Первая книга стихов

                Юлиан Смирнов       
                Книга стихов

Стихотворения, поэмы, сценическое действие








































      

                Стихотворения


                *    *    *    *    *
                Посвящается П.               


Далёкая звезда! Как ясен твой холодный взор!
В небесной тьме сияешь ты, танцуя,
Любовью дышит твой серебряный убор.
Хвосты комет, сверкая и ликуя,

Летят тебе вослед, швыряя гроздья злата.
Грохочет бездна неба, и лучи заката
С тоскою ждут тебя в морских глубинах,
И птицы реют в сумрачных долинах,

И ветер сладостным восторгом вьётся,
И небо плачет и смеётся,
И месяц нежно смотрит на тебя,
Далёкая, прекрасная звезда!

Всё лицезреет твой высокий путь.
Скажи, смогу ли я когда-нибудь
Подняться к звёздным остриям?
Хочу, как ветер, мчаться по морям,

Хочу любить и быть любимым,
Хочу сиять, как солнца луч,
Лететь к тебе сквозь кольца туч,
Сверкать, как ты, и быть счастливым.

Скажи, далёкая, прекрасная звезда,
Откуда ты? И чем восхищена?
Зачем летишь ты? И куда?
Холодная, нездешняя звезда…

Мне не понять высокого стремленья…
Мне не постичь твоих путей.
Не разгадав души томленья,
Я гибну средь глухих цепей.

 
                *   *   *   *   *



                *   *   *   *   *

                Посвящается Д. М.

Когда багряная листва
Роняет солнечные блики,
В тиши дубрав, в глубинах сна
Мечтаю я о светлом лике.

В долинах зноя и печали, –
Где свет, и мрак, и тишина, – 
Где страсти, радости увяли,
Предчувствием нездешнего полна,

Восторгом диким пламенея,
Не зная скорби и сомнений,
Поёт моя душа, как ясный солнца луч,
Как дивный свет сквозь стаи туч.

И, сладким отблеском охвачен,
Одним дыша, одно любя,
Сквозь ветви страха путь найдя,
Я счастьем озарён – блаженством схвачен,

Стою, рыдая и смирясь,
Как нищий странник у порога,
Не требую наград, от мира не таясь,
И на земле я вижу Бога.




                *   *   *   *   *












              *   *   *   *   *
Лазурь небес сияет на просторе,
Восторгом яростным объято море,
Сверкают волны, пена вьётся,
И ветер радостно смеётся.

Стою  на  корабле  один,
А бог морей, пучины властелин,
Колеблет  дно  и  паруса.
Стихии светозарной чудеса

Видны в прозрачных зеркалах,
И птицы реют в облаках,
И стрелы солнца звонко льются,
И волны весело смеются.

Всё любит, дышит, торжествует,
И лишь мой дух страдает и тоскует:
В холодном сердце – мрак безликий.    
Ни солнца луч, ни остров тихий,

Ни блеск жемчужины со дна морей –
Ничто не веселит души моей.
Ничто её, как прежде, не согреет.
И вижу: в небе гордо реет

Орёл – свободы узник величавый.
Он одинок, не ищет славы, 
Он выше горя, и любви, и красоты, 
С презреньем смотрит с высоты…

О, как бы я хотел взлететь к нему! –
Смеясь, парить на солнечном ветру,
Чтоб у природы счастья луч украсть,
А после в бездну радостно упасть!
            
         *   *   *   *   *






                *   *   *   *   *



Стою один в родных полях,
Безмолвный властелин печали,
В душе – тоска. В пустых краях
Остыло солнце, и темнеют дали.

Торжественно и радостно вокруг.
Но почему, мой милый друг,
Мне не унять души стенанья?
Холодный трепет увяданья

Меня печалит и гнетёт,
Но верю: светлый день придёт,
Истают страхи и сомненья,
Исчезнут злобные волненья,

Наступит утро – сладкий миг,
Заблещет чистый и святой родник.
Его не отравить, не погубить…
И верю: снова буду я любить.



                *   *   *   *   *



















                *   *   *   *   *

               

Я вас люблю, мой гордый гений.
Мне вас доверила любовь.
Я пленник горестных волнений,
Но верю, что увижу вновь

И ваших глаз нездешнее сиянье,
И белизну холодных рук…
Пусть снова голоса журчанье
Мне сладко опьяняет слух.


                *   *   *   *   *

Я убегу в поля, где воют ветра волны.
Я убегу в тот лучезарный край,
Где, сладостным восторгом полны,
Сияют дали и смеётся май.

Пусть надо мной шатёр небес витает.
Он бесконечен, он не знает,
Что для меня одно спасенье –
В долинах вечное забвенье.

               

                *   *   *   *   *

Пьяным заревом, дымной луной,
Чёрным златом – околдован тобой.

Ты на волшебный луг меня не зови:
Там  по  ночам  огни  до  зари,

Стоны, и пляски теней, и рыдания мрака,
И не уйти от угрюмого страха.


                *   *   *   *   *



 




                *   *   *   *   *


Ночь. Сумрак церкви. Тишина.
Изогнутые струи света.
В моей душе рыдает вышина –
Нездешний отблеск светлого привета.

Я вышел прочь, насытив ядом
Несбывшийся и светозарный сон.
В лицо – тоска. И вижу: рядом,
Крылами тонкой боли окружён,

Расталкивая клочья мрака,
Танцует призрак неземной.
В глазах – укор. В смятеньи страха
Я понял: он пришёл за мной.

Холодный переулок задохнулся, сник, затих,
И стало ясно в тот ужасный миг,
Что жизнь – кривой и лютый танец,
Что в мире я – чужак и постоялец,

Что свет остыл и умер дух,
Что веры луч давно потух,
Что стены давят тёмной злобой…
И мир зияет мёртвою утробой…





                *   *   *   *   *












                *   *   *   *   *


Вот старое забытое кладбище.
Здесь, между тёмных плит, моё жилище.
В грозу и мрак, под звуки грома,
В полночный час я выхожу из гроба.

Надгробья и кресты – моя немая свита.
Ах, сколько душ тут под землёй зарыто!
Надежды, страсти, нежность, вера, страх…
От них остался лишь холодный прах…

Стою один в тенях могильных.
Я пробуждён: в мечтах умильных
Вдыхаю грудью тёмный холод.
Мне кажется: я снова молод.

В душе смеётся луч далёких дней:
Я счастлив и спешу с надеждой к ней…
И страсть, и слёзы, и любовь…
И божество воскресло вновь…

И гром гремит, и ветер рвётся,
И тень креста над склепом вьётся,
И ворон рыщет, как ночной пират…
Я тихо забываюсь… и бреду назад…



                *   *   *   *   *









               *   *   *   *   *

Кто сводит звёзды с вышины?
Кто им указывает путь и время?
И почему страданья бремя
Не видно с горней вышины?

Кто расчертил рукою верной
Безбрежный купол – небосвод?
Кто жизнь посеял во Вселенной?
Кто устремил за годом год?

Кто взвесил на весах добро и зло?
Кто их связал в единый узел?
Лучами звёзд пространство сузил
И всюду утвердил своё клеймо?

Нетленной, вечной правотою поражённый,
Не  знаю,  как  тебя  понять.
Я – тень. Я – призрак озарённый.
Я  буду  верить  и  мечтать.


                *   *   *   *   *

Опалило солнце ярым светом
Зелень  клёнов  луговых.
Звонкий шмель теплом согретый
В  золотых  кустах  притих.

Вьются белые берёзы
На прогалине лесной,
И весны несмелой слёзы
Льются светлою струёй.

Лес и поле – край забытый.
А  вдали  холмы.
Здесь, в тиши, мечтой увиты,
Сладко  шепчут  сны.
      
                *   *   *   *  *



             *   *   *   *   *

Моя любовь, как жаркий лёд,
Как чёрный луч и тёплый холод…
Она  терзает  и  гнетёт.
Увядший клён уже не молод,

И  птицам  некуда  лететь,
И  золотые  сны  погасли…
В пустых краях я не был счастлив,
Мой путь – уныло, медленно стареть.

Но  всё  же  я  хочу  опять
Вдохнуть мечтаний сладкий дым.
Мне веру в счастье не унять.
Я  буду  вечно  молодым.


              *   *   *   *   *

Кто зажигал огонь на тёмных скалах?
Кто вниз смотрел холодными очами?
Июльский ветер в переливах алых
Давно  мечтал  о  встречах  с  вами.

А  вы  живёте  на  горе.
Вы всё по-прежнему пугливы.
Погибшей радости приливы
Во мне бушуют. В злой норе

Живу и помню о минувшем,
О счастье, быстро упорхнувшем,
О горестях, о страхе, о беде…
Из года в год томясь в сырой норе,

Я выползаю иногда в долины ночи
И чую: в синей вышине сверкают очи.
Тогда я тих и счастлив в злых туманах:
Я вижу ваш огонь на тёмных скалах.

                *   *   *   *   *




          Юлий  и  Коссуция


                Юлий.
О,  дивный  цветок,  порождение  ночи,
Коссуция, – радостных дней золотая заря!
Стою  пред  тобою.  Печальные  очи
С нездешней тоскою глядят на меня.

Суровой  судьбы  беспощадные плети
Терзают и гонят меня сквозь ущелья.
Повсюду  враги,  и  доносы,  и  сети.
Забыты былые пиры и веселья…

                Коссуция.
О чём ты, любимый? Что вздумал, счастливый?
О  чём  говоришь?  Не  пойму…
Моею молитвой повсюду хранимый,
Ты радостно любишь невесту свою…

                Юлий.
Я должен бежать… и… всё кончено. В путь!
Я нашу помолвку расторгнуть решился.
Надежды, мечтанья о счастье забудь!
Я к высшему делу теперь пробудился.

Ad sortem felicem supernam ascendam!
Мой истинный путь – бесконечная слава!
Стремлюсь я навстречу грядущим победам.
Триумфы, награды и дым фимиама –

Всё издали манит и сладко смеётся…
                Коссуция.
  …Но счастье, поверь мне, к тебе не вернётся.
О, горе мне! Горе! Погибну в страданье!
Отвергнута ныне – в печальном изгнанье

Окончу я жизнь. Пусть на хладной могиле,
В которой надежды мои  утаили,
Написано  будет: «Судьба так решила.
Коссуция-дева  безмерно  любила».
             
                *   *   *   *   *

 
               
         

                Письмо

Холодным утром в белом конверте
Я  прочитал  иероглифы  смерти.
Письмо ниоткуда. Без даты. Без точки.
Лишь полные яда корявые строчки.

В них боль, и тоска, и немое сомненье,
И тягостных мыслей больное кипенье,
И горе, и страх, и надежд поруганье -
Души  осквернённой  глухое  рыданье.

В них вся моя жизнь – без прикрас, без обмана, -
И юность, и детство, и злого дурмана      
Змеиные кольца, и страшные  дни -
В них всё, что когда-то кипело в груди.

Мой мрачный двойник, ты пишешь мне правду,
Сквозь круглую лупу увидев меня,
Ты понял тяжёлую, тёмную правду:
В тоске и тревоге я жил, не любя.

Мой вечный двойник, ты зовёшь из тумана,
Как  совести  крик,  как  горячая  рана.
О, злобный поэт, ты глядишь прямо в душу!
Но знай: средь немого кошмара не струшу,

Не сдамся, не сгину! Тебя я не знаю!..
Не верю письму, где в конце умираю!..
Сожгу злую летопись в белом конверте,
В ней вечная ложь - иероглифы смерти!


                *   *   *   *   *






                *   *   *   *   *

Взошла заря над сонным лугом
И  тихо  светит,  как  лампада.
Я  оглушён  ночным  испугом.
Лежу в траве. Мне ничего не надо –

Не надо горестных мечтаний,
Не надо будущих страданий,
Не  надо  песен  и  любви.
Исчезли  радостные  дни.

Пусть  светит  сонная  заря,
Пускай холодный ветер свищет.
Душа любви напрасно ищет,
В глухой тоске страдает зря…

Пусть всё прошло… Не верю, не надеюсь…
Средь грустных трав я не согреюсь.
Горит заря, как светлая лампада.
Лежу в траве. Мне ничего не надо…


                *   *   *   *   *
Я люблю огни ваших глаз:
В них тоска и терзания боли.
Вы безгрешно милы в этот раз,
И теперь я навечно останусь в неволе

Тех далёких и нежных лучей,
Что сверкают и манят безумной отравой,
Тех  прекрасных  и  юных  очей,
Что, играя, мерцают серебряной лавой.

Среди радостных звёзд я давно вас искал,
  Среди  светлых  долин.
Я любил мой небесный, святой идеал,
И, повсюду лазурной  мечтою томим,

Я блуждал среди скал, я огни призывал,
Но, безжалостным роком храним,
Я страдал, и мечтал, и надежду узнал,
Но я не был, я не был любим. 

                *   *   *   *   *

                *   *   *   *   *

Молчат бескрайние поля,
Июльский ветер опалил траву.
В лиловой темноте горит заря,
И  кони  вьются  на  лугу.

Я иду вдоль болот.
            В сердце холод и лёд.
Тихо спят камыши,
            И в вечерней глуши

Кто-то тихо зовёт, кто-то сладко поёт
О мечте, о любви, о надежде.
То за тёмными листьями ветер ревёт…
Всё не будет, не будет как прежде…



                *   *   *   *   *

Среди тоски и сумрачных долин
Вы  опалили  сердце  лаской.
Любовь – нездешний властелин –
Срывает  мертвенную  маску

И открывает светлый мир,
Где средь томительных мечтаний
Сияет сладостный кумир,
Но  нет  надежд  и  упований.


                *   *   *   *   *










                *   *   *   *   *

Уронило лето синие цветы в траву.
С пылу с жару уронило на беду,
Потому  что  я  иду  опять
Синие цветы в оврагах собирать.

Пусть звенит раздолье золотых полей,
Пусть таится в зарослях родник.
Я от пряных ветров стал добрей.
Я в долину радости проник.

И не надо ни надежд, ни счастья, ни любви…
Солнце  будет  вечно  радостью  сиять.
Льются  с  неба  светлые  огни.
Я иду цветы в оврагах собирать…



                *   *   *   *   *

Стою под тёмными ветвями,
Холодный лес шумит листвой,
Туманы прячутся за пнями,
И клёны шепчут надо мной.

Седые паруса ночного неба,
Дрожа,  играют  на  ветру,
И  клочья  дыма  на  лету
Швыряют мертвенные блики,

И  ночи  яростные  очи
Затихли в сумрачном лесу.
Свою  любовь  я  пронесу
Сквозь злые дуновенья ночи...

В глубинах леса воют волки,
Сгустился мрак, и надо мной
Шумят  зелёные иголки,
Но  околдован  я  тобой…

Люблю и помню о разлуке.
Лесов таинственные  звуки
Напоминают  мне  о  неге,
О  том далёком, светлом бреге,

Где, может быть, в сияньи злата
Душа узрит лучи заката,
Где, может быть, мечтой храним,
Я  буду  счастлив  и  любим.   



                *   *   *   *   *



                *   *   *   *   *

Грохочет гром моих грехов,
Рычит растерзанным раскатом.
В  холодном  омуте  стихов
Я оказался скользким скатом.

Живу,  не  зная  для  чего.
Повсюду мертвенные стены.
Не  жду  от  жизни  ничего…
В глубинах ядовитой пены

Сную,  как  бешеная  рыба.
Я скат, я смерч, я отблеск тучи.
Ни злобный кит, ни осьминог могучий
Меня не победят. Страданий глыба,

Печаль и боль мне не страшны…
Средь гроз и злобной тишины               
Я  убеждаюсь  вновь  и  вновь:
Мой вечный спутник – милая  любовь.


                *   *   *   *   *









                *   *   *   *   *
               
                Прометей


Я Прометей. Несу над миром
Горящий  факел  правоты.
Я не склонюсь пред злым кумиром
И  сберегу  свои  мечты.

Я шествовал над горными хребтами
И верил  в  счастье  всех  людей.
Но счастья не было меж вами
Среди  лесов,  среди  полей…

Тогда я с неба жар украл
И  человеку  передал
Огонь. Отныне люди в злых туманах, -
И в Греции, и в дальних странах,

И в тёмных пропастях невзгод, -
Согреются, и громко воспоёт
В далёком будущем народ
Мой дерзкий ум и мыслей ход,

Мою отвагу, жалость к смертным,
Мой гордый вызов всем бессмертным;
И, словно молния в ночи,
Зажгутся красные лучи.

Я  Прометей,  я сын титана Иапета.
Нездешней радостью моя душа согрета:
В  сердцах  грядущих  поколений
Я буду жить средь восхвалений,

Молва дойдёт до южных стран,
И  скажут: «Был  один  титан –
Великий, храбрый Прометей…
Он нас любил среди цепей…

Он верил в нас, певец дерзанья.
За то обрёл одни страданья…
Он проклял Зевса в вышине
И был прикован на скале… »

 
             *   *   *   *   *



Oportet desperationem oblivisci,
Sed juxta me turbantur recordationes.   
Opinor  diritatem  nasci,
Expecto iterum amoris fulminationes,

Amavi,  amo  et  amabo,
Remedium non datur tantum.
Monstratur enim mortis factum,
Sed spem et fidem reservabo.

Festino sursum ad prosperitatem,
Ad summum bonum et alacritatem.
Repressa mea anima et terminata,
Sed neque falsa, neque trucidata.

