Праздник

Под ликом чудо-девственных икон, в зажжённости лампад и сотен свеч по божеским ценам, золотыми куполами с начищенной до блеска латунью, с улыбками и в доброжелательности, народ собирался в Храм на очередной, придуманный кем-то, когда-то, по доброте души и стремления хоть что-то заработать, праздник. Люди охотно делились новостями мирской жизни.

Храм был расписан лучшими мастерами города. Лики и образа святых и грешников, были аккуратно выстроены рядами. Иконостасы и Иконы сияли в блеске и славе, ожидая пополнения заблудших овец и церковной кассы. Седина на образах «святых»,  излучала всю белизну стирального порошка и были картофельно-накрахмалены.

По Храму разносились благовония, ладан, елей, приготовленный по этому случаю монахами кагор. Вооцерковлённые отцы и паства сияла от счастья быть в таком прекрасном месте. Стены были расписаны небесными красками, с разными библейскими историями и надписями «На Иерусалим».

Молитва началась слова –«Отче наш», и через три часа нравоучений, повествований отрывков из святых книг, бесчисленными трактовками, уточнениями, она подходила к концу..
Священник вознёс руки к куполу Храма и окончил молитву словами –«О здравии Сергия, Серафима, Алексия и Владимира». При произнесении последнего имени, паства переглянулась, ввиду того, что за одного Владимира можно было и помолиться, а за другого получить по лику. Но как показывает статистика, 86% собравшихся со слова –«А и помолимся-таки», сказала –«Слава Владимиру», в связи с чем и получила-таки по отборной дозе слюны и мордобоя в свой адрес. Лики у собравшихся начали покрываться рожами и рылами, и в бесовской пляске они начали в извращённой форме оскорблять чувства самих себя, в связи с чем в последствии были приговорены к трем годам исправительных работ.
В драке начались выясняться извечные русские проблемы это –Евреи, и Поп со словами –«Я не еврей, хочешь докажу?», снял штаны и вывалил болт прямо в аккурат к лицам заблудших овец.. Монахини засмущались и срочно стали собираться на исповедь, ссылаясь на законный обеденный перерыв. По статистике 100% прихожан, увидав сие чудо снисхождения, поняли, что митинговать бесполезно, ввиду того, что хоть русская поговорка говорила о том, что если митинговать получишь болт, но за все годы митингов они его так и не получили.

При виде такого расклада, поп понял, что совершил непоправимую ошибку. Ему вспомнилось убийство Алексия, долги банка «Свят-свят», гонения при жизни на Серафима из Сарова, последующее его вознесение к лику святых, ввиду повышенных кассовых сборов и молитву «О здравии» некоего «К», он договаривать не стал, ссылаясь на уже плохое самочувствие.

Из последних сил, он окончил некогда радостный праздник, поблагодарил собравшихся полицейских, принявших участие в драке и закрылся в келье в полном одиночестве. Изредка тишину нарушал негромкий стук монахинь с просьбой исповедаться. Но поп терпел, не поддаваясь на уговоры, просьбы, жалобы и запахи домашней выпечки.