Ножами вымощен город

0. ЭТО МЕСТО...

Это место... Это чёртово место,
Сокрытое в нарастающей тьме!
Разбитое на много маленьких гетто,
Что сами себя пожирают, и мне...
Мне действительно нравится здесь, я смеюсь
И громко, безудержно, яро кричу
О том, что нет лучшего места на свете,
И, право же, я не шучу, поскольку
Уже не найти чистоты наших глаз
В пустых зеркалах уютных квартир.
А здесь быть не стыдно озлобленной тварью.
Не стыдно... Я просыпаюсь. Один
Я встаю и иду. Здесь не важно куда,
Всё одно: храм, базар, пепелище.
Всё одно: здесь предпраздничная суета
Зажигает огни на обугленных лицах.
И кого же мне в этом винить? Их самих?
Или высшие силы, что здесь беспомощны?
Здесь всегда показатель большого праздника
Есть карета спешащей на вызов помощи.
Здесь стираются правда и ложь в порошок,
Продающийся дозами из-под полы.
Испытать здесь возможно сильнейший шок,
Если просто не знать правил этой игры,
По которым весь мир, вся его подноготная,
Просто фикция. Вера вчерашнего дня.
Это место чудесно подходит мне
Тем, что создано не для таких, как я.


1. НЕ С ТОЙ НОГИ

Просыпаюсь. Иду мимо света витрин,
Разбивающих ночь мертвенным свечением.
Голоса. Можно ль их превозмочь? Я один.
Как же долго длится мучение... Память
Надломленная, толчками, урывками,
Бьётся ключом из-под толщи дней.
Мир кажется выцветшей старой открыткой.
Он становится много темней.

...

Миллионы крадущихся муравьёв
Неустанно крадут мои силы. В пути
Рассыпается пудра исчезнувших звёзд.
Всё одно, что куда, что откуда идти.
На глазах две бадьи со стеклянным песком,
Только б твари не почуяли слабости.
Я смогу отдохнуть. Потом.
Я хлебало набью усталости!

...

Жалости не испытав... К кому?
Я спускаю себя в вестибюль метро.
Это непостижимо уму!
Всё так выцветше, всё так старо!
Я уже наблюдал сотню лет назад
Эти лица на плёнке города.
Что они все забыли здесь?
Они тоже бегут от вечного холода?

Не глядя схватился за рукоять.
Отпихнул зазевавшегося попутчика.
"Не один живёшь в мире, мразь!"
Заткнулся. Ему же лучше.
Стук колёс почти заглушает боль,
По которой я мерю наличие пульса.
Я играю привычную роль:
Уснуть и уже не проснуться.

...

Прочь из этого царства! Бояться
Что мир остановиться. Нет, не мечтайте!
Стараюсь уйти, безвольным скитальцем
Туда, где неслышно крича мои пальцы
Сорвут с лица маску и выбросят прочь...
На время всего лишь, но всё же
Я дам на секунду спокойно вздохнуть
Своей опечаленной роже, а там

На краю старых истин и прожитых дней,
Не растраченных на вечный поиск смысла
Полыхают костры: ненависть и любовь.
Их пламя омыло мир. Так случится
И однажды я снова смеяться смогу,
Однажды смогу в лица людям смотреть.
Но пока... Ну а что "пока"? Вот в чём суть:
Этих тварей ждёт верная смерть.



2. КАНАЛЫ

Ступаю по городу,
То ли в поводу, то ли по воду
За влагой живительной, или без повода
На сотни парсеков вглубь жизни закопанной
Совестью.
Вниз по спирали спускаюсь
Туда, где грязь улиц в себя запуская,
Рождает тьма время, мечты и скандалы.
Этого мало?
Мало.
Каналы
Переполнены чем-то вязким. То сказки
О вечности мира наружу просятся,
Измученные неоправданной сыростью
Назойливого одиночества...
Стоп!
Отмотаем назад...
За что здесь цепляется взгляд?
Вот обратно течёт искажённая плёнкой вода.
В отражении тянутся в небо лучи-провода...
Вот бы выдумать
Время и место, затем, чтобы вынести
Безудержно вязкую серость дней.
Река неизменно в пути, а по ней
Невзначай зацепившись за хлябь,
Бороздя сапогами водное поле
По реке, словно бы по проспекту поток,
Течёт охладевшее тело...
Чего же боле?