Non possum invenire bonitatem,
Beatitudinem, tranquillitatem,
Sed justus Conditor salutem dabit,
Felicitatem  congregabit,
      
Et  ero  ego  felix  rursum
Doloris propter lamentationes. 
Secundum  desperationes
Concipiam  amoris  usum,

Splendoris gratiam, miraculum supernum…
Et recusabo exitabile venenum,
Inveniam  felicem  caritatem,
Servabo  bonam  voluntatem.      


             *   *   *   *   *








                *   *   *   *   *

Я голубь. Я несу амброзию Зевесу
Сквозь волны туч и облаков завесу.
Мой путь лежит в жилище света.
Душа божественным теплом согрета,
Предчувствует Олимп и помнит высоту –
Гермеса меч, Афины красоту,
И счастье, и любовь, и стаи облаков,
И пир двенадцати богов,
И философии нездешние терзанья,
И муз воздушные лобзанья,
И мир, и радость, и блаженство,
Забвенье горя, совершенство…
Я голубь. Я несу амброзию на небо.
Афина, Гера, Афродита, Геба –
Все с радостью приветствуют меня,
Смеясь,  сверкая  и  любя.
Сквозь ливень звёзд, туман и жар
Я пронесу мой вечный дар
Туда,  где  обрету  я  вновь
Веселье, счастье и любовь.

              *   *   *   *   *
Sum abnegator, servus recusationis.
Aeterna via mia – pravitas et mortis laus.
Sed circa me fastidium, obscuritas erroris,
Interitus, invidia et semper fraus.
 
Repressus sum terroris gravitudine,
Initiavi enim factum pulchritudine…
Sum tantum solus nunc... Negatio –
Amica mea vera. Mali flagitatio

Servavit me. Cum magna tortuositate
In mundo regit violentus factor.
Quis est? Non scio. Hic curator
Necavit homines calamitate.

Ut juxta me adversitas rotatur…
Quis sum?
Sum omnium aeternus abnegator!
                *   *   *   *   *

       *   *   *   *   *
Я вслушиваюсь в паутину дней,
Ловлю минувшие мечтанья
И вижу: среди серых пней
Остались мне одни страданья.

Оледенел отживший мир,
И сердце бьётся всё слабее,
Забыт божественный кумир,
А волны мыслей всё сильнее.

Не жизнь – холодный горизонт тоски,
И пустоты безмолвные равнины,
И чёрный призрак гробовой доски,
И тени сумрачной долины...

Куда ни брошу мрачный взор,
Повсюду пепел, боль и плаха.
Судьбы свершится приговор,
И не уйти от лезвий страха.
             *   *   *   *   *
Я вышел в мир, навстречу людям,
И вижу вечный, бесконечный торг.
Я вышел в мир, навстречу будням,
Тая в душе холодный морг.

Под звуки злата и веселья,
Под говор злобной суеты
Легко забыть души стремленья
И охладить свои мечты.

Я чужеземец. Всюду лишний.
Не знаю правды и любви.
Быть может, мой цветок поникший
Умчали в море корабли?

Зачем открыты все дороги
Тому, кто не пойдёт по ним?
За что так милосердны боги
К тому, кто ими не любим?

К чему разбитые мечтанья,
И мёртвый ветер пустоты,
И утаённые терзанья,
И опалённые мечты?..
                *   *   *   *   *



                Отрывок

          (перевод с неизвестного языка)


Здесь, на сырой горе, стоит мой дом.
Я заколдую звуки, зачарую ведьм,
И в тесной комнате с одним окном
Совьются клочья чёрного огня,
И явится, стеная и весь мир кляня,
Крылатый Демон – порожденье мрака,
Приидет Страсть, горбатая собака,
И приползут седые гномы, черви, карлы, людоеды,
И принесут сосуды с ядом, петли, беды.
Придут сомненья, страхи – злые гости.
Полезут в щели пола пьяных мертвецов сырые кости,
И постучится в дверь ко мне, как встарь,
Исчадье адских печь – глухой звонарь;
За ним – хозяин вшей, седой вампир.
Я выслушаю всех. И будет пир,
И будет ночь, и будут танцы.
А утром, захотев один остаться,
Я сделаю рукою знак, и призраки внезапно пропадут.
На следующую ночь другие им вослед придут…
Как пар или прозрачный ком,
Здесь, на сырой горе, стоит мой дом…


                *   *   *   *   *












                Салмоней
            
               греческая  легенда



                Озарённая солнцем долина.
                Справа зелёные холмы. Слева высится скала.      
                У её подножья течёт широкая река.
               
                Салмоней  и  хор.
               
                Салмоней.
Пусть проносится слава моя в веках
Ярким пламенем, быстрой птицей!
Я хочу сверкать в золотых облаках,
Высоко парить журавлей вереницей!

Пусть до звёзд взлетит молва обо мне
И дойдёт до дна серебристых морей.
Словно солнце в лазурной небес синеве,
Я, как факел, горю над главами людей.

Смертоносный удар моих огненных стрел
Льёт на землю кипящее красное пламя.
Смерть и страх - моих яростных молний удел.
И за то окружён я боязни стенами.

                (хору)

Помню:  с  радостных  детских  дней
Я предчувствовал дар, что возносит меня над вами,
А теперь - и в долинах, на светлых горах и средь чёрных камней -
Я,  ликуя,  играю  моими  огнями!

Разбегусь, размахнусь, взмахом сильной руки
Я  обрушу  на  землю  вершину  скалы,
И по выжженным склонам проворной реки
Побегут, словно волны, пожаров костры.

         (Швыряет молнию. Вершина скалы с грохотом обрушивается.)
 


                Хор.
Салмоней! Салмоней! Среди смертных людей
Ты волшебный кудесник, ты светоч дольний.
Салмоней! Салмоней! Среди смертных людей
Ты один лишь великий  метатель  молний!
                (удаляется.)

       
              Салмоней (один).
Что сказал, что пропел мне народ?
Вечный гимн покорителю скал…
Я прославлен их страхом… О, низменный род!
Но теперь от ничтожных похвал я устал.

Средь песчаных равнин я останусь один.
Мои молнии сеют огонь и смятенье.
Тут я буду не людям – себе господин.
Грозный дар, - он повсюду приводит в волненье

Стаи птиц и зверей, стаи глупых людей,
Что бегут и дрожат, как трусливые мыши, -
Этот дар шепчет мне, что я стану сильней,
Если  взор  свой  направлю  выше…

«Салмоней – светлый отблеск зари,
Что горит, словно светоч дольний.
Был один – Салмоней – среди смертных людей
Был  один  лишь  метатель  молний».

Так написано будет на вечных столбах.
Сквозь столетья хлынет восторгов лава,
Будут знать моё имя на всех берегах,
Всё  затмит  моя  вечная  слава.

Но мне мало всего.

Не люблю я людей.
Среди смертных цепей
Тесно с даром моим.
Смутной мыслью томим
Среди звёзд и полей,
Я хочу быть смелей.
Я хочу быть одним.
И я стану добрей.

Всё же вижу: мне счастья сполна не дано.
В сердце страшная чёрная рана,
И холодная мысль обжигает мне душу давно:
Не спастись от проклятого, данного небом обмана.

Не уйти от беды, не унять злую боль,
Не укрыться от злого, тупого удара:
Мне страшна моя жалкая, глупая роль:
Не дано мне бессмертья – нет вечного дара.

Что мне молний моих золотая гряда?
И к чему мне мой дикий и юный огонь?
Моё тело покроет сухая трава,
Хладный прах источать будет мерзкую вонь…

Злая смерть, мне ответь,
Мне ответь, злая смерть,
Долго ль жизнь мне терпеть?
Должен я умереть,
Должен быстро стареть…
Должен в Тартар лететь.
Злая смерть, злая смерть,
Ты раскинула сеть…
Мне ответь, моя смерть,
Долго ль жизнь мне терпеть?..
Скоро ль встретимся, смерть?..

Все дороги ведут в тот таинственный край,
Где толпятся усопших безмолвные тени.
Если с радостью жил, всё равно - умирай.
И печально откроются смертные сени

И рабу, и царю, и судье, и седому гадателю,
И жрецу, и врачу, и красотке, и молний метателю…
Широки те врата, и бездонны Аида глубины.
Там всеобщий приют, там угрюмые скорби равнины…

Впереди  -  неизвестность и тьма,
Тьма без имени, тьма без возврата.
            
О, Аид!
    Ты безмолвный и горестный край,
          Ты за мелкие радости вечная плата.
 
                (пауза)

Кто я? Кто средь лесов и полей?
                (пауза)
Среди вечных равнин,
Салмоней… Салмоней…
Кто ты, кто?…
Среди смертных людей?!
Средь богов и людей!..

          (Появляется Арета.)

                Арета.
Приветствую тебя, мой милый брат.
Спешу  к  тебе,  мечтой  согрета,
Хоть вижу я, что ты не рад…
К  тебе  пришла  твоя  Арета.

                Салмоней.
О, милая сестра, ты снова предо мною.
Тиха,  скромна  и  молчалива.
Святой девичьей простотою
Пленяешь ты, судьбой хранима. 

                Арета.
Мой милый брат, ты, право, гений, -
В том нету никаких сомнений.
Твой чудный, несказанный дар велик.
Нездешней красотой твой гордый лик

Пленяет смертных, молний пламя
Сияет, как победы знамя,
Но твой чудесный дар… страшит,
И долг сестры сказать велит

О том, что встал ты на опасный путь.
Опомнись! Смертный ты! Когда-нибудь
Твой  гордый  нрав  тебя  погубит.
Олимп гордыню смертную не любит.

Забыл, несчастный, иль не хочешь вспоминать
О том, что молний пламя удалось тебе украсть,
Что их сиянье, как огонь в ночи…


            Салмоней.
                О! Злобная сестра, молчи!..


                Арета.
…Похитил ты! Украл у Зевса светозарный дар!
И до сих пор Олимп тебя не наказал!..
Об этом ты забыл… Глумясь над нами,
Ты  в  блеске  молний  сеешь  пламя,

Andreiw;   ballei;    astraphn meta trufh;.
И  мир,  и  люди,  и  моря,  и  тёмный  лес –
Всё  для  тебя  теперь  ничтожно.
Я  знаю,  ты  неосторожно

Вознёсся, воспарил в слепой гордыне…
Швыряешь злые молнии… Отныне
Ты стал чужой для нас! О, Салмоней!
Остановись! Опомнись! Будь скромней!

                Салмоней.
Ты лжёшь, холодной завистью дыша!
Не нужно мне твоих пустых советов.
Злословья лютого полна моя душа.
Я зависти глухой, чужих наветов
 
Бегу, не веря языкам людей.
Уйди! Оставь меня скорей!
Я буду здесь один сидеть
И гордо в небеса смотреть…

                (Арета удаляется.)

                Салмоней (один).
От людей я устал – ничего не хочу,
Ничего не люблю, ни на что не надеюсь.
Я за твёрдость, за смелость свою заплачу
И в песчаных долинах забвеньем согреюсь.
 
Пусть шумят города, пусть шипят языки,
Пусть свивается кольцами зависть людей.
Все людские слова - это злые клыки.
Лишь один, лишь один человек – Салмоней –





С гордым сердцем проходит по тверди земной!
Лишь  один  шагает  своею  тропой!
Лишь один без страха глядит в облака!
Лишь  одна  на  свете  сильна  рука! 

      (Появляется седой жрец.)

                Жрец.
Приветствую тебя, орёл между зверей…

(Салмоней кланяется ему, не проронив ни слова.)

О, брат Сизифа, славный Салмоней,
Я  опечален,  я  встревожен…
Давно  узнал  я  от  людей
О том, что ты неосторожен:

Своей великой, несказанной силой,
Шутя, играешь. И смеёшься…
Быть может, как от матери постылой,
Ты скоро и от веры отвернёшься?

      (Салмоней молчит.)

Твой дар – укор богам. Ты это знаешь.               
Пойми меня и сжалься надо мной.
Ты клада своего не понимаешь!..
Ты страшен нам, как зверь лесной!

        (Салмоней молчит.)   

Опомнись, Салмоней!
Сизиф, Тифон, Тантал, Титан, Орфей
Зашли в своих желаньях слишком далеко…
Остановить их было нелегко. 
Знай, помни, что
Олимп и пир двенадцати богов
Не любят гордых смельчаков!
Всему свои пределы и свои границы!
Когда в ночи, как свет зарницы,
Твои огни летят по небу,
Когда раскаты грома будят Гебу,
Когда в сияньи молний лучезарном
Неведомым и чудом данным,
Дарованным тебе огнём
Ты сводишь звёзды, как копьём,
Когда испуганные птицы
Кружатся в страхе в небесах,
Когда созвездий вереницы 
Дрожат, как драхмы на весах,
Когда до сумрачных глубин Аида
Доходит молний дикий глас,
Тогда Арес в восторге и Эрида,
Но молнии твои пугают нас.
Все – музы, мойры, амазонки, нереиды,
И Посейдон, и Вакх, и Феб, и Бриарей,
И светлые жемчужины со дна морей,
И скифы, и горгоны, и хариты,
И полемархи, и гоплиты,
И стар, и млад, и нищ, и наг,
И Одиссей, и Телемах  –
Все знают о тебе и о твоём величьи.
Ты – демон в человеческом обличьи. 
Ты – чудо света, молний властелин!
Как Прометей, как древний исполин,
Ты воспарил над миром, словно столб огня.
Не знали люди дел таких… Не знал и я,
О том, что можно с неба молнию достать
И в облака её метать!
Не знала Греция таких чудес, таких затей.
О, храбрый, гордый Салмоней,
Подумай и о нас, простых созданьях,
О наших страхах и терзаньях…
Пойми, когда ты молнии метаешь,
Ты бесконечен, ты не знаешь,
Что страшен ты, как смерти лик,
Что страх, как океан, велик,
Что молнии твои вселяют ужас…

             (Салмоней молчит.)

Уйди из этих мест! Оставь нас в тишине.
Когда-нибудь в надзвёздной вышине
Ты вспомнишь нас, и нашу простоту,
И мирной жизни тишину,

И нашу скромность, и…   


(Салмоней внезапно швыряет молнию в песчаную долину.
Жрец поспешно удаляется. Салмоней встаёт и неторопливо идёт прочь.      Вскоре он видит девушку, которая спешит ему навстречу.)


                Фрония.
О, Салмоней, ты мрачен… Впрочем, как всегда.
Стряслась какая-то беда?
Скажи, ты чем-то опечален?
Ответь, мой Салмоней, молю,
Ты не забыл о том, что я тебя люблю?
                Салмоней.
О, Фрония, мне тесно, тесно средь камней!
                Фрония.
О чём, о чём ты, Салмоней?
                Салмоней.
Уж год живу, как Прометей, среди людей      
И не пойму, чего мне надо.
Сквозь вихри мертвенного хлада
Я вижу лишь одно – бессмертье.
                Фрония.
Зачем бессмертье – вот любовь моя.
                Салмоней.
Твоя любовь не для меня.
                Фрония.
Ты слишком, слишком строг ко мне.
В томленьях грусти неизвестной
Ты сам же говорил о том,
Что буду я тебе невестой....
                Салмоней.
 То было прежде.
                Фрония.
Сладостной надежде
Я предалась, тебя любя,
Теперь же ты бежишь меня…
Ты молнии свои одни лишь любишь.
Мою любовь их заревом погубишь,
И буду я во мраке ночи
Холодным пеплом на ветру,
И не увидят мои очи
Сиянье света поутру. 


            

                Салмоней.
Оставь меня, несчастное созданье.
Блеск молний – вечное терзанье.
Великий дар – великий путь.
Забудь меня! Когда-нибудь
Ты будешь счастлива! Как прежде,
Доверься благостной надежде
И верь в простое счастье средь камней.
Но я - я Салмоней! Я Салмоней!..
Не нужно мне ни счастья, ни любви –
Я навсегда забуду радостные дни:
Земного счастья и любви мне мало.
Достоин я иного пьедестала!
Не человек я – светлый бог!
Мой разум выше облаков,
Моя душа сродни кометам,
А воля мчится по планетам!
Я гений – царь и властелин небес!
Не страшен мне ни Феб, ни золотой Гермес!
В руке моей – победы знамя -
Сверкает яростное пламя!
               
                (Фрония в ужасе удаляется.)

                (Салмоней один.)
Ушла… Ну что ж, теперь остался я один,
Великих молний властелин.
                (пауза)
Мне тесно в этой глупой паутине.
Хочу я бурь и гроз отныне.
И если не дано бессмертья мне,
Его добуду в яростной борьбе!
                (Быстро удаляется.)


                *   *   *   *   *
 Салмоней один на холме. Внизу располагаются хор, Арета, жрец и Фрония.

                Хор.
Салмоней! Салмоней! Средь лесов и полей
Ты один лишь, как ветер дольний!
Салмоней, Салмоней, отблеск радостных дней,
Ты один лишь метатель молний!
               
                Первое полухорие.
Слава! Слава тебе!
Ты прославлен повсюду на нашей земле!

                Второе полухорие.
Восхищаемся мы чудным даром твоим.
Ты велик и могуч, ты народом любим.

                Салмоней
                (в сторону).
Надоел мне народ – тесно с даром моим.
В сердце холод и лёд. Злой тоскою томим,
Я хочу воспарить чёрным коршуном ввысь
И скакать по лесам, как проворная рысь.

Ну и пусть я один. Сам себе властелин,
Сам себе господин, я велик! Я могуч!
              И Олимп из-за туч
              Пусть глядит на меня,
              Пусть глядит на меня,
              Ненавидя, кляня!

