестройно и истерично примешались к вытягивающей кишки ноте… И бухнул раскатисто и обречённо барабан! Как гром в грозу!
Стало так страшно!
Все затихли…
Детские глаза распахнулись в непонимании, в ужасе. Война? Нам говорили, что война страшнее всего.
Гулкие удары барабана будто сгущали воздух и он, как могучим кулаком ударял в грудь… По сердцу… По голове… А трубы визгливо взвывали, резали больно.
И все эти звуки приближались, приближались…
Вот они совсем близко!
Ребятня подбежала к забору и вцепилась в худосочные доски.
Мимо проходила чёрная толпа. Медленно… Многие чёрные женщины голосили и рыдали. Венки. Цветы.
Над толпой плыло что-то нестерпимо красное, длинное. Раз, два, три… четыре… пять… шесть…
Гробы…
Их проносили торжественно-медленно мимо нас, и вой людской сливался с воем меди.
Оркестр шёл последним. Я закрыла ладонями уши и зажмурилась. Это было нестерпимо!...
Звуки отдалились…
Кто-то сказал: « Я знаю, это мальчиков хоронят! Их песком засыпало. В овраге, что рядом с остановкой. Они там играли…»
- Как это – хоронят?
- Ну… несут на кладбище закапывать.
- Зачем?..
- Не знаю… Так положено. Всегда закапывают, когда умирают…

Значит смерть вот такая? Это когда долго мучают?… Бесконечно долго?…
Мальчики должны лежать смирно под землёй и мучиться в темноте без движений… Без еды… И молчать… Это ещё хуже, чем стоять в углу.
Так зачем же они не вылезли из песка? Ведь песок такой лёгкий, сыпучий! Вон в песочнице какой он ласковый!
А мальчики такие сильные! Все люди сильные!
Я всегда знала, что человек сильнее всех и всего на свете!
Как это - утонуть в море? Возьми, да и переплыви его.
Как это – выпасть из окна многоэтажки и разбиться? Возьми – и полети!
Поэтому, сорвавшийся с краешка стола топор - пружинисто отскочил от моей ноги, слегка коснувшись лезвием, не поранив.
И Днепровская омутная вода не испугала меня, когда Серёжка, сын маминых друзей, у которых мы гостили - толкнул меня с утёса около пляжа. Я просто вышла на берег, пятясь наверх по песчаному дну (спиной было легче толкать толщу воды), глядя с интересом на серебристые стаи рыбок, на раскачивающиеся водоросли, на дно проплывающей в солнечных бликах лодки высоко над моей головой. Только уже на берегу мне вдруг стало неимоверно тяжело идти и дышать. Воздух сделал моё тело свинцовым и каждый шаг давался вязко, с трудом... И я упала между изумлённо расступившейся толпой отдыхающих.

И много ещё каких невероятных случаев было в моей детской жизни, доказывающих могущество рода людского, МОЕГО могущества!
Но после ЭТИХ, первых, увиденных и услышанных похорон, - во мне что-то резко надломилось и приняло мрачный исход: Не всегда мы всемогущи… Об этом обречённо кричала, и выла, и стонала, и безжалостно била во все клеточки тела музыка.
Появился страх, который своим щекочущим холодком высосал веру. Заставил смириться. Принять ЭТИ правила игры.

Так я стала смертной.