3. КРОВЬ МИРА

Говорят, что она – сама жизнь. Это так.
Она – мера всех мер. Она – символ и вера.
Говорят, что она постоянно нова.
Говорят, что питает она мира сердце.
Говорят... Но и она не молчит.
Она нежно поёт нам тихие песни
О безоблачном прошлом, где ясные дни
В головах пробуждали забытые действа,
И в безудержном танце бросая в толпу
То ли благословения, то ли проклятия,
Разрывая в клочки свои прошлые сны,
Разрывая одежды и платья,
Грохоча водопадами пролитых слёз
И журча под ногами ручьями-змеями,
Вода пробуждала в нас жизнь, а мы...
А мы как всегда: извратили и предали.

И она, попутно впитав в себя всё,
Чем мы стали, всё то, к чему мы стремились,
Разлилась по самым дальним углам
По труб проржавевшим милям.
Пронеслась, всё пытаясь до нас достучаться,
Донести свои песни до наших голов
Шептала слова, но за шумом машин
Мы не разбирали слов. Таков
Наш вклад, наша честь, наше миру наследие:
Рождённые там, где даже свет солнца
Возможно обуздать и сломить.
Заслоняя домов глаза тряпками льёмся
Из вен в новый мир, на границе сознания,
Туда, где сбываются все мечты.
Туда, где нет боли и нет страданий.
Туда, где цветут цветы.

Ночь продлиться несколько дней.
Так бывает когда уже всё решено.
Но рассвет всё же не за горами.
Солнце всё же ворвётся в пустое окно.
Утро встретит квартиру стуком.
Звоном выбитых стёкол и топотом ног,
Разрывающих тихий, спокойный угол
Того, кто хотел, но так и не смог
Найти своё место и стал чем-то большим:
Частью кровотечения труб.
Четыре руки поднимут лёгкий
Обескровленный страхом труп. А затем
Откроют поток, все заслоны и пробки,
Отпустят его не на миг. Навсегда.
И он уйдёт самой лёгкой походкой,
Как уходит сквозь пальцы вода.


4. СПОКОЙНО!

Выйдя и закурив
Ты взял себя в руки. "Спокойно, Лёва.
Это всего лишь смерть.
Подумаешь, что здесь такого?
Как будто вокруг меня прямо сейчас
Не снуют вездесущие трупы!"
Ты затянулся глубже чем нужно.
Ты знал оправдание глупо.

Собравши в кулак всё своё естество
Ты сделал шаг к мертворождённому дню.
Ты не молод и, нет, не вечен. Но
Всё одно же идти ко дну, ну и что,
Что трясутся колени и руки усталости
Отдались без оглядки на клятвы и стыд!
Изменился. Размяк. Твой запал остыл.
Знаешь, ты – уже больше не ты.

А ведь было иначе, горели глаза,
За спиной колыхались крылья.
Был хранителем, ангелом. Кем же ты стал,
Ты, покрытый бюрократической пылью.
Насмотревшийся на безразличие,
Натерпевшийся неоправданной злобы,
Ты умело сжигал с оптимизмом мосты,
Ты бросал войска неприятеля в воду!

Жребий брошен, алеа якта эст!
Нет, никто в этом мире не идеален!
Я содрал со спины своей крест
И стал абсолютно нормальным. Ты знаешь,
Говорят: время – лучший лекарь.
Говорят, что наш мир изменится.
И, если уж это так... ну что ж,
Пусть кипит он, пусть в ярости пенится!

...

– Мы ничего не должны ему, слышишь?
Пусть сам разгребает свой хлам!
Что там? Кончается время нищих?
Простите, это уж точно не к нам.
Мы – просто прохожие. В этом театре
Полно куда более светлых ролей...
...
...
...
– Недалеко от центра! Здесь рядом!
Забей на лифт! Ну же! Скорей!