Разожгу, запалю огневую игру!
Разбегусь, размахнусь на весеннем ветру!
Роковым раскатом порву небеса!
Пусть увидят народы мои чудеса!
Пусть дивятся повсюду великой игре!
Пусть погибну, исчезну в безумном огне,
Но добуду бессмертье и стану звездой!
Черной птицей взовьюсь над холодной землёй!
И оставлю внизу и людей и века!
И по лестнице молний уйду в облака!
Стану вечен, как звёзды, - охваченный светом
И мечтою согретый, пойду по планетам!

Моя молния – сила моя и мученье.
И терзает, и жжёт, и приводит в волненье
Её страшный оскал. И грядущий пожар,
Словно в сердце холодном горячий кинжал,

И горит, и рычит, и пылает стеной…
Прочь сомненья!.. Я должен остаться собой!..
Решено… И уж нет мне иного пути…
Нет дороги назад…  И её не найти…


                (хору)

Эй вы! Эй! Ну-ка слушайте! Эй!
Эй вы, эй! Говорит Салмоней!
         
                Первое полухорие.
Что задумал, храбрец? Что задумал герой?

                Второе полухорие
                (Салмонею).
Восхищенья венок над твоею главой!
             
                Первое полухорие.
Что-то хочет сказать нам с холма чародей.

                Второе полухорие.
Говори! Говори! Говори, Салмоней!

                Салмоней 
             (громко и неистово, хору).
Я пою мой прощальный гимн весне!
Мой великий, кровавый напев.
Пусть повсюду промчится молва обо мне,
Пусть до неба взовьётся этот припев!

Салмоней, Салмоней, стаей гордых коней
Ты промчишься по небу, огнями пылая!   
Салмоней, Салмоней, среди смертных людей
Ты один лишь сияешь, лучами сверкая!

                Хор.
Твои речи темны. Не поймём ничего.

                Салмоней.
Вызываю на бой! Вызываю на бой!
Кто сразится со мной? Пусть приходит любой!
Вызываю на бой тех, кто храбр душой!
В ком отвага и честь - пусть сразится со мной!
Вызываю на бой! Вызываю на бой!
(Швыряет молнию над головами людей.)
Эй вы! Эй! Что застыли, как камни холодной зимой?
Кто сразится со мной? Есть ли в мире герой?

                Хор.
Что за странные речи?
                Жрец.
Ты хочешь сражаться?
                Салмоней.
Я в метании молний хочу состязаться!
                Хор.
Против молний твоих всё бессильно:
И копья, и стрелы…
                Салмоней.
Кто сразится со мной?
                Хор.
Среди нас нет таких.
                Салмоней
                (исступлённо).
Я хочу греметь роковым раскатом!
Я хочу гореть, как лучи заката!               
                (небу)
Вызываю на бой весь Олимп, всех богов!
Всех! Всех! Всех! – до небес, до седых облаков!!
                (Всеобщее смятение.)
                Хор.
Горе! Горе! Беда!
                Жрец
                (в ужасе).
Что замыслил злодей!
                Первое полухорие.
 Кощунство!
                Арета.
Опомнись!
                Фрония.
Остановись, Салмоней!
                Второе полухорие.
Он сошёл с ума! Да!
                Первое полухорие.
Что за дикие дела!
Такого не видел свет! Нет! Нет! Нет!
                Фрония.
Во имя моей любви… Остановись!
                Салмоней.
Нет. Разожгу, запалю всё, как старый лес!
Размахнусь, и взлетит пожар до небес.    
Кто сразится со мной?
Кто решится на бой?
(Швыряет молнии над головами людей.)               
                (хору)
Что притихли? Трусливые, глупые мыши!
Ничего, ничего не боюсь!
Я свой взор поднимаю выше
И любою ценою бессмертья добьюсь!
                (В небе появляется бог Гермес.)
                Гермес.
О, гордый, дерзкий Салмоней, зачем гремишь
И молнии свои метаешь?
В своей гордыне ты не знаешь…
                Салмоней
                (перебивая его).
О, бог Гермес, явился ты сюда
Со мной в метании молний состязаться?
                Гермес.
Чего ты хочешь?
                Салмоней.
                (медленно).
Бессмертья!
Вот молния моя – отдам её тебе,
Но дай мне вечность, дай бессмертье!
                Гермес.
О, трижды дерзкий Салмоней!
Ты хочешь молнией своей
Купить бессмертие души?
Постой, безумец, не спеши!..
                Салмоней.
Возьми сокровище моё.
Пусть буду я бессмертен, и тогда…
                Гермес.
Нет, этого не будет никогда.               
                Салмоней
                (яростно).               
Так вот тебе!
(Швыряет молнию в Гермеса. Гермес быстро исчезает в небе.)
Гром и буря! Огонь! И болота Аида!
(Метает молнии направо и налево.)
                Жрец.
Проклятье на тебя, безумец!
(Салмоней швыряет молнию в жреца. Жрец гибнет.)
                Хор.
Горе! Горе!
(Салмоней швыряет молнию в хор.)



                Салмоней
                (глядя в небо).
Я вызвал всех на смертный бой.
Теперь хочу сразиться и с тобой.
Ты видишь всё из глубины волнистых туч.
Ты благ и страшен, грозен и могуч.

Я жду тебя.

                Фрония
                (Салмонею, исступлённо).
Ради моей любви! Остановись!
 Не делай этого!
                Зевс
                (показываясь из-за туч).
Кто звал меня?
                Салмоней.
Я.
                Остатки хора.
Горе! Горе!
                Зевс.
Ты хочешь бессмертья?
                Салмоней.
Да!
                Зевс.
Ты вор, укравший молнию мою.
Ты смертный… И умрёшь…
Забудь мечту свою.      
                Салмоней.
Молчи! (Швыряет молнию в Зевса.)

                (Земля под ногами Салмонея раздвигается,
                и он проваливается в тёмные трещины.)





                /конец/

                *   *   *   *   *



                К свету

                поэма

               
                пролог

Преодолей глухую поступь бытия.
Всё в мире шатко и несвязно.
Порывы  тела  безобразны,
А  разум  –  злобная  змея.
Иди вперёд сквозь мрак и горе,
Забудь бушующее море
Минувшего и внемли лишь себе:
Когда-нибудь в лазурной вышине
Ты будешь счастлив и велик.
Не опускай свой скорбный лик
И не гаси свой яркий факел…
Пусть жизнь терзает, пусть гнетёт,
Но знай: счастливый день придёт.
И помни в злой печали иль в беде:
Мерцаньем благостным согреты,
Твои страданья станут светом.


Смотрю на жизнь – больной художник
Её  создал  в  припадке страха.
Мой вечный путь – борьба и плаха…
И горький, горький злой туман.
И чую: я умру от ран,
Иль пропаду в тенях могилы,
Иль злых сомнений злые вилы
Толкнут меня в грехов пучину…
Кто сплёл тугую паутину?
Кто нашептал мне в уши роль?
Раб? Шут? Палач? Или король?.
Как камень, что забыт у входа в склеп,   
Мой век ужасен, жалок, скуп и слеп.
В нём ветер пустоты и увяданья, -
И не найти надежд и оправданья
Тому, кто опоздал на светлый пир…
Не для меня, не для меня сей вечный мир…

 
              Первая  часть

Я жил с надеждой на счастье.
Я  верил  в  святую  любовь.
Настало глухое ненастье,
Нахлынуло горе. И вновь

Стою среди вечных развалин,
Поверженный пленник тоски.
Я  мертвенно  горд  и  печален
В  тенях  гробовой  доски.

Я вижу на смерть указанье
И жизнь, что ответила мщеньем.
Безрадостных мыслей терзанье
Сковало меня отвращеньем.

Повсюду глухие руины,
И гнёт, и тоска, и пожар.
Безумных страданий картины
Терзают, как острый кинжал.

Не знаю, что делать… Не верю в спасенье…
О, тёмная, жалкая смерть!
Как страшно, как мрачно твоё приближенье!
Бессмысленно жить… и в конце умереть -

Как просто, как глупо, как больно…
В горячем багровом вине
Ищу я забвенья невольно,
Но тени танцуют во мгле,

И дышит тоской и сомненьем
Душа, ничего не любя…
И волны холодного тленья
Бесшумно сжимают меня... 
               
И мрак, и погибель, и горе,
И тёмных грехов ураган…
Минувшего злобное море
Витает, как пряный дурман.




И разума острое жало
Уснуло в кровавом чаду.
И жизни и смерти мне мало –
И твёрдых путей не найду.

Стою среди вечных развалин,
Как тень гробовой доски…
Я тёмными снами раздавлен,
Я раб и невольник тоски…




            Вторая часть

Но верю в счастье, верю снова –
Душа не может не мечтать:
В смятеньях плоти, как в оковах,
Принуждена она страдать.

И сквозь зелёные туманы
Я вижу отблеск неземной.
И звёзд далёких караваны,
Смеясь, сверкают надо мной;

И ясный луч, как берег дальний,
Где счастье обрело любовь,
Сияет вновь среди терзаний;
И божество воскресло вновь;

И  золотой  венец  спасенья
Отвергнутым – предвечный дар.
Я знаю: близко утешенье
И искупительный пожар.

И будет мир и счастье… Я, как прежде,
Доверюсь сладостной надежде
И  из  ущелий  тёмных  бед
Увижу первозданный свет.




               
                Менедем

                поэма

                Посвящается К. И. Н.


  Сумерки. Менедем один на сером холме.

    
               
                Менедем.
Я прошёл пыльной дорогой жизни,
И всюду меня окружали одни овраги,
Ямы, провалы, рвы и увядшие листья.
Мой путь был полон тоски и отваги,
И теперь я один: хоть вой, хоть свистни…

Оголтелая, злобная, мутная тьма,
Зачем так глупо глядишь мне в очи?
Что делать мне? Ветер молчит…
И холодная пыль, остывая и прячась в глубинах ночи,
Не даёт мне ответа, застыла и спит.

Эти сумерки, этот багряный закат
Пустотой и ледовым венцом закрыли мне солнце.
Мне не больно – я зверь, потерявший след;
Я гляжу в свою молодость, как в мутное, грязное оконце,
Я смотрю вперёд – там камни, тоска и холодный бред.

Ничего не хочу, не ищу, не найду я,
Ведь потухшая искра остыла, не жжёт, не поёт.
Что душа? – не достать до глубин:
Там седые медузы, погасший фонарь и кровавый лёд.
Я один, я один, я один, я один…

Горе! Холод и мрак!
Злое море рокочет вдали
Чёрным ветром и чёрными волнами.
Чувства, страсти ушли, отцвели, отошли –
Это ржавый туман тихо воет проклятыми стонами.



Мне награда одна – хладный сон и забвенье.
Что прошло – не вернуть:
Не овеет лазурь отзвучавшее.
Серебристые дали погасли. Хочу я уснуть,
Но рыдают дубравы листвою опавшею.

В небе появляются два чёрных ворона.
Кружа над холмом, они смотрят на Менедема.

                Менедем.
Вижу: в небе летают две чёрные птицы.
Отчего их глаза так дико горят
Красной яростью, злобой и пьяным закатом?
В них огонь! В них пожар! Серым дымом объят,
Чую: зреет гроза роковым раскатом.
 
                Первый ворон.
Карр! Менедем! Карр!
Тартаррр!
Карр! Менедем! Карр!

               Второй ворон.
Ты убийца и плут, Менедем!
Будешь проклят не раз!
Душегуб и злодей! Ты в смерти повинен!
И тебе не уйти от карающих глаз –
От смертельного взора великой богини!
          
                Первый ворон.
Карр! Менедем! Карр!
Тартаррр!
Карр! Менедем! Карр!

                Второй ворон.
Немесида придёт и за всё отомстит.
Чёрной тенью воспрянет былое.
Грянут мрак, и погибель, и ужас, и смрад!
Жалкий изверг, ты лютых мучений достоин!

                Менедем.
Я убийца?! И плут?!
Что за глупые речи?
Врёшь, проклятая птица!
И за ложь ты ответишь!

Менедем берёт комья грязи и швыряет ими в птиц.

                Первый и второй вороны
                (улетая).
Карр! Менедем! Карр!
Тартаррр!
Какрр! Менедем! Карр!

                Менедем
                (один).
Вороньё сеет дрожь…
Злое племя! Трусливые хищники!
Пусть свиваются клочья теней!
Пусть пугают холодные призраки! –
Не боюсь ни земли, ни богов, ни людей…

В небе мгновенно появляется Гермес.
Он спускается на холм и приближается к Менедему.

                Гермес.
Приветствую тебя, певец тоски и мрака!
Великий, вечный и сияющий Олимп,
Блистающий алмазными ветрами, –
К тебе он благосклонен, рассудив,
Что быть тебе как демон между нами.

Бессмертный пир богов, о, Менедем,
Послал меня к тебе….

                Менедем.
                …Зачем?

                Гермес.
Ты – чудо мира, светоч правды.
Ты не боишься ничего: 
И суд земной, и смерть, и злато –
Тебе посмешище одно.


Твой ум парит над облаками,
Твой ясен взор – ты царь среди царей.
Таких ведь не найти меж вами
Среди лесов, среди морей.


Возрадуйся! Тебе даровано бессмертье!
И Аполлон воспел тебя! И нимфа!
А я принёс тебе кусок златой
Той цепи, что протянута с Олимпа.

О! Менедем, ты трижды счастлив!
Ты станешь демоном прекрасным,
Блаженство вечное найдя.
Лишь поклонись! И будь всевластным!
Там, наверху, там ждут тебя!..

                (пауза)

                Менедем
                (холодно).      
Оставь меня, великий бог.
Я жалок, наг и одинок,
Но не нуждаюсь в подаянье
И не отдам на осмеянье

Ту силу, что во мне таится,
И мой огонь: восторг, порыв, экстаз,
Он стоит всех твоих прикрас.
Олимпу я чужой – и в Греции я странник.
Богам, богиням я не данник:
Им Менедем не поклонится.

Не нужно мне амброзии святой,
Не чаю вечной жизни – прочь блаженство,
Хочу остаться лишь самим собой!
К чему мне ваше совершенство?

Вы – боги. Эти – люди.
А я? – я Менедем! О да!
Свою свободу я храню всегда
Иль одиночество…
Не страшен мне ни Феб, ни Зевс.
Оставь меня, сияющий Гермес!


Бессмертия, блаженства – всё мне мало:
Хочу переступить черту всего!
Судьбу, случайность, счастье, вечность –
Всему пойду наперекор, – вплоть до того,
Что в гневе уничтожу бесконечность!..

                Гермес.
О! Менедем, да ты безумен!..
                (удаляясь)
Ты пожалеешь, мерзкий червь, о том,
Что вздумал, низкий, так гордиться!
Не видишь, ты, безумец, что в судьбе твоей,
Как змей, гнилая трещина таится.
В ней смерть, беда и тысяча скорбей…

                (пауза)

                Менедем
                (один).
Ничего не пойму… Тишина.
Что прокаркали чёрные вороны?
И на что намекают, проклятые?
Я один на холме – я устало гляжу во все стороны.
Вижу бледные маски, тоскою и страхом объятые,  –
То не люди, не лица, не боги, не демоны.
…О! Гермес трисмегист… О! Проклятые птицы!..
Ничего не пойму, – я в дыму, я в бреду?
Или всё это мне только снится?

Я стою на краю. Я один. Ну и что?
В этом сила моя и надежда.
Тяжко, тяжко носить злые камни в душе.
Иль я только наивный невежда?..
Бросил вызов богам. И уже

Ничего не боюсь, отвернувшись
От неба, от солнца, – прочь низкое счастье.
Ржавый месяц блеснул острием в вышине
И, скривившись, закутался в синее платье.

                (пауза) 

О! Аглайа! Аглайа! Лишь имя твоё прозвучит,
Свет огней разгорается ласковым заревом,
И, рыдая, печально поют соловьи,
И в увядших дубравах грачи вьются стаями,
И минувшее горестным ветром пылает в груди…


   
Отблеск счастья, Аглайа, любимая мной,
Умерла и навеки пропала во тьме.
И лишь память о ней
Пробуждает во мне
Отзвук радостных дней,

Когда пьяный закат, золотые лучи
И алмазное солнце в пурпурной дали
Танцевали, бросая на землю шипящие звёзды,
Когда чёрный огонь и хмельные угли,
Пламенея, взлетали к птичьим гнёздам.

О, Аглайа! Аглайа! навеки уснувшая!
Отчего злые силы тебя унесли?
Цвет земли – ты заря упорхнувшая!
Твоя смерть – тёмный след.
Мне укор? Или нет?

                (Удаляется.)

*   *   *
Эпидавр. Дом Менедема.
Менедем и его старый раб Лампрокл.

                Менедем.
О, любезный Лампрокл,
Расскажи мне ещё раз о смерти
Несчастной Аглайи.

                Лампрокл.
Хорошо, мой господин.

                Менедем.
Моя жена умерла так внезапно…

                Лампрокл.
Пять лет уж прошло.
Я вернулся в ваш дом, –
Было солнце, весна, –
Я нашёл здесь Аглайю,
Объятую сном…

                Менедем.
Этот сон оказался смертью.

                Лампрокл.
Сквозь морщины годов,
Сквозь тоску и печаль
Не понять мне жестокой и страшной были:
Смерти бог внезапно унёс Аглайю вдаль,
Много горьких слёз в вашем доме лили.

                Менедем.
Знаю, знаю…
Черна и таинственна смерть, –
Не узнать ни причин, ни времён, ни сроков…
Но за что должен я эту боль претерпеть?
Вижу: скрыты тайные силы Рока.

