Колдовское

Бестолково крутится колесо,
притворяясь тенью больших часов
со спиральным сказочным циферблатом.
Там, Ивана бросив на произвол,
по степи гуляет тамбовский волк –
а ведь был товарищем, другом, братом…
Белым пухом в небе висит июнь,
и колдует песнями Гамаюн,
собирая нас, как филолог книжки.
Все секреты проданы по рублю,
кроме непригодившегося «люблю»
от того, кто третий, а значит – лишний.
Там избушка, похожая на тюрьму,
(к лесу задом, передом – ни к кому)
никого не пускает, ни с кем не спорит,
а незваный гость произносит тост,
чтоб потом болеть от нехватки звёзд
над пустым и вмиг почерневшим морем.
Там, над городом самых плохих погод,
небо льёт разбавленный самогон
и грозой транслирует гнев Перуна.
Мир трясёт в неопытном колдовстве,
и какой-то маленький человек
на седых камнях выбивает руны.

(с) Любовь Виолентова, 24.06.17.


Рецензии