...

Телевизор превращает тьму
В грязное световое шоу,
Обращая в некое подобие неба
Заваленную прошлым берлогу.
Кажется, время давно уж иссохло
В этих исписанных мраком стенах.
Сигаретный дым. Желтизна на стенах.
Желтизна в опустевших глазах.


5. КЛИК!

Этот мир много проще, чем наш.
Этот мир – чёрно-белое полотно.
В этом мире любой пейзаж
Это просто размытое в кляксу пятно.

И ты можешь глядеть, убивая глаза,
На этот безжизненный снегопад,
Глядеть и терзаться, пытаясь познать
То, что сокрыто за ним. Во сто крат

Более, чем многоликое полчище
Безлико окрашенных толп.
Больше, чем солнце. Таинственней звёзд.
Незримее мира основ.

Необратимее схода лавины
На мирный, ни в чём неповинный дол.
Попытайся туда заглянуть, нащупай,
Приподними подол,
И там...

Клик!

Гаснет мир на мгновенье
И картина меняет кисти.
Триколор, перемешанный в разных пропорциях,
В глаза безгранично жестоко брызжет.
Безжизненность неоформленных форм
Сменяется завершённостью формы.
Какое, к чертям, соблюдение норм?
Да в жопу все эти нормы! Сейчас
Всё решится, сейчас станет ясно
Кто человек, а кто – просто мясо.
Чья мыслепамять по чьим чувстворекам
Прокатится в том, что человеком
Не повернётся язык назвать
Даже у праведного моралиста.
Превозмочь. Превзойти... Отмотать
Время назад, минут на тридцать,
Когда было всё слишком просто и ясно,
Но мы опускались всё ниже и ниже...
Пистолет поднесённый к виску, щелчок,
И вот уже скоро весь мир забрызжет...

Клик!

– Сколько?
– Цена не важна.
– Где?
– Вопрос из закрытых.
– Не высока ли цена?
– Плевать!
Плевать на живых и плевать на убитых!
Плевать и на то, что сомнения, боль
Сжирают всех нас, не успевших узнать
Сколько же длиться вечность...

Клик!
 
Сколько ещё нам ждать?

Судьба любит смельчаков и безумцев,
Так кто кроме нас? Когда грянет час?
Когда, на волне повседневных обструкций,
Мы сможем вдохнуть жизнь в безрадостных нас?

Клик!

Неважно
Чего стоишь и стоил.
Нет смысла
В безотчётном движении.
Забудьте,
Не кричите из стойл.
Смиритесь,
Чтобы Рай унаследовать...

Клик!

Очнись!
Мы не одни, нас преследуют!

Огонь из орудий! Смелее! Не трусь!
Пару шагов и мы у цели!
Пригнись! У свинца неприятный вкус,
И голос как с той стороны тоннеля.

Я помню, когда-то живая трава,
Тянулась к светилу. На том самом месте,
Где дурная его голова разлилась...

Клик!

Веселей разухабистой песни!

Вот и всё, чего мы достигли!
Вот и всё, чего мы достойны!
Мы всё промотали, проели, пропили...

Клик!

В эфире вечерние новости. Войны
На нижней границе времён восприятия
Продолжают идти с переменным успехом.
Речь руководителя наших симпатий
Была встречена аплодисментами. Смехом
Прогнали с трибун неизвестного комика,
Решившего встать на ступень выше многих.
Таков краткий список событий.
Теперь обо всём подробней...

Клик...


6. НЕТ НОВЫХ НОВОСТЕЙ

То не волны бесформенной тьмы наступают
На дома, прикорнувшие на обрыве
Что ведёт в бесконечную пропасть. Нет!
То бесноватые и игривые
Безлюдные толпы взирают на нас
Нерешительно. Робко. Несмело.
То, взрезая "тогда" и "сейчас",
Пробираясь по ранам так глубоко в тело
Наших детских иллюзий и глупых желаний,
Что на наших глазах проступают слёзы
Танцуют канкан смятых воспоминаний
Вестей тревожные грозы.