Прочь сомненья! Мне нечего делать тут.
Глупый город, глупые люди…
Убегу, уползу от жестоких пут,
На просторе вздохну полной грудью.

            (Поспешно удаляется.)

               *   *   *
Ночь. Пещера в Беотии.
В пещере прорицатель.
У него в руках зажжённый факел.
Входит Менедем.

                Прорицатель.
Приветствую тебя! О, славный гость!
Давно никто не заходил в мою пещеру.
Что привело тебя? Какая боль?
Какое дело? Ainigma  astero;?

Я зрю сквозь звёзды, двигаю планеты.
Я знаю тайны чисел, иерархию богов.
А ты? Ты странствуешь по свету?
Тебе я услужить всегда готов.

                Менедем
     (исступлённо).
О, друг мой! Друг мой!
Прорицатель чудный!
Тебя ищу я много лет.
Я скован тайной непонятной,
И для меня ответа нет…


                Прорицатель.
Ты весь в пыли, несчастный.
Я вижу, злое горе привело тебя ко мне.

                Менедем.
Ответь мне, мудрый прорицатель.
Шесть лет тому назад жену мою настигла смерть,
И эта смерть была необъяснима…

                Прорицатель
               (удаляясь с факелом). 
Подожди мгновенье.
Взгляну на звёзды и вернусь.

                Менедем.
Что скажет мудрый чародей?
Ему открыты тайны неба.
Он знает жизнь, язык зверей.
В нём силы Аполлона Феба.

                Прорицатель
 (поспешно входит. У него на лице замешательство и ужас).
О! Менедем!

                Менедем.
Я слушаю тебя! Не медли. Будь смелее!

                Прорицатель.   
О! Менедем! Пророчество такое – град!
Отравлена Аглайа! Отравитель – ты!
Шесть лет тому назад ты изготовил яд
В кувшине, что оставил у окна.
Ты собирался отравить её любовника Кефала.
Аглайа по ошибке выпила смертельного вина…
Ты очернил её! Убил! Оклеветал Кефала!

    (Менедем в ужасе бросается прочь.)




                *   *   *

Ночь. Менедем один на сером холме.
Дождь, раскаты грома.      
               
                Менедем
                (неистово).
Я кровавый, я острый клык, я горячий нож!
Злые силы судьбы осквернили меня,
Не любя!
На пылающий вихрь, на звезду я похож,
Что пылает в ночи,
Ненавидя, кляня!

Эта ночь, этот мрак, этот гром мне сродни!
Проклинаю Олимп! Проклинаю моря Посейдона!

            В небе внезапно появляется призрак Аглайи.

             Призрак Аглайи.
                Менедем!
 
                Менедем.
              Я люблю тебя!..

       С неба обрушивается молния.
      Менедем падает замертво.
 

                *   *   *   *   *

 







                Примечания:
                Немесида – богиня возмездия.
                Эпидавр – город в Арголиде.
                «загадка звезды»  (др.греч.).





           (из «Фауста» Иоганна Вольфганга Гёте)               



                Первая  часть

                Ночь

Узкая готическая комната с высоким сводчатым потолком. Возле подставки для книг в своём кресле сидит Фауст. Он в беспокойстве.
               
                Фауст
Отныне я постиг философию,
Юриспруденцию и медицину,
Постиг – увы! – и теологию!
С горячим усердием я изучил их насквозь, -
И вот теперь я здесь, я, жалкий глупец!
Я столь же умён, как и прежде;
Пылкий магистр, пылкий доктор,
Уже десять лет я –  как могу – вожу моих учеников за нос;
И вижу: мы не способны ничего постичь.
Из-за этого моё сердце будто бы пылает.
Я умнее, чем все балбесы, врачи, магистры, писаки и попы;
И меня не печалят ни тревоги, ни сомнения.
Не боюсь я ни ада, ни чёрта.
И из-за этого я начисто лишён радости.
Не думаю, что мне открыта правда.
Не думаю, что мог бы я учить людей,
Их направлять и делать лучше…
Нет у меня ни денег, ни добра,
Ни почестей, нет и мирского великолепья.
Так дальше жить не смог бы даже пёс!
Поэтому я магии предался,
Предался для того, чтоб сила духа
И его глагол мне приоткрыли тайны,
Чтоб не стремился я с тяжёлым потом
Говорить о том, чего не знаю, – предался,
Чтоб постичь глубинный смысл мира,
Чтобы узреть все действующие силы, семена
И больше не сорить словами...

О, яркий, лунный свет,
В последний раз ты видишь здесь мои терзанья.
Работая в полночь, я часто смотрел на тебя…
О, мой унылый друг, я сидел среди книг
И бумаг, а ты светил надо мною!
Я мог бы устремиться на вершину горы,
Навстречу твоему прекрасному свету,
И парить вместе с духами вокруг горной пещеры,
Я мог бы взвиться на твои сумрачные луга,
Избавиться от всех мучений, приносимых науками,
И, искупавшись в твоей росе, почувствовать себя здоровым!

О, горе! Зачем я всё ещё торчу в этой темнице,
В этой проклятой, затхлой стенной дыре,
Где милый свет небес так тускло светит
Сквозь раскрашенные окна?
Задавленный грудой книг, которую глодают черви,
До потолка покрытый пылью, заваленный закопчённой бумагой,
Обставленный со всех сторон жестянками и линзами,
Набитый до отказа инструментами и вещами предков, – 
Таков твой мир! И это называется жизнью!

И ты ещё удивляешься тому, что твоё сердце
Так тревожно щемит в груди?!
И ты удивлён тем, что невыразимая боль
Мешает всем твоим жизненным порывам?!
Вместо живой природы, среди которой Бог создал людей,
Ты окружаешь себя лишь дымом, гнилью,
Скелетами  зверей  и  мёртвыми  костями.

Вперёд! Скорее на широкое раздолье!
Пусть таинственная книга Нострадамуса
Станет твоим верным спутником.
Ты постигнешь звёздные пути;
И когда тебя просветит природа,
На тебя низойдёт душевная сила
И  ты  поймёшь  речь духов.    
Сухое размышление, повествующее тебе
О святых знаках, тебе не помощник.
О, вы! Витающие духи!
Придите ко мне! Ответьте мне,
Если вы меня слышите!
(Он открывает книгу и видит знак макрокосма.)
О, какое блаженство внезапно охватило весь
Мой разум при виде этого знака!
Я чувствую святое, юное счастье жизни, -
Воспылав с новой силой, оно струится
По моим нервам и венам. Не Бог ли тот,
Кто, начертав эти знаки, смирил во мне бурю 
И наполнил радостью страдающее сердце?
О, неужели здесь, вокруг меня, в таинственном
Порыве открываются силы природы?
Бог ли я?  Мне будет так светло!..
Я вижу в этих чистых движениях
Деятельную природу, - она лежит пред моей душой,
И теперь я впервые понимаю мудреца,
Который говорит о том, что «мир духов не заперт;
Твой разум заперт, сердце мертво!
Вперёд, ученик! Неутомимо купай свою
Земную грудь в утренней заре!»
           (Рассматривает знак.)
О, здесь всё сплетается в целое,
Одно живёт и действует в другом!
О, как вздымаются и ниспускаются небесные силы,
Протягивающие себя золотыми ковшами!
Спускаясь со своими благоуханными
Крыльями с неба, они летят над землёй,
И всё гармонично слышится во всём.

Какая игра! Но это всего лишь игра!
О, бесконечная природа, как мне тебя постичь?
Где твоя грудь? Где вы, источники всей жизни,
К которым привязаны земля и небо?
К вам стремится увядшая грудь, -
Вы струитесь, вы насыщаете…
О, неужели я томлюсь напрасно?..
(Он раздражённо раскрывает книгу и видит знак духа земли.)
О, этот знак влияет на меня совсем иначе!
О, дух земли, приди ко мне.
Я чувствую, мои силы увеличиваются.
Уже пылаю я от нового вина
И чувствую смелость, чтобы отважиться пойти в мир,
Чтоб вынести и счастье мира и его несчастье,
Чтоб биться с бурями и не бояться треска кораблекрушений…
Надо мною реют тучи,
Луна скрывает свой свет,
Лампа потухает! Дым!
Красные лучи дрожат вокруг моей главы;
Меня охватывает веющая с потолка дрожь!
О, дух, которого я молил, я чую, это ты паришь вокруг меня.
Открой себя! О, как ты разрываешь моё сердце!
Пусть мой разум обретёт новые чувства!
Моё сердце целиком предано тебе, - я чувствую это!
Ты должен открыться! Ты должен!
Пусть это стоит мне жизни!

(Он хватает книгу и произносит таинственную формулу духа.     Вспыхивает красноватое пламя, и в нём появляется дух.)

                Дух
             Кто звал меня?
 
                Фауст
                (отвернувшись)
            Какое страшное лицо!
               
                Дух
Ты властно привлёк меня,
Вырвав меня из моей сферы,
И вот…

                Фауст
О, горе! Я не могу вынести твоего присутствия!

                Дух
Ты горячо молил меня о том, чтоб я явился.
Ты хотел увидеть мой лик и услышать мой голос.
Меня привела сюда настойчивая мольба твоей души.
И вот я здесь!
О, сверхчеловек, какой жалкий страх тебя охватил!
Куда исчез призыв твоей души? Где та грудь, которая,
Создав внутри себя целый мир, несла его, в себе скрывая?
Где та грудь, которая, преисполнившись радостным трепетом,
Желала сравняться с нами, духами? О, Фауст, ты ли это?
Твой ли голос взывал ко мне? Где тот Фауст, который
Наступал на меня со всеми своими силами?
Ты ль это? – моим дыханьем окружённый,
Трусливый, в ущельях извивающийся червь?

                Фауст
О, огненный образ, к чему смиряться мне перед тобою?
Это я. Я Фауст. Я равен тебе!






                Дух
В волнах жизни, в буре дел
Я странствую вверх и вниз,
Вею туда-сюда!
Рождение и могила,
Вечное море,
Изменчивая ткань,
Страстная жизнь,
Я тружусь за шумным ткацким станком времени
И создаю живое платье божественности.
 
                Фауст
О, творящий дух, странствующий по просторам мира,
Я чувствую: я близок тебе.

                Дух
Ты схож с тем духом, которого
Ты постигаешь, - не со мной!

                (исчезает).

                Фауст
                (сокрушённо)
Не с тобой?
Так с кем же?
Я вовсе не твоё подобье!
Я – подобие божественности!

                *   *   *   *   *










 




                *   *   *   *   *
                (из Йакопоне да Тоди)
                Stabat Mater dolorosa…
Мать скобящая стояла у креста
И рыдала, когда на нём висел Сын.
Меч насквозь пронзил её стонущую,
Печальную и страдающую душу.
О, как была истерзана, как была печальна
Благословенная Мать Единородного!
Благочестивая Мать страдала и печалилась,
Видя муки своего прославленного Сына;
И есть ли человек, который бы не заплакал
Увидев Мать Христа в таком мучении?
Кто не опечалился бы при виде Матери,
Страдающей вместе со своим Сыном? 
Она видела страдания Иисуса, подвергнутого
Бичеванию за грехи своего рода.
Она видела своего сладостного Сына,
Опустошённого смертью, и видела,
Как  Его  покидал  дух.

О, Матерь, источник любви, дай мне почувствовать
Силу Твоей боли. Сделай это для того, чтобы я скорбел
Вместе с Тобой. Сделай так, чтобы моё сердце пылало
Любовью ко Богу Христу. И да буду я угоден Ему.
Сделай так, чтобы страдания распятого запечатлелись
В моём сердце. Сделай так, чтобы я разделил с Твоим
Достойным, измученным и пострадавшим за меня Сыном 
Его муки. Сделай так, чтобы я стал благочестив
Рядом с Тобой и, пока я буду жить, сострадал распятому.
Я хочу стоять возле креста вместе с Тобой и разделить Твои
Рыдания. О, прекраснейшая из дев, не мучай меня,
Сделай так, чтобы я плакал вместе с тобой,
Сделай так, чтобы я перенёс смерть Христа,
Разделил  с  Ним  Его  мучения  и  вновь
Вспомнил Его муки. Сделай так, чтобы
Я был истерзан его муками, чтоб я преисполнился
Крестом и кровью Сына. Тобой воспламенённый
И Тобою озарённый, я был бы, Дева, Тобою защищён
В день Суда. Сделай так, чтобы я сохранился крестом,
Укрепился смертью Христа и согрелся благодатью.
Когда умрёт тело, сделай так, чтобы душе была дана
Слава Рая. Аминь.
                *   *   *   *   *
   
                *   *   *   *   *

                /из «Ипполита» Еврипида/

                /Монолог  Афродиты/



                Афродита
    
      Велика моя слава среди смертных,
      А  в  небе  я  звалась  Кипридой.
      Могущественная, я господствую
      Над теми, кто меня чтит и, видя свет,
      Живёт на берегах тёплого Атлантического
      Понта. Тех же, кто предо мной гордится,
      Я низвергаю. Таков уж род богов: они рады,
      Когда их чтут люди. Вскоре я покажу вам
      Правоту моих слов. Ипполит – сын Тесея,
      Дитя Амазонки и воспитанник благостного
      Пенфея, – из граждан трезенской земли
      Лишь он один называет меня злейшей
      Из всех живущих демонов. Ипполит
      Избегает женитьбы и отказывается
      От брачного ложа; он почитает сестру Феба,
      Дочь Зевса Артемиду, и считает её величайшей
      Из демонов. Вместе со своими быстрыми собаками
      Он охотится с девой в зелёном лесу на зверей,
      И в этом заключается его земной удел. Я не завидую… 
      Но что мне делать с теми, кто виноват передо мною?
      Я сегодня же отомщу Ипполиту. Мне это легко сделать.
      
      

                *   *   *   *   *










               *   *   *   *   *
Не в силах жизнь понять
И разгадать свои желанья,
Ищу повсюду состраданья.
К чему смотреть на прошлое? – не хватит слёз.
И мёртвые мечты, и волны грёз,
И злые страхи, спутники сомнений,
И цепи горестных волнений –
Всё в прошлом... Вижу я отныне
В долинах вечные святыни.
Но труден путь сквозь лабиринты мрака,
И не уйти от лезвий страха
Тому, кто чает высоты
И ищет вечной правоты…

Среди угрюмой жизни и глухих терзаний
Я различил следы блаженства.
В дыму неистовых страданий
Я видел отблеск совершенства.
Я прочитал святые знаки
На чёрных плитах мрачных дум,
И райские цветы и злаки
Любовью опьянили ум.
И нежный посвист райских птиц,
И сладкий аромат растений,
И рокот радостных метелей, 
И светлые лучи прекрасных лиц –
Всё мне напоминает о былом блаженстве,
О том  пресветлом совершенстве,
В котором, счастием храним,
Я был безгрешен и любим.

Сей вечный град закрыт от нас мечом
И долгим, гибельным изгнаньем.
И человек стал палачом
И, оглушён своим незнаньем,
Скитается во тьме долин
И не находит утешенья;
Своей гордыни властелин,
Он видит лишь одни мученья:
И глад, и мор, и лютый страх,
И смерть, и язвы, и лишенья.
Он средь тоски совсем исчах,
И не найти ему спасенья…


Но он, как я, взывает к Богу. 
Он видит боль и видит кровь.
Надежд погубленных так много…
Искупит вечная Любовь
Все мира тёмные страданья,
Взойдёт великая заря,
И тот, кто ищет состраданья,
Найдёт Христа у алтаря.


           *   *   *   *   *


На свитках неба – звёзды-птицы.
Мечтаний светлых вереницы
Меня тревожат и манят.
Вот жёлтые глаза глядят
Медовым взором из лесных глубин.
Стою среди дубов один
И слышу: лес во тьме таится.
Лиса в крапиве тормошится,
И крылья бьются в тишине,
И звёзды светят в вышине.


           *   *   *   *   *


Хладный ветер шумит над просторами моря…
Отчего мне так грустно и весело вдруг?
За спиной я оставил минувшее горе.
Мой далёкий, счастливый и ласковый друг,
Ты с любовью глядишь из седого тумана,
Пусть сквозь злобные волны тоски и обмана,
Сквозь горящее пламя погубленных лет
До тебя донесётся мой грустный привет.
 
 
 
             *   *   *   *   *







            *   *   *   *   *


Не надо слёз и оправданий:
Не озарит сырую тьму
Осколок солнечных сияний.
Пусть чёрный ворон на лету
Пророчит об огне и карах,
О страшных, гибельных пожарах,
О тёмных бедах, что грядут.
Взлетел над миром чёрный кнут,
И близко Зверя появленье.
Герой взойдёт на эшафот,
Наступит Света оскверненье,
И грянет дикий, страшный год.
Падут созвездья в глубь земную,
Взовьётся алая заря.
Я знаю всё… И я ликую.
Весь этот мир – не для меня.



             *   *   *   *   *



В борьбе с судьбой я изнемог…
На чёрных плитах – злая кровь.
Себя я вынести не смог.
И с болью вижу вновь и вновь:
Весь мир – глухой бездушный торг.
Своё отчаянье я принял за восторг,
И понимаю вновь и вновь:
Своё безумие я принял за любовь.

   

            *   *   *   *   *











                *   *   *   *   *

Спой ты мне песню о счастье былом.
Пусть она радостной птицей взовьётся,
В небе взмахнув опалённым крылом…
Спой о любви, что ко мне не вернётся.

