Все равно нас никто не услышит

Снова, слушая жалобные вопли и беспрестанные терзания разорванного сердца, снова, ожидая заверенных копий ежедневных мимик и фраз, звука захлопнувшейся дверцы, вновь возвращаясь в пыльные, мрачные, за паутиной спрятанные воспоминания, тайны, мой разум сгорает в споре о вечном, о том, что вовсе не важно, глупо, нелепо и аморально, сгорает и ждет, когда эфирное, легкое Нечто откроет ворота для крика, для всплеска не высказанных вовремя слов, агонии дикой, вспорхнет, словно ветром подброшенное невесомое перышко, в небытье, в безрассудство, яростно, властно и безупречно, шагнет грандиозным событием, обрушится горьким дождем...
но нечто стоит, не решается, не смеет двинуться с места, прибитое намертво к плоскости и скованное ослабленным жестом, безмолвное, тихое, гордое, оно не шелохнется, не качнется в сторонку, давая глупому сердцу мимолетную, секундную, заверенную у разума когда-то, слепую свободу. Нет.
Нечто не выпустит из-под ржавеющих, скрипучих и дряхлых цепей, из-под точки невозврата, из крепких объятий поблекшей души наполненный горечью, злостью, досадой и болью, смыслом и силой, слезами и хрипом, дарованный Богом и им же забытый, Крик.
Нет. Не выпустит.
Но крик и не вырвется вовсе под звуки несчастных молитв.
Так зачем же кричать, если душа молчит?

Все равно нас никто не услышит.