...

Скажи мне, что это не так.
Развей мои страхи как будто по ветру.
Как будто на нас не охотится мрак,
Разносимый нами же по миру.

Как будто закрыв однажды глаза
Мы открыть их сумеем снова.
Как будто твои без размера слова
Стоят чужого слова.

Скажи мне, что этого нет.
Сотри мой кошмар в порошок, сотри
Все записи из своей записной
О том, кто творится внутри.

Так, словно не будет больше нужды.
Так, словно всё спето, всё снято, всё взвешенно.
Так, словно за тонкой мембраной стены
Не бьётся в агонии женщина...
Знаешь,

Не говори ничего.
Ты всё рассказал, твоё дело сделано.
Раскрытая настежь дверь раздаёт
Запах истлевшего тела.
Так, словно...

Но нет, в обиходе моём
Нет подходящего сравнения.
Тело гниёт, как гнил бы мертвец
В энного месяца воскресенье.


7. ЗАСЫПАЯ В ОБЪЯТЬЯХ ЧЬИХ?

Любая жестокость оправдана. Всё
Что движет тобою и мной постепенно
Вминается в вязь безыдейности дней
И гаснет. И мы с тобой непременно
Найдём в себе силы очнуться, порвать
Этот порочный круг... Интересно,
Что я, просто вор, что собою кровать
Осквернил, не имея чести
Быть знакомым с хранителем этих стен
Стал един с хранительницей огня.
Понимаешь ли ты всю забавность события?
Понимаешь ли ты меня? Ведь я
Тот единственный, кто ни за что, никогда
Не предаст тебя и не изменит тебе.
Говорят, что насилие – зло. Это ложь.
Насилие – это искусство-в-себе.
Это вера и власть, это пламя и страсть,
Это то, что знакомо всем нам с рожденья.
Ты ошиблась, когда сказала, что я
Ошибаюсь... Ты знаешь, мне было видение:
В нём тебя, окровавленную и нагую,
Находили в ещё не остывшей постели.
В нём кричали, в нём плакали, в нём грозили,
Замыкались в себе и скорбели.
В нём был я, и я видел как простыни алые
Поглощали тебя, беззащитную, нежную.
И лицо твоё было как и теперь:
Маняще бескровное, снежное.
Глаза, что невидяще вперили взгляд
В пустой потолок нежно-чистого неба...
Это было всего лишь видение, милая.
Этого пока ещё не было.


8. ПАУТИНА?

Что за шум из окна? Неразборчивый звук,
Словно на самой границе звука
Оземь бьётся нечто тяжёлое, и
Вслед за ним сквозь неловкие руки
Сквозь секунды и метры тянется нить,
Белёсая нить испуга.

И, прошитые ею насквозь,
Мы, пришитые к месту чужими страхами,
Не способны пройти и десятка шагов
Чтобы вновь не попасть в паутину. Страны
Города и отдельные судьбы сплелись
В клубок. И нам этого мало.

Нет! Мы спицы словно ножи схватив,
Подцепив острым кончиком суть проблемы
Вплетаем её в себя, ощутив
Толику силы. Что нам сделает
До смерти избитый мотив
Когда мы в реальность его не верим?

Что нам чья-то жизнь, чья-то смерть
Когда мы своими руками вживляем
В себя то, что выжжет нас, что разъест,
Оставив рассказами и стихами?
Что нам надрывный крик и злой смех
Когда кричим не мы сами?

Шум затих. Неопределенность финала,
Награда внимательным зрителям. Прочь
От мимикрии пустых парадных
Сбегает время. И я бы не прочь
Умчаться за ним, когда вечер меняет
Пасмурный день на погожую ночь,

Но...


9. ШЁПОТОМ

Ночь проливается в город.
Ночь заполняет собою подвалы,
Улицы, и неуверенный свет
Встречает её. Запоздало
Выставив часовых на постах
По периметру зоны ночи
Мы засыпаем в её руках.
Мы даём ей то, чего она хочет.