Этим холодным безрадостным днём
Прошлое яростным ветром подуло.
Болью и страхом – и чёрным огнём –
Мёртвую душу до дна захлестнуло…

Иглами грёз и осколками страсти
Я истомлён – и живу как во сне.
В горе, тоске и холодном ненастье
Как мне забыть о пьянящей весне?

Вечно скитаюсь в безмолвной долине.
Травы увяли на серой равнине.
Спой, и я буду мечтою согрет,
Спой мне о счастье, которого нет.


                *   *   *   *   *


















                *   *   *   *   *


Закружила осень пьяную листву,
И рыдают птицы на ветвях.
Ветер  стонет  на  лету,
И желтеют травы на полях.

Я иду, как прежде, вдоль сырых дорог,
Мимо старой осени, в дыму;
От тоски и горя изнемог,
Проклинаю чёрную судьбу.

Золотой листвою опьянён,
Золотым рассветом опалён,
Счастлив, что влюблён,
Плачет старый клён…

Закружила осень пьяную листву,
Серым ветром сдуло тишину,
И опять – на горе, на беду –
Вижу вечно юную мечту.

Но погибло счастье – в небе злой рассвет,
И кругом ненастье сеет волны бед,
И глухие тучи свились в чёрный плат,
А больную душу опалил закат…





                *   *   *   *   *   












               Зимний  пейзаж


Алмазный шар горит в дали снегов,
И  ясен  воздух  декабря,
И  творог  белых  облаков
Безмолвно смотрит на меня.
Покрылось сердце льдом унылым, 
Душа  остыла,  не  любя,
В тиши полей дыханьем милым
Мне шепчет небо про тебя…
Седым ковром, пустыней снега
Раскрылись дали до небес.
За  горизонтом  серый  лес
Неслышно в тишине таится,
Река в сугробах серебрится,
И  тихо-тихо  надо  мною
Мерцает в небе яркий свет,
Как тонкий луч перед зарёю,
Как утра раннего привет…
Алмазный шар – улыбка лета.
Душа  огнём  мечты  согрета…
Как дар любви, как счастья дар,
Гори,  гори,  алмазный  шар.


                *   *   *   *   *
 

















                *   *   *   *   *



Я хочу вернуться в тот счастливый край,
Где сияют звёзды и сверкает рай,
Где горят созвездья в голубой дали
И  поют  кометы  о  моей  любви.

И не надо песен, и не надо слёз.
Я иду, мечтая, под шатром берёз.
Пусть ласкает солнце тишину полей.
Вижу в светлом небе стаю журавлей.

Льётся тёплой лавой ветер на леса,
В золотых долинах прячется весна.
Этим ясным утром я хочу любить…
Сердцем опалённым верить и простить…

Я хочу вернуться в тот счастливый край,
Где  забыто  горе  и  смеётся  май.
Там в лучах долины. Там, мечтой храним,
Буду, как и прежде, счастлив и любим.


               
               *   *   *   *   *














                *   *   *   *   *

Закружила, завертела
Буря  снежные  поля,
В душу холодом подула,
Не  жалея,  не  любя.

То смеётся, то хохочет,
Воет волком и свистит,
Задушить снегами хочет,
Светлым парусом летит,

Вьётся, пляшет, режет, стонет,
Белой  скатертью  ползёт…
И тропа в сугробах тонет,
И пурга, как зверь, ревёт…

Клочья снега, светлый вечер
И  сметанные  поля.
Я иду к тебе навстречу,
Не надеясь, не любя…

                *   *   *   *   *

















                Чёрная роза


Чёрная роза в сердце цветёт,
Верит, и любит, и счастье зовёт.
Крылья растут у меня за спиною –
Верю, что встретимся снова с тобою.

Я изнемог от любви и печали,
Золотом льются багряные дали,
Пламенем сердце рыдает в груди,
Вьются, как тени, постылые дни.

Чёрная роза – пряный дурман,
Горькими злаками сеет туман,
Сладкой отравою душу гнетёт,
Верит, и помнит, и счастье зовёт.

Чёрная  роза  –  сладкая  боль.
Жизни страданья – ненужная роль.
Страшная роза в сердце горит,
Жжёт, и терзает, и разум пьянит…

Я потерялся в зелёном саду.
Блики мерцают в холодном пруду,
Ветер принёс золотой аромат,
В сердце сверкает таинственный клад…

Светят, как звёзды, мечты о любви,
В прошлом остались постылые дни:
Сном я забылся в зелёном саду,
Веря, что розу наутро найду…

Дымом и мраком нахлынула тьма,
Душу накрыла холодная мгла,
Ночь навалилась безмолвной стеной,
Небо нахмурилась жёлтой луной…

Но не настало сияние света,
Ночь не сменилась багряным рассветом,
Мрак и поныне мне душу гнетёт,
Душит, и гложет, и гибель несёт…


Чёрная роза в сердце цвела,
Тихо мечтала и счастье звала,
Но пролетели глухие года,
И не увиделись мы никогда…

                *   *   *   *   *





Улыбнулось лаской милой,
Прошептало в тишине,
Загорелось и остыло,
Помолилось обо мне…

Вьётся, жмётся, пляшет, скачет
И глядит из-за угла…
Для чего? Что это значит?
Что за странная игра?

Улыбнулось – и пропало,
И умчалось, и зовёт.
И душа добрее стала:
И смеётся, и поёт…


  *   *   *   *   *

 













  *   *   *   *   *

В сером городе годами
Я блуждаю, не любя;
Над холодными домами
Зреет  чёрная  заря.

Дымным мраком, бледным паром
Околдован,  охмелён,
Опалён горячим градом,
Как забытый старый клён,

Я спросил у тьмы пугливой,
Я спросил у клочьев мрака:
Где найти мне образ милый?
Как забыть терзанья страха?

Не услышал я ответа,
Не согрелся я слезами,
Не увидел отблеск света
Над холодными домами.


Люто воет рваным ветром
В тишине моя душа
И рыдает горьким смехом,
Сердце тёмное страша…

Жизнь созрела мёртвым плодом,
Я раздавлен жезлом скуки.
И напрасно год за годом
К небу я вздымаю руки.

                *   *   *   *   *












  *   *   *   *   *

Над багряными холмами,
Над зелёными полями
Улыбнулась лаской милой,
Солнцем дали опалила,
Многозвучна и красна,
Богом данная весна.


Я уснул в долине света
И услышал отзвук лета.
Веет ветер надо мною;
Очарованный мечтою,
Я забыл о тьме минувшей,
Тёмной птицей упорхнувшей,


Я забыл о дне грядущем,
К берегам любви зовущем,
Я забыл тоску, мечтая…
Пусть, сверкая и сияя,
Многозвучна и красна,
Опьянит меня весна.


             *   *   *   *   *












                *   *   *   *   *

                Посвящается П.

Вдохну ароматы багряных полей,
В холодной листве утону, пропаду…
За лесом мерцают алмазы огней
И тонут, как блики в зелёном пруду.

Стою на горе и смотрю в облака.
Седые громады плывут надо мной –
То вечность глядит на меня свысока
И манит, как бездна, бескрылой мечтой.

Спущусь я с горы и забудусь в полях.
Пусть ветер трепещет в дали голубой,
Пусть птицы поют о потерянных днях
И кольцами в небе парят надо мной.

Забывшись, усну на студёной земле;
Погаснут огни, притаившись в лесах,
И будут шептать мне о сладкой мечте
Холодные звёзды в ночных небесах.
 
                *   *   *   *   *
                Птица

Я любила давно – сквозь тоску и печаль,
В окна крыльями билась осенней порою…
Ни мечты, ни любви, ни себя мне не жаль,
Но как трудно мне было остаться собою,

Когда пьяный закат и косые лучи
Танцевали за лесом, горя перламутром,
Когда страсти пылали, как уголь в печи,
И надежды мерцали сияющим утром.

Я любила давно… Что прошло – не вернуть.
Околдована снова мечтами и снами,
Золотыми крылами хочу я взмахнуть
И, как ветер, лететь над седыми горами.
                *   *   *   *   *

   
                Любовь
                Посвящается Л.Л.
Что за странное волненье
Жжёт меня больной отравой?
Что за лютое томленье
Опалило сердце лавой?

Отчего потухли свечи
В тёмном храме за рекой,
А таинственные речи
Вьются сладкою волной?

Истомила, оглушила…
Пьяным ветром стонет кровь –
То меня озолотила
Богом данная любовь.


   *   *   *   *   *

Край ты мой родимый,
  Дикие  леса,
Снова надо мною
  Неба  паруса.

Ахает  кукушка,
  Солнце сквозь листву,
Тихая опушка
  Прячется в траву,

Буйная крапива
  Вьётся вдоль Оки,
Кружатся игриво
  Кони у реки.

Край ты мой старинный,
  Край ты мой родной,
Осенью невинной
  Свидимся с тобой.

*   *   *   *   *   




                *   *   *   *   *

                Посвящается П.

Бархатным веером машет закат.
Снова огнями мечты опьянён,
Вижу: мерцает таинственный клад
Глаз твоих, вижу: я снова влюблён…

Дали раскрылись неистовым светом,
Белая ночь, и огни – как пожар,
Алый закат, тишина пред рассветом,
В сердце сияет алмазный кинжал.

Белая ночь над домами застыла,
Смотрит на землю твоими очами,
Белая ночь тишиною укрыла,
Паром, и ложью, и пьяными снами.

Вьются мечты, и смеются печали.
Мне ни понять, ни забыть, ни простить…
Дикие ночи надеждами стали,
И не могу, не могу не любить…

Вечно бреду по холодным бульварам.
Небо  уснуло  и  тает  зарёй.
Я истомлён остывающим паром,
Верю: увидимся снова с тобой.

               
      *   *   *   *   *










  *   *   *   *   *

                Посвящается П.

Не уходи, мой гордый Гений,
Побудь со мной ещё чуть-чуть,
Среди тоски и злых сомнений
Позволь в лучах твоих уснуть.

Люблю тебя любовью странной:
Она, как сон, иль чёрный луч,
Испепеляющей отравой
Горит столбом сквозь клочья туч.

Таишь в себе созвездья ночи.
Твоё святое колдовство,
Твои мечтательные очи
Мне душу греют, как вино.

Ты безотрадная отрада,
Ты утаённая струна,
Ты Богом данная отрава
И воспалённая луна.

Горишь – и я горю с тобою.
Поёшь – и я пою, любя,
И, очарованный мечтою,
Рыдаю, глядя на тебя.

Что жизнь моя?.. Тоска и пепел.   
Я сердце в сердце пронесу,
Я разожгу мой яркий факел
И душу к небу вознесу!

                *   *   *   *   *







               
  *   *   *   *   *

                Утренняя звезда


                Quomodo cecidisti de caelo lucifer…

                Wie bist du vom Himmel gefallen,
                du, sch;ner Morgenstern!   
               
 
                «Книга пророка Исайи», 14:12

Я враг людей. С холодными крылами
Скольжу сквозь мрак в сырую мглу
И в городе с багровыми стенами
Я  сею  страх  и  злую  тьму.

Мой чёрный плащ – проклятье смертных,
Мой острый взор – не для людей.
Я Отрицатель истин вечных,
Я  гордый  узник  без  цепей.

В душе – холодные руины,
В очах – мерцающий кристалл,
В огне погибшие долины,
Но жив мой гордый идеал…

Несу холодные знамёна
Сквозь паутину тусклых дней,
Сквозь тени гибнущего клёна,
И воет ветер средь камней…

Я властелин угрюмой скорби.
Мой вечный путь – скольженье вниз.
Да будет мир, как гроб, безмолвен!
«Ad totum malum» мой девиз!

Но лишь, восторгом опьянённый,
Я вспомню райские цветы,
Как, наважденьем ослеплённый,
Вдыхаю  сладкие  мечты.
                *   *   *   *   *


                *   *   *   *   *
                Белые берёзки
                Вьются за окном,
                Белые берёзки
                Мне поют о том,

                Что повсюду радость,
                Что июль в цвету,
                Что шальная младость
                Пляшет на лугу…

                Уронило солнце
                Мёд на берега,
                Опалило солнце
                Пряные луга.

                Утону, блуждая,
                В ёлочном лесу:
                Повстречать мечтаю
                Волка и лису.
               
                *   *   *   *   *



Жить – это значит грезить, и мечтать,
И видеть лучшее повсюду,
Дурных сторон не замечать
И верить радостному чуду,
Не знать сомнений и тревог,
Среди извилистых дорог
Найдя одну, шагать без страха,
И пусть грозит огонь и плаха,
Хранить мечту и видеть вновь
Надежду юности – любовь.


 *   *   *   *   *

               



*   *   *   *   *
                Посвящается П.


Ласковый шелест листвы
Мне о любви нашептал.
Пряные, дымные сны
Я, улыбаясь, вдыхал,

Верил осколкам мечты,
Знал, что любовь – это крест,
На перекрёстках судьбы
Видел божественный перст,

Страстно играл свою роль,
Верил  мечте  огневой...
О,  моя  сладкая  боль!
Как мне расстаться с тобой?

Снова терзаюсь, любя;
Стынет минувшего пар.
Я  не  увидел  тебя,
Радостный день не настал.

Ласковый шелест листвы
Мне о тебе нашептал.
Злые,  погасшие  сны
Я  в  темноте  увидал…

*   *   *   *   *












          *   *   *   *   *




Мраморные звёзды тают в вышине,
Ветер над холмами воет в тишине,
Этой лунной ночью я иду опять
Прошлого осколки – звёзды собирать.

Отшумели грёзы, отгремела страсть.
Мраморные слёзы – колдовская власть –
И  поныне  живы,  и  поныне  жгут,
Но остыло сердце, и всё чаще лгут

Тех надежд терзанья, те святые сны,
Что  мои  мечтанья  лезвием  весны
Полоснули злобно – кровь до облаков –
И, смеясь, умчались в глубину веков…

Уронило  небо  звёзды  на  холмы.
Я найду осколки, сберегу мечты,
Распалю  сиянье  и  усну,  любя,
Пусть седое небо смотрит на меня…


                *   *   *   *   *










                *   *   *   *   *




Приветствую тебя, безмолвный Град,
Твердыня  гордого  величья.
Я снова здесь и снова рад
Увидеть вечные обличья

Тех улиц, скверов, площадей,
Соборов, парков и фонтанов,
Где  среди  тысячи  огней,
Мостов и дремлющих каналов

Брожу, мечтая, как во сне,
Любя,  терзаясь  и  рыдая.
Здесь звёзды тают при луне,
В тумане иглами сверкая,

Здесь вечность веет свысока,
Тут красота царит безмолвно,
Здесь  золотые  облака
Целуют мраморные волны.

Привет  тебе,  великий  Град,
Венец  мечты  и  упоенья,
Холодных тайн безмолвный клад,
Приют  надежды  и  забвенья!


                *   *   *   *   *









                Всадник


Кто там скачет, как ветер, на сером коне?
Отчего его взор, как пожар при луне?
Почему он оставил родные края?
Для чего он терзает лихого коня?
Кто же он? Не пойму… И куда он летит?
Или он от проклятья укрыться спешит?
Что забыл он, несчастный, в чужой стороне?
Почему он явился на диком коне?
Почему он, как вихрь, гремит и свистит?
Что за тёмные тайны в груди он хранит?
От кого он таится в холодных лесах,
Словно чёрная птица в ночных небесах?
Что за странная сила вскипает в коне?
Почему чёрный всадник как будто в огне?
И куда он летит по тенистым лугам,
По увядшим дубравам и серым холмам?
Или горе его заставляет спешить?
Иль он счастье мечтает назад воротить?
Или, может, вон там, за зелёным холмом,
Его ждёт старый сад и родительский дом?
Чёрный плащ за спиной, словно дым от огня.
Лютый взор диких глаз устрашает меня.
Злые искры шипят из-под серых подков.
Никогда не видал я таких седоков.
Клочья ветра рычат, как голодная смерть…
Чёрный всадник, постой! на вопрос мой ответь!..



                *   *   *   *   *

            
 



    
                *   *   *   *   *

На лезвиях скрипки, на иглах мечты
Играет скрипач о несбыточном свете,
И  вижу  я  вновь  утаённые  сны,
И стонет угрюмо-задумчивый ветер.

И небо – огнём, и луна – как пожар,
И сонною злобой нахмурились волны…
Вдыхаю любовь, а минувшего пар
Шумит надо мною, страдания полный.

На лезвиях скрипки, терзая, любя,
Танцует осколок палящего зноя.
Я знаю, что небо не любит меня,
Но верю: увидимся снова с тобою.

На лезвиях боли, на играх обид
Скользит и рыдает мечта о минувшем…
Холодный гранит мне в тиши говорит
О счастье, навеки во мраке уснувшем…

Стою в темноте у остывшей реки,
А звёзды жестоко горят надо мною.
О, сладкие иглы, как вы далеки!
Пусть скрипка рыдает моею мольбою!..

Пусть ветер разносит палящий напев
О том, что люблю эти странные очи,
Пусть, мраморным светом бульвары согрев,
Сверкают лучами багряные ночи!..

Но дрогнули струны, растаяли сны,
Потухли виденья, укрывшись листвою…
Но снова мне чудятся зори весны,
И я, как огнём, околдован тобою.

          *   *   *   *   * 





                Путник

Усталый путник на чужбине
Бредёт с нахмуренным челом.
Увяли  травы  на  равнине,
И  тает  солнце  за  холмом.

Витают прошлого сомненья
Над  опечаленной  главой,
Любви безумные волненья
Текут безмолвною чредой,

Таит  душа  немые  грёзы,
И помнит сердце о былом,
А птица, видит он сквозь слёзы,
Махает радостно крылом…

Как долог путь земных скитаний!
Как трудно сердце пронести
Сквозь лабиринт глухих страданий
И веру в счастье обрести!

Унылый путь лежит во мраке,
Мерцает звёздами печаль,
Но он идёт, забыв о страхе,
И ничего ему не жаль.


                *   *   *   *   *










  *   *   *   *   *

Золотая осень
Расплетает косы.
У осины спросим:
Где уснули осы?

Пусть овраг ответит,
Где ночуют волки,
Ёж пускай заточит 
Острые иголки,

Пусть поля расскажут
О мечте остывшей,
Звёзды пусть укажут
Путь любви погибшей.

Тает надо мною
Месяц криворогий,
Тёмною листвою
Захлестнуло ноги.

Я иду устало
В тишине дубравы.
Счастье не настало,
Увядают травы…

У листвы уснувшей
Я спрошу, мечтая,
О любви минувшей,
Об осколках рая…

Пусть судьба ответит,
Где моя отрада…
Месяц тихо светит,
Осень мне не рада.

                *   *   *   *   *




  *   *   *   *   *
      
                «Заговор Фиеско в Генуе»
                Фридриха Шиллера

Какое страшное сплетенье
Судьбой обманутых сердец!
Любви неистовой томленье,
И кровь, и зависть, и свинец –

Всё промелькнуло, словно стрелы
Испепеляющей мечты…
Любовь нежна и чувства смелы
Под маской гордой красоты.

И мавра тень, и блеск кинжала,
И буря пламенных страстей,
И злая кровь у пьедестала,
И смерть среди чужих сетей –

Всё говорит о бренной славе
Тиранов, графов и рабов…
Фиеско, ты утонешь в лаве
Любви, коварства и грехов!..

                *   *   *   *   *
 
            

















                *   *   *   *   *

Я люблю этих глаз синеву,
И, покорный несмелому взору,
Я  мечты  и  пожары  зову
И внимаю судьбы приговору.

Подожгу – и горит, улыбаясь, душа.
Огнедышащий пир рокового веселья!
А потом, пепелищем народы страша,
Веет запахом тонкого тленья…

Чародейство лихое мне свыше дано.
Вечный пламень в душе – одинокая сила.
Мне любовь – как огни, как святое вино,
Что забвенье, и веру, и страх приносило...

Охмелён, опалён ожерельем стихов,
Я пою: пусть, лучами мечты истязая,
Разгорится огонь до седых облаков
И до неба взовьётся любовь неземная!

*   *   *   *  *










         Далёкому другу

Белый месяц надо мною
    Тает в вышине.
Околдованный  мечтою
   В  сладкой  тишине,
Я  стою,  мечтая,  веря  и  любя,
А небесные созвездья смотрят на тебя.


              Игрок

Полутень во тьме холодной, –
Серый призрак без лица, –
Примеряет ночью тёмной
Злую маску подлеца

И, прокравшись, словно кошка,
В итальянский ресторан,
Закурив, глядит в окошко.
За окном – глухой туман.

Я играю, как умею, –
От обмана стынет кровь. 
Я в душе отраву сею
И насилую любовь.

Полутень скользит по залам
И крадётся тут и там.
Вот мужчиной она стала…
В ресторане шум и гам.

Я играю на рулетке,
И людей и мир кляня.
Я погибну в этой клетке.
Серый призрак – это я.

 *   *   *   *   *







                Весна

Оживи мне душу светом,
Сердце радостью зажги!
Я растаю этим летом:
Бей, терзай, круши и жги!

Мне весна – как нож горячий,
Мне любовь – как чёрный свет!
Словно мёртвый и незрячий,
Я прожил семнадцать лет!

Чую, слышу приближенье
Жаром дышащей весны.
Опали мои томленья,
Остуди больные сны!

Воет ветер на рассвете,
И мечта огнём горит…
Кто услышит? Кто ответит?
Кто любовью одарит?

                *   *   *   *   *














           Полёт

Солнце крылья опалило…
Пьяный ветер за спиной.
Душу светом озарило…
Околдованный мечтой,

Я лечу над косогором,
Над блестящею рекой
И гляжу орлиным взором
На увядший край родной.

Что там вьётся за холмами?
Кто там нежится вдали?
Там, над серыми лугами,
В небе тают журавли!



         *   *   *   *   *

Глухим сомненьям вопреки,
Надежде радостной послушен,
Я жду заката у реки, –
Я снова тих и простодушен.

Покорный ласковой любви
В пустыне жизни быстротечной,
Я помню радостные дни
И верю тайне бесконечной.

Погасло солнце за горой.
Вот дождик брызнул, тьма клубится.
Пусть этой мрачною порой
Мне свет очей твоих приснится.


          *   *   *   *   *







     *   *   *   *   *

Взгляните, милые мои,
На те палящие огни,
Что обжигают, не любя,
Что стужей стали для меня.

Те два огня – она и ты.
Всё те же тонкие черты,
Всё тех же мыслей высота…
Одна пылает красота

В обеих, и любовь одна,
Как пропасть чёрная без дна…
Ты – вся она. Она же – ты.
Вы Богом данные цветы

Вы исступлённые огни,
Что обжигают, не любя;
Вы стужей стали для меня!


            *   *   *   *   *











        Осенний пейзаж

Здесь шёпот лиственных аллей
Таит угрюмые рыданья…
Осенний саван тополей
Охолодил мои мечтанья, –

Бреду унылою тропой
Сквозь тени клёнов пожелтевших
И слышу: ветер надо мной
Поёт о птицах улетевших.

Сырая осень сеет слёзы.
Уснули травы до весны.
Где вы, таинственные розы?
Где вы, мечтательные сны?



   *   *   *   *   *

Не зная друг друга, скрывая томленье,
Вдыхая, как воздух, холодную тьму,
Не глядя на небо, не веря в спасенье,
Скитались, как тени в зелёном дыму…

Судьбою жестокой погублены тихо,
Без грома, без шума, во мгле городов, –
Не встретив друг друга, без стона, без крика
Уснув в паутине проклятых годов…


*   *   *   *   * 
 










   *   *   *   *   *

Душа больная
Ликует вновь:
За горизонтом
Горит любовь,
Томя, пылает
И сладко жжёт.
Душа сияет
И счастья ждёт.
К чему сомненья?
К чему грехи?
Мои надежды
Так велики,
Что небосводу
Их не понять, –
Любя, любовь
Не разгадать.
Но… я не верю
Её огням
И не поверю
Минувшим дням.
Зачем мне чудо?
И рай зачем?
Я снова буду,
Как был, – ничем.
На дне засохну…
Усну без снов.
Вся моя жизнь –
Как смерти зов.
Кто меня вспомнит?
Услышит кто?
Я твёрдо знаю,
Что я – никто… 

  *   *   *   *   *





             *   *   *   *   *

Земного бытия отравленные звуки
Мне режут душу, словно огненные руки;
Горячий град раскатов смеха
Меня терзает гулом эха.

Иду на ощупь в паутине
Судьбой обманутых годов.
Дай мне узреть Твои святыни!
К огню и мраку я готов!

Мне зубы смеха горше страха,
Мне шум толпы – немая боль.
Передо мной глухая плаха –
Моя бессмысленная роль…

Жужжала жизнь, ревели струны,
Во сне сияли купола.
Да будут радостны и юны
Луга, где ты, смеясь, цвела!

   *   *   *   *   *



















                *   *   *   *   *

Угрюмый сын терзаний страха,
Скитаюсь ночью средь ветвей.
В душе – тоска, во взоре – плаха.
Зажги лучи своих огней!

Озолоти полночный холод
Горящим заревом костров!
Души погибшей лютый голод
Обвей кольцом своих ветров!

Пролей мне в сердце звёзд сиянье, –
Пусть кровь пылает и поёт!
Моё безмолвное страданье
Меня терзает и гнетёт…

Пусть небеса закружат снова
Игру любви – игру лучей.
Моя душа, как волк, готова
Выть на луну среди полей!

Как полутень, скольжу сквозь страхи.
Мне душу жжёт оскал любви.
Вон чёрный дым! Огни во мраке!
О, как неистовы они!..

  *   *   *   *   *









     *   *   *   *   *

Холодной лени наважденье
Кольцом окутало меня,
И гложет сонное томленье,
Как ненасытная змея…

Мне мир людской – косые тени,
Мне жар души – холодный прах.
На мне колпак тяжёлой лени.
И вьётся дымом серый страх…

Тоска и грусть. И мрак бессильный…
И равнодушная луна…
Вдыхаю робко мрак могильный,
А жизнь надеждами полна…

                *   *   *   *   *
Я вас люблю, моё мечтанье,
Души безмолвное терзанье,
Огонь в ночи глухих годов,
Пожар в пустынях городов!

Я вас люблю, мой лютый жребий.
В душе нездешнее храня,
Сквозь вихри яростных сомнений
Бреду, мечтая и любя…

Я вас люблю, мой призрак дымный,
Во мгле истлевшая свеча!
Закат мечты неугасимый,
Мерцанье милого луча!

Я вас люблю, моя отрада!
В огне замёрзшая печаль!
Ты – Богом данная отрава.
Моей любви тебе не жаль.

*   *   *   *   *




          Генуя

Я несу цветы в руках
Под голубыми небесами,
Над золотыми парусами
Витают птицы в облаках.

Я вижу мраморный залив
И генуэзские равнины,
И озарённые долины,
И гроздья тёмно-красных слив.

Дай крылья мне – иль быстрый бриг!
Пусть воет ветер надо мною
И, околдованный мечтою,
Сверкает солнца яркий лик!

Как чайка, полечу над морем
Во мгле лазурных берегов
Навстречу клочьям облаков,
Забытый и людьми, и горем…

О, Генуя, ты предо мной,
Как свет далёких звёзд во мраке, –
Повсюду пепел, боль и страхи,
А ты ласкаешь красотой!.. 


      *   *   *   *   *















               *   *   *   *   *

Не сбыться страшному, не сбыться…
Погас в ночи слепой фонарь.
На дно мечтаю возвратиться,
Уснуть в тиши. Но злая гарь
Багровым дымом в небе встала.
И вижу: счастье не настало,
Попал я в сеть немых сомнений.
В плену безудержных томлений
Не верю я любви отныне:
Погибли вечные святыни,
Истлели радости во мраке –
И голова моя на плахе…


                *   *   *   *   *

                Ночь на Фонтанке

Чёрные флейты в сердце поют,
Болью ласкают и счастье зовут.
Тайные знаки на белой стене
Мне обещают любовь при луне.

Дым коромыслом – пожар до небес.
Чем удивит меня яростный бес?
Что наколдует мне белая ночь?
Как убежать мне из города прочь?

Кто-то таится за серым мостом,
Тихо крадётся и машет хвостом.
Вечный закат. Золотое вино.
Волны мерцают и тянут на дно...

                *   *   *   *   *





             Колдовство

Этих мрачных времён роковая гряда
Чёрным дымом парит над моею главою;
Жёлтой тенью ко мне подползает беда,
Но я верю любви и колдую с тобою.

Заколдуй ты меня! Очаруй, опали –
Утоли мою жажду мечтою святою!
Эти серые дни охмели, опьяни,
Обагри мой закат огневою зарёю!

Мне твоё колдовство – пряных звёзд аромат.
Тайна взора во мгле, шёпот ласковых губ…
Воем жизни убит, пустотою объят,
Я бреду по земле, как загадочный труп.

Или птицей лечу? Или снова в огне?
Ничего не пойму!.. Я обманут тобою.
Прокляни – и забудь. Помолись обо мне!
Одари мои сны колдовскою игрою!

   
   *   *   *   *   *

Не верю никому – ни чёрту, ни судьбе,
Ни этим злым и мрачным лицам.
Шагаю по земле, мечтая о тебе.
Завидую большим и добрым птицам.

Они летят, как камнепад.
И синь небес для них отрада.
А у меня в душе набат.
И осень жизни мне не рада.


                *   *   *   *   *




                Temptationes

                Оракул

Ты просто не нужен жизни.
Ты бредёшь мимо времени,
Вдоль счастья и между смыслов.
Ты остался в бесконечном тупике,
Не понимая ни начал, ни концов всего,
Не помня себя, не зная и не видя ткани бытия.
Ты окружил себя вздором, неясными надеждами и сладким блефом.
Жизнь не нашла для тебя мерок и твёрдых трафаретов.
Ты ускользнул от правил великой вселенской Игры.
Ты опоздал на поезд, которого не было и не будет.
Ты побежал наугад и забрёл в лабиринт с ватными перегородками.
Твой мозг не способен себя понимать.
Твои слова не знают, чего они выражают.
Ты верил в порыв жизни – думая так, ты занимался самообманом.
Ты мечтал о неземном – мечтал, обольщаясь ложью и зыбкими призраками.
Ища покоя, ты делал вид, что не понимаешь того, что покой –
Это пустота смерти.
Бесконечный тупик бытия, имитирующий стремление к счастью,
Обрёк тебя на одиночество, а мертвенное равнодушие мысли, –
Равнодушие, переходящее в сон, – не одарило тебя светом.
Что же делать?
Любить. Молчать. И верить.
(Но ведь нет ни любви, ни молчания, ни веры…)


                *   *   *   *   *












                Волк

Я бреду, как во сне,
Вдоль полей и лесов.
Вдруг навстречу ко мне
Серый волк из кустов.

Я от жизни устал.
Ветер в поле умолк.
Где твой страшный оскал,
Мой отверженный волк?

Где твоих крепких лап
Исступлённая прыть?
Почему ты ослаб?
Подскажи: как мне быть?

Ты глядишь на меня
Мутным взором очей
И молчишь, не любя
Бестолковых речей.

Здравствуй, здравствуй, мой волк,
Вот, как видишь, и я.
Что же ты приумолк?
Где же стая твоя?

Волк глазами сверкнул
И как будто остыл,
Лёг на землю, уснул
И, как камень, застыл.


*   *   *   *   *





           Воспоминание

Я перелистываю дни
Моих минувших ожиданий
И вижу тусклые огни
Моих убийственных терзаний.
Я вижу тёмную чреду
Судьбой отравленных видений –
И страх, и горе, и беду,
И когти бледных привидений…
Всё промелькнуло, как в бреду,
Всё обнажилось предо мною.
И я опять бреду в бреду,
А ветер стонет за горою…


                *   *   *   *   *

Там, где звёзды гремят,
И  луна  ворожит,
И гирлянды созвездий пылают,
Сладким страхом объят, –
И от счастья дрожит,
И дороги на Землю не знает, –

Бледный ангел летит
И  поёт  на  лету
Песнь о Рае, а ветер могучий
Над землёю шумит
И  несёт  в  высоту
Отголоски погибших созвучий.

Он несёт в небосвод
Позабытый  мотив –
Песни смертных, забытые нами.
Их слагал мой народ,
Все невзгоды простив
И во мраке забывшись мечтами.


                *   *   *   *   *

         
                Весна

Я поднимаю острый меч
Навстречу радостным планетам.
Весны пылающая речь
Меня пьянит улыбкой лета.

Я кланяюсь сырой земле
И слёзы лью в тиши дубравы.
Долины радуются мне,
И сладко зеленеют травы.

Весна, весна, как ярок лик
Твоих немеркнущих сияний!
Ты – опьяняющий родник
Любви, надежд и упований!


  *   *   *   *   *

                Когда апрель зазеленеет
                И  засверкает  водоём,
                Когда теплом листвы повеет,
                Мы будем счастливы вдвоём.

                Ты станешь петь мне, как и прежде;
                Весна откроет счастью дверь;
                Любовь доверится надежде;
                И повторится всё, поверь.
 
                *   *   *   *   *
                Чёрною ночью под белой луной
                Я в тишине околдован тобой.

                Горестной птицы испуганный крик
                Тонкой стрелой моё сердце настиг.

                Тайные звёзды над спящей землёй –
                Звёздные тайны горят надо мной.

                И не узнать, не постичь, не понять,
                Сколько ещё мне осталость мечтать…

                *   *   *   *   *               









                *   *   *   *   *


Дайте мне крылья, дайте скорей!
В небо взовьюсь, полечу над горами.
Ржавые цепи безрадостных дней
Стиснули душу тугими узлами.
Серым крылом над морями взмахну.
Волны морские мне сёстрами станут.
Радостным взором на солнце взгляну.
Горе и смерть никогда не настанут.
Звёзды ночные – как сладкие сны.
Слышу в лесах приближенье весны.
Травы растут на просторах полей.
Дайте мне крылья! дайте скорей!


                *   *   *   *   *











                *   *   *   *   *

Как это трудно – сочинять стихи,
Когда безмыслие терзает,
Когда кричат в душе грехи,
А сердце радости не знает.

Что мне сказать о жизни, о себе?
О чём поведать моему народу?
Мой век, что посвятить тебе?
Сатиру, пасквиль или оду?

Давайте верить счастью и мечтать.
Любовь надежду не погубит.
Умом судьбу не разгадать.
Бог всё простит, а чёрт осудит.

Не ухватить мне нитей бытия
И не забыть мечту на плахе…
Кто знает, может быть, и я
Покину сцену в лютом страхе?


                *   *   *   *   *
 




















               
                *    *    *    *   *
Я люблю, как любил,
Как гроза из-за туч.
Мой огонь не остыл,
Ярко-пламенный луч

Улыбается мне
И горит сквозь года,
Но мечту о тебе
Не забыть никогда.