Мы засыпаем в постелях своих
Телом. Умом и духом
В храмах её, громогласных, слепых.
В них слышно всё, но не слышно ни звука
Того, что творится вокруг. День мёртв,
Но нам, прихожанам, плевать.
Здесь не отличить дня от ночи, а значит
Мы можем забыть. Опять...

Забыть о грядущем дне и о том,
Что он принесёт на своих плечах.
Пусть шёпотом нас укрывает ночь,
Отчаянно громко крича.


10. ШУМ

Шум. Это шум. Это просто шум.
Это просто шум ночи. В городе
Нет места для переливных дум.
Здесь есть только шум. И вроде бы
На дальней границе времён колышется
И источает тяжёлый смрад
То, что может лишь слышаться:
Шёпот "Спеши!". Назад
Не обернувшись бросаю "Забудь!",
И погружаюсь, тихо, без паники,
На глубину безразличия. Гул
Здесь уже больше не давит. Здесь
Даже звонок надоевшей трубки
Тонет в почти осязаемом воздухе.
Шум. Я танцую в волнах его, и
Без остановок, без продыху
Бросаюсь на скалы живых ещё тел,
Закостеневших в своей пародии
На непреклонность лет. Веселей!
Продолжительней, громче стонем мы,
Зажатые и взведённые, мы
Не можем нащупать в портках своих ум.
Мы бьёмся в агонии. Мы источаем
Шум. Это шум. Это просто шум.


11. УХОДЯ ОТ ПРОБЛЕМ МЫ...

В потоке ночного воздуха,
Не растерявшего своей свежести
Даже под натиском общества,
Что в абсолютном своём невежестве
Танцует в водовороте событий,
Надеясь на то, что даст задний ход,
Барахтается одинокое тело.
Но нет, не идёт! Плывёт,
Переплетая чужие диагнозы
В прочный на первый взгляд плот.
Бормочет под нос: "Начать бы всё заново...
Это ошибка... Всё!
Всё, что здесь было... Глупая шутка!
Жизнь – анекдот, несмешной и старый!"
Ему одиноко, жутко.
Он выпал из норм, отказался от правил,
Оставил себя на столе лазарета
И вышел из ряда вон.
Теперь он хочет вернуться, но...
Кто теперь этот "он"?
В каких акварелях его новый мир
Черпает своё вдохновение? Где
Выход из этого мёртвого моря
К большой, цветущей земле?

"Скорее, скорей!", торопит время,
Но что значит спешка когда
Очередная безумная пешка
Тронулась, сорвалась, пошла
Вразнос, поперёк и вокруг своих клеток
Себя возомнив ферзём, и вот
Пьяная пешка шагает нетвёрдо,
За ходом ход. За ходом ход
Уходит всё дальше, и скоро конец.
Вечная партия – это миф.
Скоро конец чёрно-белой площади.
Разлом. Водопад. Обрыв.
И есть только три пути: сгинуть бесследно,
Вернуться назад, большим, чем ты был,
Или застыть, опоённым бездной,
Замереть на краю, остужая свой пыл.
И выбор... Да, выбор забавная штука.
Он существует до той лишь поры,
Пока ты являешься пленником клеток,
Являешь собою всю суть игры...

Тёмная пасть парадной.
Конец и начало, омега и альфа.
Ступив в эту тень он стал исчезать,
Но рано, ещё не сыграла ставка.
Ещё не настал долгожданный финал,
И он, не догадываясь, не зная,
Ключами звенел. Он устал.
И, как и всегда уставая,
Он слеп и не видел того,
Как прямо над ним развернулись знамёна.
Последняя клетка, финальный рывок,
И вот он дома... Но что же?
Открытая дверь. Просто луч света, но
Он взрезал веки его ножами
Дурного предчувствия, чёрной беды.
Он видит! Теперь он знает!
Внезапная трезвость стучится в висок:
"Беги! Слишком поздно! Забудь!"
Но он уже сделал ход,
И холод последствий ударил в грудь
Когда он увидел что, что скрывалось
За шумом, за полнотой пустынной.
Перед глазами фигуры и карты
Падали в пропасть и он за ними.