      
                *   *   *   *   *


Дайте мне крылья, дайте скорей!
В небо взовьюсь, полечу над горами.
Ржавые цепи безрадостных дней
Стиснули душу тугими узлами.
Серым крылом над морями взмахну.
Волны морские мне сёстрами станут.
Радостным взором на солнце взгляну.
Горе и смерть никогда не настанут.
Звёзды ночные – как сладкие сны.
Слышу в лесах приближенье весны.
Травы растут на просторах полей.
Дайте мне крылья! дайте скорей!


                *   *   *   *   *













     Колдун

Чаю я тайных чар.
В келье тают лучи...
Мой целебный отвар –
Утешенье в ночи.

Я колдун, чародей.
Клады – братья мои.
Ненавижу людей
И надежды свои.

Мой волшебный отвар
Возвратит мне её.
Молод я или стар,
Исступленье моё

Мне милей во сто крат,
Чем спасенье души.
Тонких губ аромат
Я вдыхаю в тиши.

Зреют грёзы во мне –
Сладких звёзд глубина.
Я опять, как в огне,
Вижу: снова она!

Слышу в сердце пожар.
Гложет сладкая боль.
Мой безрадостный дар,
Раствориться позволь

В твоих чудных садах,
В бездне света и тьмы!
В моих жалких мечтах
Всё же встретились мы!

                Но растаял мираж,
И погасли лучи…
И опять: словно страж
В ослеплённой ночи,




Я стою в пустоте
И колдую впотьмах –
И душа в темноте,
И надежды – в гробах...
                *   *   *   *   *


                *   *   *   *   *
Сквозь паутину мрачных снов
И лета стылые виденья,
Сквозь пустоту нелепых слов
И утаённые сомненья
Я вижу тайные огни.
Во мраке ночи чернокрылой
Я верю, что зовут они
Навстречу радостной и милой…

  *   *   *   *   *



    Летний пейзаж

Изумрудные мерцанья
На стекле студёных вод,
Ветра тонкое лобзанье,
А над лесом – небосвод.

Берега глядят безмолвно,
И трава – как сосен ряд,
В тишине вскипают волны
И о счастье говорят.













  *   *   *   *   *
   
Песнь молодой ведьмы

Я люблю твои созвучья,
Огнепламенный Жених.
Сквозь изломанные сучья,
Сквозь тоску и волчий крик,
Сквозь леса, поля и боры
Ты придёшь, ища огня,
Неразгаданные взоры
Молча бросишь на меня.
Загорится огнь дремучий,
Ветер хлынет свысока –
И безрадостные тучи
Превратятся в облака.

               *   *   *   *   *




        *   *   *   *   *
Там, за оградой, мерцают цветы,
Там, в полутьме, улыбаешься ты.
Что мне невидимых звёзд глубина,
Если во мраке сверкает одна?
Что мне журчание струй на заре,
Или раскаты зимы в декабре?
Как мне, скажи, с высоты не упасть,
Если в душе исполинская власть?
Розы темнеют, светлеет закат,
Я в полутьме – и мечтою объят.

                *   *   *   *   *




















               *   *   *   *   *

Чаша с ядом – мой хранитель,
Кубок смерти, сладкий яд…
Я усталый отравитель.
Злые тени встали в ряд
И смеются надо мною.
Тени – мёртвые мечты.
Ярко-жёлтой пеленою
Из ленивой темноты
Тени смотрят в злые очи,
И танцуют, и горят,
В тишине угрюмой ночи
Мне о прошлом говорят…
Окружили, задушили,
Заласкали, оплели…
Но любовь не утолили
И от скуки не спасли…

                *   *   *   *   *

Я счастья желаю всем людям на свете.
За горе и беды никто не в ответе.
Пусть солнце сияет, пусть радость кипит,
Пусть парус надежды от счастья дрожит.
Я мира желаю всем людям, и света,
И новой зари, и бескрайнего лета.
Пусть к нам возвратятся счастливые сны
И пусть принесёт отголоски весны
Тот ветер, что в поле, рыдая, свистит, –
Пусть счастье мечтою тебя одарит.

      *   *   *   *   *




  *   *   *   *   *
В тех городах студёный прах,
Напрасной злобы серый ветер,
В тенях тоски продрогший страх
И свет, который уж не светел.

В тех городах луна в пыли
И бред крадётся вдоль каналов;
Там мысли – жирные нули,
А чувства – пение баранов.

В тех городах казённый пир,
В них отменили веру в чудо
И преподносят этот мир,
Как фаршированное блюдо.

В тех городах забыто всё,
Что сердцу дорого и мило,
Туда лишь случай занесёт...
Там всё остыло и постыло. 

В тех городах восход пропах,
Закат во мраке сожалений,
А волны бесконечных плах
Глядят зрачками привидений.

В тех городах бывал и я,
И пил тоску, и выл от горя,
Но в грязной луже бытия
Я разглядел улыбку моря.

                *   *   *   *   *










                Музе

Не страшен мне ни чёрт, ни случай,
Ни кровь ножей, ни блеск лучей:
Боюсь лишь я твоих созвучий,
Твоих немеркнущих очей.

И страшно мне, когда ты рядом, –
Когда глаза твои горят,
Я опьянён кровавым ядом
И чёрным пламенем объят.

Блистала ты, как огнь дремучий;
И твердь дрожала и цвела,
Когда под хор святых созвучий
Меня ты к счастию вела.

Учила ты не верить Богу
И мрак искала в небесах.
Я потерял к тебе дорогу,
И ветер умер в парусах.

Люблю тебя любовью тёмной.
Ты – неразгаданная мгла.
И злой, и нежной, и бездонной
Меня понять ты не смогла.

Мрачнее тьмы твои напевы,
Светлей луны твоя печаль.
Ты – нежный отблеск юной девы.
Моей любви тебе не жаль.


                *   *   *   *   *










                Лес

Мы уйдём с тобою в тёмный лес,
Где в оврагах призраки таятся,
Там за пнём хохочет старый бес,
А в крапиве лешие резвятся.

Злой упырь, и ведьмы, и кабан
Нас в лесу полночном не заметят.
Пусть небес бескрайний сарафан
Звёзды тихой радостью осветят!

Мы забудем прошлое и то,
Что когда-то камнем нас давило.
Зло исчезнет, сгинет то,
Что надежды наши опалило.

Мы уйдём с тобою в тёмный лес –
Счастье мы, страдая, упустили, –
И не страшен нам еловый бес:
В небесах созвездья нас простили. 



              *   *   *   *   *



















 *   *   *   *   *

Как мне минувшее забыть
И погубить воспоминанья?
Не знаю, быть или не быть,
И не найду я оправданья
Тому, что было и грядёт.
Надежда жалобно поёт,
А смерть рыдает у порога.
Жизнь – это дальняя дорога.
Как мне пройти её любя?
Как мне в глуши найти себя?
Не знаю... Смерть войдёт без стука.
Глухая мука – скука, скука,
Как ястреб, смотрит на меня,
Надежды юности кляня.
Во мраке грустных сожалений,
Среди неистовых волнений
Прямой дороги не найду,
Но я иду, иду, иду…
Быть может, я увижу вскоре
Мечты таинственное море?
Быть может, стану счастлив я,
Услышав песни соловья?
Вдали – заветное крыльцо.
Любовь, открой своё лицо!
Не в силах я себя спасти –
И я кричу: прости! прости!..

   *   *   *   *   *














                Письмо

Прости, дорогая,
Надежды не зная,
Прожил я напрасно…
Терзая ужасно,
Любовь обманула –
Мечтою блеснула,
Колдуя, играя,
Пылая, сверкая,
Меня задушила,
В тиши оглушила…
Я таю во мраке.
Надежды – на плахе.
Погибло былое,
И горе лихое
Меня окружает
И люто терзает…
Любить безответно,
Любить беззаветно –
Тяжёлая доля.
Была б моя воля,
Я душу бы продал,
Я сердце бы отдал
За миг поцелуя, –
И, в страхе ликуя,
Я громко взываю
И к аду и к раю:
Её мне верните,
Мечту не губите!..

           *   *   *   *   *













               *   *   *   *  *

На ромашковом поле встречал я рассвет.
Солнцу юному громко пропел я: привет!
На ромашковом поле встречал я закат.
Был я ветром объят, и я ветру был рад.
Над ромашковым полем мерцала луна –
Белолицею девой казалась она.
Над ромашковым полем созвездья цвели,
И заря улыбалась в багровой дали.
На ромашковом поле усну навсегда:
Над ромашковым полем не властны года.


                *   *   *   *   *


Умру под забором,
Надежды кляня.
Пусть бесом и вором
Считают меня.
Пусть звёзды смеются
В безмолвной тиши,
Пусть смрадом нальются
Потёмки души,
Пусть все ненавидят
И вечно клянут,
Пусть люди увидят,
Что я – Божий кнут!


                *   *   *   *   * 













                *   *   *   *   *


Талые звуки,
Мёртвые сны,
Вечные муки –
Стоны весны.

Над головою
Кровавый закат.
Страхи толпою –
Теней маскарад…

Кто так злорадно терзает меня?
Кто искупал огневого коня?
Кто опалил золотые мечты
И растоптал луговые цветы?
Кто утопил моих дум якоря?
Кто меня гонит в седые моря?

Ветер стенает,
И воет, и рвёт…
Кто разгадает:
Что меня ждёт?

Мысли клубятся,
Чувства во лжи,
Страхи таятся,
Всюду ножи…

Сквозь пелену ускользающих дней
Вижу долины раздавленных пней.
Как мне сиянье созвездий украсть?
Как мне добыть исполинскую власть?
Счастья хочу – неземной высоты, –
Кто мне подарит улыбку мечты?

Помню, надеюсь
И верю, что вновь
Счастьем согреюсь,
Встречу любовь…

                *   *   *   *   *


             *   *   *   *   *

Он любил листопад
И созвездьям был рад.
И ночною порой,
Недовольный собой,
Он смотрел в высоту
И вдыхал на лету
Сладких звёзд аромат,
Темнотою объят,
Верил в томные сны,
Видел призрак весны,
Предугадывал рай.
Огнедышащий май
Его звал за собой.
И, холодной тропой
Пробираясь в леса,
Веря вновь в чудеса,
Он любовь призывал
И печали не знал.
Ярых звёзд листопад –
Миллионы лампад –
В тёмной бездне мерцал;
Миллиарды зеркал
В его сердце цвели,
Но, как прежде, в пыли
Он бродил, и мечтал,
И осколки искал:
Он любил листопад
И надеждам был рад…

                *   *   *   *   *













                Завет

Воспой любовь, любви послушный;
Познай умом судьбы закон
И, кроткий сердцем, простодушный,
Поверь мечте – и сладкий сон
Твоим уделом вечным станет,
Жизнь ожиданья не обманет,
Ты будешь счастлив средь людей.
Люби, играй, пылай сильней!
Вот тёмный демон – смерть лихая –
Стоит безмолвно у дверей,
Вот горький призрак прошлых дней,
А вот сомнений злая стая…
Гони их всех! проснись любить,
Поверь себе, откройся свету!
Огнём огня не угасить.
Отдайся яростному лету!


           *   *   *   *   *

                Поэту

Спой мне ту песню, что пела мне мать,
Опьяни меня ветром нездешних созвучий!
Я люблю твоих звуков безумную рать.
Не боюсь я судьбы. И убийственный случай
Мне не враг, и не друг, и не сват, и не брат…
Я твоими стихами, как ветром, объят –
И, твоею стихией охваченный вновь,
Ясным взором очей призываю любовь!


               *   *   *   *   *










      *   *   *   *   *

Тёмною ночью в старой избе
Я в тишине вспоминал о тебе.
Снег за окном, и глухая луна
Тайною думою снова полна.
Ветер унёс моих мыслей аркан.
Сердце рыдает от яростных ран.
Злая луна, не могу больше жить,
Неба царица, скажи: как мне быть?
Мне, оглушённому, путь укажи!
В сердце пылают кривые ножи!
Как победить мне любовную боль?
Как позабыть свою прошлую роль?
Гложет надежда, в тумане – огни.
О, как зловещи и сладки они!
О, бледнолицая, злая луна,
Правду открой, расскажи: где она?
Злая луна утонула во тьме.
Злая луна не ответила мне.
Кто-то в овраге, рыдая, поёт.
Кто-то мечтает и тихо зовёт…
Я изнемог… мне судьбы не понять…
Мне остаётся одно – колдовать.
           Тёмною ночью в старой избе
Я в тишине вспоминал о тебе…

       *   *   *   *   *


   













          Смысл жизни – мрак бездонный,
Но звездою путеводной
Счастье зреет в небесах.
В моих рваных парусах
Ветер умер, ветер счастья.
Штиль страшнее, чем ненастье.
Тишина бескрайних вод
Душу смерти предаёт.
Мысли – чёрные колдуньи,
Страхи – злобные вещуньи.
В моём сердце мёртвый штиль.
Я не знаю, сколько миль
Мне до берега родного…
Я один… но верю снова:
Звёзды правду мне сказали –
Звёзды счастье обещали.

Околдованный во мраке,
Я молчу, но злые страхи
Водят подлый хоровод;
Тишина, как лев, ревёт;
Тьма над морем тенью вьётся;
Ночь безлунная смеётся;
Бездна чёрная вдали.
Вдруг я вижу: корабли –
Три корвета гордым строем
В темноте, над спящим морем
Вдаль идут без парусов.
Я кричу им, но мой зов
Не нашёл во тьме ответа,
И не вспыхнул отблеск света…
В глубине морской – молчанье,
В глубине души – терзанье.
Сгинул мой безумный крик…
Я один… мой ветхий бриг
Обречён погибнуть в море…
Надо мной смеётся горе,
А созвездий злая стая
На меня глядит из рая.   






                *   *   *   *   *

Он умер, твой лирический герой,
Уснул на грязном чердаке и не проснулся,
Он тенью ускользнул… за ним спешит другой…
Он шёл сквозь лабиринт и не вернулся
Но где же он теперь? Куда он держит путь?
Он сгинул. Скажут: так ему и надо!
Быть может, он когда-нибудь
Пришлёт тебе привет из ада?


  *   *   *   *   *

Мне всё здесь нравится:
Здесь всё краса и диво,
Земля от солнца плавится,
А вдоль реки крапива.

Коровий грозный крик
Стоит над косогором.
Пастух, седой старик,
Бредёт, мерцая взором.

Жара, июль, роса.
Чертоги рощи дикой.
Вдали блестит коса,
И пахнет ежевикой.

 
*   *   *   *   *

















                Человек
                Сценическое действие

Скала. На ней стоит Человек. Вокруг него, с четырёх сторон, отдельно друг от друга, располагаются ангелы, демоны, святые и люди.
Заря. Светло-розовое небо. Ветер.

ЧЕЛОВЕК.
Я хочу быть свободен от свободы!
Всюду пустота, скука и смерть,
А я хочу петь о мире и о любви!
Кто сломал крылья моей души?
Зачем я живу? Кто меня поместил сюда?
Не принимаю я правил игры:
Не соглашался я быть рождённым,
Не хочу я жить, но и умирать тоже не хочу.
Мне мало всего: мало жизни,
Мало смерти, мало себя…
Мечтаю я обнять всё мироздание,
Полюбить и тут же его отринуть.

ГОЛОСА ЛЮДЕЙ.
– О чём он говорит?
– Что за вздор он льёт нам на головы?
– Он пьян?
– Он сошёл с ума.
– И врёт, как повар.
– Швырните в него комьями грязи!
– Этот бездельник забрался на скалу и не даёт нам спокойно жить.

ЧЕЛОВЕК (обращаясь к ангелам).
Эй! Ангелы! Верните мне веру в чудеса,
Я хочу быть снова младенцем.
Верните мне веру! Верните детство!
Когда я был маленьким, я был счастлив,
Я радовался жизни и видел её расцвет.

АНГЕЛЫ.
Мы тебя любим.

ЧЕЛОВЕК.
Вы мне скучны!


ПЕРВЫЙ ДЕМОН
(Он в клоунском наряде).
Человек, иди ко мне: я покажу тебе фокус.

ЧЕЛОВЕК.
Какой фокус?

ПЕРВЫЙ ДЕМОН.
Я превращу камни, лежащие у твоих ног,
В слитки золота.

ЧЕЛОВЕК.
Не надо.

ПЕРВЫЙ ДЕМОН.
Или, хочешь, я сделаю тебя пеликаном?

ЧЕЛОВЕК.
Мне надоело бытие, а ты лезешь
Ко мне с глупыми россказнями.

ВТОРОЙ ДЕМОН
(Пританцовывая за спиной у первого демона).
Я могу сделать так, чтобы у тебя
Каждый день была новая жена!

ТРЕТИЙ ДЕМОН
(Он в белом халате и в чалме).
Хватит сотрясать воздух, мой милый.
(Протягивает Человеку серебряный поднос, на котором лежат белые порошки.) Возьми мои порошки. Попробовав их,
Ты окажешься в ледяном огне и в бесконечном тупике,
Ты потеряешься в сладком лабиринте.
Ты забудешь все слова, не только
Слово «бытие», и они покажутся
Тебе пустыми и глупыми.

ЧЕЛОВЕК.
Ты кажешься мне пустым и глупым. 
Уйди прочь.
 
ЧЕТВЁРТЫЙ ДЕМОН
(Протягивает Человеку сосуд, обмотанный змеиной кожей).
Выпей!

ГОЛОС ИЗ ТОЛПЫ ЛЮДЕЙ.
А что в этом сосуде?

ЧЕТВЁРТЫЙ ДЕМОН.
Вино, которое пили Атланты.

ЧЕЛОВЕК.
Скучно! Скучно! Скучно!
Эй, кто-нибудь, спасите меня от меня!

ФИЛОСОФ
(С важным видом приближается к Человеку).
Ты не любишь бытие?

ЧЕЛОВЕК.
Я его не вижу и не понимаю – я потерял его нить.
Я словно в тумане…

ФИЛОСОФ.
Это бывает. Мне кажется, ты находишься
В плену у своих познавательных способностей.
Ты опутал себя ложными представлениями;
Мироздание заразило тебя своим хаосом,
И ты не можешь собрать воедино свой
Умственный взор и направить его на бытие…

ЧЕЛОВЕК
(Перебивая его).
Скажи мне, а в чём заключается ткань бытия?
 
ФИЛОСОФ
(Смущённо).
Не знаю…

СУМАСШЕДШИЙ
(Незаметно подкравшись к Человеку).
Загадай число.

ЧЕЛОВЕК.
Не хочу.

СУМАСШЕДШИЙ.
Тогда откажись от вещей.


ЧЕЛОВЕК.
От каких вещей?

СУМАСШЕДШИЙ.
От всех вещей – от имущества, от денег и от одежды.
Останься наедине с собой. Вернись к самому себе
И слушай своё сердце. Оно тебя не обманет.

ЧЕЛОВЕК.
Я слушаю своё сердце и свою душу
Много лет подряд, но пока их не услышал.

ПЕРВЫЙ ДЕМОН
(Отталкивает сумасшедшего в сторону; обращаясь к Человеку).
Ну, если не слышишь и не понимаешь самого себя,
То тебе остаётся одно…

ЧЕЛОВЕК.
Что же?

ПЕРВЫЙ ДЕМОН.
Прыгни вниз со скалы.
Зачем тянуть тигра за хвост?
Прыгни вниз – и узнаешь,
Есть ли у этой пропасти дно. 

(Пауза.)

ЧЕЛОВЕК.
Дай мне некоторое время на размышление.

ПЕРВЫЙ ДЕМОН
(Доставая из-за спины песочные часы и ставя их у ног Человека.)
Хорошо, когда песок кончится, я вернусь. (Исчезает.)

ЧЕЛОВЕК
(Размахивая руками во все стороны).
Прочь от меня! Идите все прочь!
(Задумчиво.) Что ж, его совет,
Быть может, не так уж и глуп.
Стоила ли моя жизнь того,
Чтобы быть прожитой? Не знаю…
Чем меня одарило бытие? Азартом?
Верой? Любовью? Смыслом? Счастьем?
Нет! Всё это вздор – всё это лишь слова,
Пыль, сон, мираж, марево…
(Поворачивается к святым людям.)
Святые, скажите, как мне быть?

СВЯТЫЕ.
– Следуй заповедям. В них заключается всё.
– В них единственно правильный путь.
 
ЧЕЛОВЕК.
Я это много раз слышал. В моей душе ворочается
Странное чувство, и я не могу его понять
И выразить. Чего я хочу?
Чего мне надо? Как только я выражаю
Словами мои мимолетные желания,
Я тут же с ужасом вижу, что они
Мне бесконечно чужды.
Слова – это могилы, скрывающие
От меня мои чувства, мысли и порывы.

ЛЮДИ
(Указывая пальцами на человека).
– Всё, довольно его терпеть.
– Долой этого мыслителя!
– Его давно надо отправить на корм рыбам,
А не то он и нас сведёт с ума!
– Откуда он такой выполз?
– Распять его! Повесить!
– Ишь, развёл тут философию!

К Человеку приближается молодая Женщина.

ЧЕЛОВЕК.
С недавних пор я решил отдалиться от людей…

ЖЕНЩИНА.
Почему? Ведь я тебя люблю!

ЧЕЛОВЕК.
Одиночество побуждает мыслить.

ЖЕНЩИНА
(Укоризненно и печально).
Ты стоишь тут на скале, думая Бог знает о чём.
Оглянись по сторонам. Мир прекрасен.

ЧЕЛОВЕК.
Я не понимаю себя. Весь мир мне кажется лишним.
Я в нём лишний. И ты лишняя.

Женщина, обидевшись, уходит.

ЧЕЛОВЕК.
Почему я здесь? Для чего я родился?
На что мне опереться? Я хочу начать жить.
Но как мне это сделать?

Появляется первый Демон.

ПЕРВЫЙ ДЕМОН.
Всё, время пришло: песок в часах кончился. Пора.

(Пауза.)

ЧЕЛОВЕК.
Хорошо. (Первому Демону.) Отвернись.
(Демон отворачивается.) Пусть будет так.
Другого пути нет. (Прыгает со скалы.)

Через несколько мгновений его, летящего в бездну, подхватывают ангелы и возвращают на прежнее место.

ПЕРВЫЙ ДЕМОН
(Удивлённо и несколько лукаво).
Чего, не получилось? 

 Человек молчит.

ГОЛОСА ЛЮДЕЙ.
– Жаль, что он не разбился.
– Туда ему и дорога.
– (Шёпотом.) Его спасли ангелы…
– Вот оно что!
– Кто бы мог подумать!
   
ЧЕЛОВЕК.
Я хочу сказать что-то важное, главное,
Но мой кривой язык не находит слов…

ГОЛОС ИЗ ЛЮДСКОЙ ТОЛПЫ.
А я смотрю на солнышко и счастлив.
Больше мне ничего и не надо.

ЖЕНЩИНА
(Радостно).
Как я рада, что тебя спасли ангелы!
Отныне всё будет не так, как прежде:
Мы увидим новую жизнь.
 
ЧЕЛОВЕК.
Ничего не пойму: что такое жизнь?
И что такое смерть? (Бросается со скалы в бездну.)

Женщина вскрикивает и закрывает руками лицо.
Все подбегают к обрыву и глядят вниз.
Долгая тишина.

ВТОРОЙ ДЕМОН.
У этой бездны нет дна.

СУМАСШЕДШИЙ.
Жаль… С ним было как-то веселее.


               

                /конец/


      *   *   *   *   *



















                *   *   *   *   *


Кутерьма линючих мыслей
Стёрла душу без остатка.
Соки юности прокисли.
Смерть – печальная разгадка.

Не могу я жить на свете,
Вскрою вены – легче будет.
Пусть тяжёлый сиплый ветер
Мои страхи позабудет.

  *   *   *   *   *



Сиротливые сомненья
Вьются мрачными ветвями,
А напрасные боренья
Смотрят горестными пнями.
Стонет ветер в чистом поле.
Неразгаданная мгла…
На свободе – как в неволе.
Вера, как же ты могла
Охладить безмолвной стужей
Мыслей гордый караван?
Превратить в кривую лужу
Страсти юный океан?
Я бреду усталым шагом
Мимо хлама прошлых грёз.
Лягу в роще, за оврагом;
И под куполом берёз
Я забуду всё, что было.
Жизнь ответила мне: «Нет!»
Что горело – то остыло.
Мне сегодня тридцать лет.

      *   *   *   *   *











      *   *   *   *   * 


Поцелуями мерил счастливые дни,
Ветра в поле искал
И любил небосвод,
Но от счастья остались осколки одни,
Вечный рай не настал,
И чертей хоровод
Пляшет танец огней –
Танец диких зверей, –
Жизнь – разрушенный дом.
Сумрак мрака страшней.
Жизнь – покинутый дом,
Что глядит в пустоту.
Ненавидя людей,
Я бреду в темноту.
Мне осталось одно:
Тяжесть прожитых лет.
Опускаюсь на дно…
Пусть неистовый свет
Ещё ярче горит,
Пусть гремит в вышине:
Тьма любовь утаит –
Я умру в тишине…


        *   *   *   *   *






















 *   *   *   *   *

Куда так мчались поезда?
Зачем метался лютый ветер?
Погасла вечная звезда,
Остыло счастье на планете!

Надежда, вера и любовь –
Не осквернённые святыни…
И ропщет яростная кровь,
Как глас безумного в пустыне;

И тают мысли в пустоте;
И в лабиринте наслаждений
Скитаюсь в душной темноте;
И стаи диких наваждений

Мне шепчут гордые слова
О счастье, что несёт свобода,
Но без короны голова,
И тесно мне среди народа…

         *   *   *   *   *




















                Петер Альтенберг

                Альбан Берг «Altenberg-Lieder»


                1

О, душа, после метелей ты становишься
Ещё прекраснее и глубже!
Они – в природе и в тебе;
И, пока облака не просветлеют,
Одно и то же печальное дуновение
Веет на вас обеих!



                2

Видела ли ты лес после грозового дождя?!?!
В нём всё сверкает и повсюду царит покой, –
И лес ещё прекраснее, чем прежде.
Женщина, тебе тоже нужен грозовой дождь!



                3

Размышляя, ты устремляешь
Свой взор за грань вселенной…
О, если бы ты никогда не имел
Забот о хлебе насущном!
Вдруг всё исчезло…
И осталась жизнь и мечта о жизни,
А ты по-прежнему, размышляя,
Устремляешь свой взор
За грань вселенной!









                4

Мою душу ничто не тревожит и не потревожит…
Я ждал, ждал – ах! – я ждал…
Дни будут чередой тянуться друг за другом,
Но мои пепельные шёлковые
Волосы напрасно развеваются
Вокруг моего бледного лица!




                5

Здесь царит покой.
И тут я проливаю слёзы обо всём!
Здесь я изолью свою неуловимую
И непомерную скорбь –
Скорбь о моей омертвевшей душе…
Здесь нет людей и нет поселений…
Тут царит покой!
Здесь снег тихо падает в воду…
Смеяться…


                *   *   *   *   *















              *   *    *   *   *   

Пусть меня все проклянут!
Пряник, надежда и кнут
Мне не указчики ныне.
Годы проходят в пустыне.
Липкие мысли гнетут.
Пусть меня все проклянут.
Выше и выше преграды
Непобедимой судьбы,
Снова гремят камнепады,
Снова восстали рабы.
Где-то на вечном просторе,
Где-то в больших городах
Люди мечтают о море,
Грезят о райских садах.
Я заклинаю стихии,
Я призываю рабов
Бросить немые святыни,
Скинуть оковы годов.
Чёрное знамя над нами.
Бесы и ангелы – врут.
Благословляю слезами –
Пусть же меня проклянут!

 *   *   *   *   *





















              Молитва

Избавь меня от чаши гнева,
Даруй мне счастье и покой.
Пусть птицы солнечного неба,
Смеясь, витают надо мной.

Пусть зёрна света слаще станут,
Пусть струны ясные звучат:
Они надежды не обманут,
Они отраду мне сулят.

К чему мне лес воспоминаний?
И мыслей чёрная река?
Она – могила упований.
Она, как бездна, глубока.

Избавь меня от бремя страха.
Я жить и веровать хочу.
Пусть моя будущая плаха
Укором станет палачу.

Как страшен мир! Но свет сокрытый
Лиловым отблеском мечты
Таится всюду; и, забытый,
Повсюду радуешься Ты.


                *   *   *   *   *


















*   *   *   *   *

Жизнь окружила жаждой силы,
Но силы нет, остались лишь инерция и тренье, –
Так год за годом гибнут поколенья,
Так колют в спину горестные вилы.

Куда бежать? как жить? чем оправдать кручину?
Жужжанье городов вам не ответит…
Лишь тихий луч поэзии засветит
Неугасающую, тонкую лучину.

Молчи, остынь, прислушайся к моленью,
Что в глубине души исхода ищет.
Повсюду в мире ветер свищет,
Но ты не верь мирскому тленью.

Каскады страха, бредни, муки
Кричат, что смерть – конец сомненьям,
Не верь, не верь их обольщеньям
И протяни к созвездьям руки.

 


                *   *   *   *   *

Я в ломбард заложу своих мыслей гурьбу.
Нету сил продолжать роковую борьбу,
Нету сил размахнуться кровавым мечом,
Но не бросил я знамя, не стал палачом.
Я бреду наугад, я живу невпопад.
Позади тёмный лес, впереди камнепад.
Гложет сердце моё память прожитых лет.
В лабиринтах судьбы заколдованный бред
Моим спутником стал. И осталось одно:
Проклиная судьбу, опуститься на дно.


                *   *   *   *   *








                Молитва девушки

Господи, помилуй,
Господи, прости,
Чашу эту злую
Мимо пронеси.

Верую в спасенье,
Верую в мечты,
Чаю воскресенья,
Чаю высоты.

Многого не надо…
Тихою весной
Буду ветру рада,
Что свистит косой,

Вдоль реки холодной
Я пройду, любя,
Повторю безмолвно:
Верую в Тебя.

           *   *   *   *   *
























*   *   *   *   *


Я искрой был и под землёю
Слонялся, как безумный крот.
Мне звёзды кланялися в ноги.
Моя судьба – запретный ход.
Кто распознает злые знаки
Моей измученной души?
Кто насадил хмельные злаки
И пламя сердца потушил?
Скитаюсь, как паук по крыше,
Как опьяневший осьминог;
Всё выше, выше, выше, выше
Растёт судьбы бараний рог.
Но песен нет – остались стоны,
Бродяжий дух ушёл на дно.
Скулю без счастья, без короны…
И мне осталось лишь одно:
Молчать, и верить тихим чарам,
И слушать говор тишины, –
Быть может, чаял я недаром
Алмазов горней вышины…

*   *   *   *   *



















        *   *   *   *   *
      
        Ветер в поле рыдал,
Выла чёрная мгла,
Тайна жизни шептала во мраке…
Я любовь проклинал,
Но душа не смогла
Победить свои тёмные страхи.

Я бреду, как в бреду,
Незнакомой тропой
По полям и лугам, по оврагам и долам.
Набреду на беду
Или, может, весной
Распахну своё сердце рязанским просторам.

Неразгаданных снов,
Перезрелых надежд
Тайный посвист я слышу средь ночи.
В дебрях старых лесов
Грудь луны без одежд,
А над ними – холодные очи

Тех созвездий, что прежде любовью цвели
И ласкали мечтою умильной,
А теперь в злые тени меня увели
И мерцают тоскою бессильной.
       
        Кто там? кто? на другом берегу?
Чьи рыданья во мраке я слышу?
Или это волчица скулит на бегу?
Или ветер стегает проклятьями крышу?
 
Скорбный, горестный груз 
Тянет крючьями вспять
Серых мыслей гряда.
Я не Бог и не трус,
Мне судьбы не понять…
Тяжек путь в никуда.
       





        Я не верю себе,
Но бреду в пустоту –
Тайна сердца страшнее пустыни.
Бог поможет тебе.
Мой же путь – в темноту,
Где померкли родные святыни.

Ветер в поле рыдал,
Стыло сердце в груди,
Силы жизни меня покидали.
Я любовь призывал…
Вдруг – огни впереди!
Загорелись – и тут же пропали!..

         *   *   *   *   *


                Жалость

Твоя жалость – страшная вещь:
Как змея или горестный клещ,
      Отравила  меня,
      Задушила,  кляня.
И  осталось  одно:
Провалиться на дно…

Твоей жалости острое жало
Мне страшнее любого кинжала,
      Твоих глаз вековая печаль
Поражает сильнее, чем сталь.
      Не могу я тебя полюбить –
Легче коршуном раненным быть,
      Легче ползать лесным муравьём,
Чем остаться с тобою вдвоём.
 


  *   *   *   *   *

 



 *   *   *   *   *


Миллионы созвездий мне в душу глядят,
Миллиарды мечтаний мне счастье сулят,
Но не вижу судьбы указующий меч,
Что однажды снесёт мою голову с плеч.

 *   *   *   *   *


Я самый страшный из зверей:
Я сам себя боюсь во мраке.
В тени задумчивых аллей
Я часто вижу злые плахи.

Я сам себе ни друг, ни брат.
Кровь отгорела, отшумела.
Расцвету жизни я не рад,
И до спасенья мне нет дела…

Я сам приду на эшафот
И положу на плаху душу –
Пусть молот смерти раскуёт
Мою истерзанную тушу!




                *   *   *   *   *

Я проиграл. Все карты биты.
На дне пропали корабли
Моей любви. Мечты убиты,
И веру волны погребли.
Тебя, Офелию мою,
Я заложил в ломбард навечно.
Скитаюсь гордо и беспечно
И песен больше не пою.
Но я хочу поверить Богу
И жизнь свою не прокляну –
Я ночью выйду на дорогу
И руки к звёздам протяну.

  *   *   *   *   *
 

             *   *   *   *   *

Много ли надо мужчине для счастья?
Годы страданий, пурга и ненастья
Не затемнят, не погубят мечтаний,
Не заглушат колдовских волхований.

Майскою ночью, забытый во мраке,
Я разожгу свой таинственный факел.
Снова взовьётся огонь до небес,
Смехом зальётся завистливый бес,

Снова взойду на забытый курган.
Пусть надо мню созвездий аркан
Громко свистит, и гремит, и поёт,
Пусть моё сердце от счастья ревёт!

Кто расколдует меня и простит?
Ветер холодный во мраке шумит,
Звёзды пылают и смотрят с небес,
В тёмной долине насупился бес…

Мне не понять иероглифов счастья
И не укрыться от копий ненастья.
Вей, моё горе, и громче рыдай.
Страхом люблю я задумчивый май.

                *   *   *   *   *

В моём доме нету хлеба,
Мышь прогрызла провода,
Из окна не видно неба,
С потолка течёт вода.

Я играю на фаготе
День, и ночь, и ночь, и день.
Жизнь, прожитая в болоте,
Не рассеет злую тень.

Лезут страхи из подвала.
На висках засохла кровь.
Без любви заколдовала
Злополучная любовь.
        *   *   *   *   *