12. ПОЛУНОЧНАЯ

Что за тень притаилась в углу, разбросав
Лоскуты своей некогда яркой жизни,
Растрепавшейся, выцветшей, блёклой?
От чего без конца из глаз её брызжет
То ли смех, то ли соль, то ли стыд,
То ли время, размытое водами, и...
Она ведь поёт? Её песнь летит
Меж стен дома трухлявого. Под его сводами
Отражаясь и преображаясь она
Разбивается о камни необратимости.
Это просто такой необычный прилив.
Это просто прощание. "Смилуйся
Над душою рабы твоей, мудрый господь,
И позволь упокоиться с миром ей".
Тень упущенным временем мочит платок.
Ночь становится много темней.


13. ОНА И...

Под звуки едва различимого плача
Она входит в дом, что ссутулился между
Долгой памятью о великом, значимом
И светлой на завтра надеждой.
Её пальцы ласкают дверную ручку,
Словно кисть ушедшего прошлого.
Она отворила настежь дверь
Своего комфортабельного одиночества.

Она выстлала путь, и её он привёл
В те края, что иные обходят. Не даром
Над её головой воспылал ореол.
Она обладала редчайшим даром,
Что в неверии в светлые дни
Она прихватила из прошлого. Дар
Смотреть и не видеть страданий своих.
Она хорошо держала удар.

И даже когда... Нет, не стоит об этом.
К чему бередить то, что прожитым значится?
Она же жива, ведь так? Всё так.
Успешна. Умна. Популярна. Красавица.
Её путь наверх был беспечен и лёгок.
Походкою плавной она проходила
Мимо витрин, где таких, как она
Продавали по бросовым ценам. Всё было,

Были взлёты, падения, но
Было что-то ещё. Что же? Память подводит...
Она обнажилась, скинула кожу.
Она выдавила себя из прихожей
В микромир, что из кафеля склеен, и
До отказа выкрутив краны
Она, тихо глаза свои страхом прикрыв,
Постаралась рукой нащупать нирвану

Под водой, где не слышит она ничего,
Кроме ставшего прошлым голоса.
Струи вод нежно обнимают её
И теплом своим гладят волосы...


14. ПАМЯТЬ... ЧТО ЭТО? ЗАБЫЛ...

Мимо двери распахнутой,
Мимо глазков ослеплённых.
Перелицованный всем и вся.
Злой. Одинокий. Сонный.
Вышедший из себя в тираж,
Вышколенный в традициях старых,
Преодолев повседневный мандраж,
Задушив в своём теле усталость...

Я выпал из колеи и стал
Так незаметен, как не был вовсе.
Но этот конец есть начало начал,
И я начинаюсь. Разорванный в клочья
Я собираю себя по кускам,
Выбраковывая не прошедшее правку
Временем. Я создаю с нуля
Все свои правила и порядки.

Проходя мимо мёртвых дверей,
Разрывая молчание тёмного склепа
Я рисую руками знаки. Мне
Это кажется мелочным и нелепым.
Но я должен, в руках моих краска, я
Пишу имена на заблёванных стенах.
Концептуальный мемориал
Времён самых обыкновенных.


15. ПЛЫВУТ

Пока одни люди в усталости
Пытают взгляды экранами,
Пока копошатся в ничтожной жалости
К себе, таким жалким и странным,
Пока воздвигают стены, и стены
Рушатся под напором ветра,
Пока в их умах не осталось места
От дороговизны квадратных метров,
Пока они бьются насмерть,
Пока они прячут жизни от прочих,
Пока крадутся в солнечный день
И укрываются пасмурной ночью,
Пока в их квартирах, пустых, холодных,
Валяется по углам уют
Другие, в укор всем течениям модным,
Просто плывут. Плывут.


16. НОЧНАЯ РЫБАЛКА

Ты в пути, незамеченный всеми,
Контрабандой проник в эту ночь.
Пилигрим, в полувеке от цели,
Ты обходишь владения. Прочь
От калечащих душу твою реклам,
Что смеялись в открытую ветру спину,
Уходи вдаль от холода стен, туда
Где любой звук исчезнет, сгинет.
Там тебя, распахнув объятья,
Повстречают забытые сны, и они
Проведут тебя прочь, вдоль границы проклятия
Бесконечно цветущей весны. Огни
Станут ярче гореть – чистым воздухом смерти
Опоённые. Время замедлит свой ход.
Ты на время уснёшь. На вечность.
И тебе в подражание мир уснёт.
И тогда, без опаски обидеть вторженьем,
Чьи-то руки поднимут тебя над землёй.
Назови его ангелом, чёртом, виденьем,
Но он тот, кто будет с тобой.
Он направит тебя через реку забвенья
На последнее ложе твоё. Осознай
Сей момент и воздай ему с торицей.
Воспылай, охладись и растай.


17. УЙТИ СЛИШКОМ ПОЗДНО, А СДАТЬСЯ – РАНО

Пять ночи. Завтрашний день
Постепенно становится настоящим.
Он шатаясь проходит вдоль кафельных стен
В строгой тайне завидуя вечно спящим.
Он небрит. Он пропах чьей-то смертью.
Сколько было сегодня? Он не считал.
Он лишь помнил о том, что за морга дверью
Для него уже уготовлен финал.

Пессимизм? Когда каждый твой день
Омрачён собирательством трупов
Трудно верить в то, что однажды изменится
К лучшему мир. Да и попросту глупо.
Он ступает, и эхо шагов его спорых
Поспевает за ним едва.
Почти сутки в тесной камере "скорой"
И его не узнать. Пора

Сделать шаг и уйти. Выход рядом как будто,
Только... Что? Для чего он остался, застрял
Между жизнью и смертью Харона маршрутом?
Неужели не знал он? Знал
Сколько стоит его благородство с экрана,
Воспаленное страхом перед судьбой.
Видел он тех кто поздно ушёл. Тех, кто рано.
Он принял это как вызов на бой...

...

Он в пути. Он почти не уснул.
И ему почти что не снятся
Капли  ливня, шумящего в летнем лесу,
И смех той, что мила. В её тонких пальцах
Разделённый на десять равных кусков
Изливается светом фрукт сказочных мест.
Он сгребает её в охапку. Он пьян
Осознанием счастья. Он шепчет ей...

...

Это здесь, но... Здесь что-то не так.
Это место знакомо ему до боли.
Тень накрыла его и он вспомнил как
Укрывался ею и раньше. После
Малых школьных побед он бежал сюда и
Тараторил, не упуская и мига,
В ярких красках писал, норовя удивить...
Но кого? Он едва удержался от крика.

Он взбежал по трамплину забытых им лиц
И ворвался под своды старого дома.
Он увидел следы на дощатом полу,
Небольшие, но такие знакомые.
Он вперёд себя гнал, так боясь опоздать
В этот самый последний, важный раз.
За спиной сон его обещает ждать:
"Не сейчас, мой родной. Не сейчас".


18. ГОВОРИ!

– Говори!
"копытом стучит часовой
на границе времён. он ждёт часа".
Имена распылились по площади стен,
И взирают на нас. Ничего, мне не страшно.
Я знаком с ними. Все они были со мной,
Когда я, проходя сквозь их мысли и чувства
Принимал на себя их боль.
– Я свой!
"воды знают один лишь путь..."
"сочувствую".
"не хочу! это плохо закончится, нет!"
"успокойся, в конечном счёте
все мы выпали из колеи бурных лет,
и теперь мы – лишь буквы".
"я против! я против!"
Это всё, что останется. И правы те,
Кто свои имена не скрывает от жизни.
Из одних имён льётся приятельский свет,
Из иных вода льёт на соседей нижних,
Что в своей чистоте и грязи непролазной
Не считались ни с чем и ни с кем.
– Я закончил...
"не уходи, товарищ!
останься с нами, ничей!"
¬ ¬– Не могу...
И из глаз моросит лёгкий дождь,
И колени под натиском дней подгибаются.
– Я закончил этот отрезок, мне
Не справиться с большим. Не справиться.
"останься".
"вода омывает весь мир".
"я знала, чем это закончится, знала!"
"знаешь, вечность не оседлать, и ты
украсишь собою стену..."
Я знаю.
Но молчу. Провокации – яд.
Им не тронуть меня, если я не позволю.
Много лет я от них уходил, и сейчас
Я не оступлюсь.
"всё пустое.
опустись на колени в последний раз
и отдай свою душу холодным стенам.
ты же знаешь, есть лишь один финал.
так не лучше ли шаг сделать первым?"
Виктор Н., Слава Т., Лена В...
Имена и без лиц остаются открыты.
"твоя память подводит тебя, ведь так?
твоя карта как прежде бита!
ты как прежде собой ненавидим, и
как и годы назад нам в глаза не глядя
провожаешь до последней черты.
с какой стати, скажи? с какой стати?"
Что сказать? Что ответить тому, чего нет?
Как сказать, чтобы понял ушедший ввысь:
Мне не нужно советов от неживых.
Повторяю молитвою:
– Заткнись!


19. ЗАТКНИСЬ!

Заткнись, больше шума чем слов!
...
Ах да, я же снова один...
Стрелки давно уже вставших часов
Застряли навеки на цифре "три".
Я снова стою на краю. Как всегда
В минуты молчания. Я прозреваю.
Я вижу творящееся вокруг...
Нет, чувствую... К чёрту! Я просто знаю

Что ниже меня, этаже на четвёртом,
Плачет убитая горем женщина.
Слева – девчонка после аборта.
Наркот чуть выше, напротив лестницы.
В соседнем подъезде фантомные боли,
Привет от забытой всеми аварии.
Забавно, нога, коей нет уже год,
Гораздо реальнее, чем другая.

Но это всё мелочи. Дело не в том.
Дело в соседней квартире, справа
От лестницы, за ненадёжным замком
Из хрупкого, но дешёвого сплава,
В той комнате, что заимела нарост
В виде набитого хламом балкона
В скупой окантовке из пролитых слёз
Лежит окровавленный бывший ребёнок.

На рёбрах его застаревшие шрамы.
То шутка, которой он так и не понял.
Он оставил после себя беспорядок:
Игрушки, рисунки на старых обоях...
Дом, зелень травы, мирно вьётся дымок.
Обычный детский рисунок.
Спи, засыпай. Знаю, близится срок,
И привычная смерть станет темой для шуток.

Но не бойся. Вокруг тебя тени, они
Не оставят тебя без присмотра, и скоро
Ты окажешься там, где не будет тревог...
Они говорят мне: "ты лжёшь",– с укором.
Но что уж поделать, не всем дано жить
С желаньем плевать на то, что вокруг
Всё буквально пропитано чьей-либо смертью...
И я умирал. Слишком часто, мой друг.

Я умирал, и в моём тихом доме
Срывался в мажор похоронный оркестр.
Я умирал, и мои переломы
Сложились в аккорды последней песни.
Я умирал, тихо, и без борьбы,
Как уходят глупцы и святые – во сне.
Я умираю по тысячу раз
За один распроклятый день!

Я – птица в когтях игривого зверя.
Я – дерево, пущенное на дрова.
Я – ребёнок, чьи органы – просто товар.
Я – вместе взятое это. Я...
Закрыты глаза. Не хочу смотреть.
Не хочу больше видеть страданий пошлых.
В мои двери снова заходит смерть...
Ты думаешь, мёртв я? Скажу тебе больше:

Я, сжимая в объятьях своих твоё горло,
Прерывая свою несчастную жизнь
Подохну вместе с тобою. Но всё же...
Я не перестану быть. Кто-то должен
Смотреть на их лица, знать сколько и где
Погибло в немыслимых с жизнью боях.
Их боль ощутить на самом себе...
И стать мерзкой тварью в их мёртвых глазах.


20. ВЗГЛЯД С ТОЙ СТОРОНЫ

...
...
...
...