Чужак

Куча голодных глаз смотрели на его слащавое милое лицо. Он был чужим и сиял достатком и благополучием. Девушка их Главного пришла с ним и стояла в стороне помещения. Они вели тиху беседу, когда наступило время регулярно проводимого "испытания себя". Ставились доски, которые нужно было пробить ударом или в мишень метались ножи. Чужой замер в оцепенении. Он смотрел на них, как на дикарей, глаза резко удвоились в размере и медленно отвисала челюсть.
- Не хотел бы я оказаться у него на пути, - нерешительно кивнул он в сторону Ша, который в этот момент пробил стопой деревянную плиту. Девушка неумело и нелепо улыбнулась. Он раньше не видел у неё такой улыбки. Была робость и скованность, пугливость и наивность, ясно читающаяся слабость, существование которой она сама себе вбила в голову, но улыбаться она всегда умело искренне и заразительно, уизлучая эту самую улыбку даже взглядом. Очевидно, что она переняла эту дурацкую привычку в новом коллективе, безжалостно разменяв открытую  доверчивость на сдавленную кривую эмоцию пухлых губ и две морщинки на лбу.
Главарь тем временем притащился в их конец Амбара, оставляя за собой несколько кровяных пятен на полу от ран на босых ногах. Взгляд А упал на его руку, о которую он опёрся, заглядывя за угол в кладовку. Рука была тоже в многочисленных шрамах и ссадинах, среди которых красовалось несколько нелепых татуировок. Очевидно, они были символами, потому что их образ был ни на что не похож. Едва ли даже такой отчаяный решится бить на руке бессмысленные фигуры. Ша полностью скрылся в кладовке, когда сбоку к А подошёл парень, тоже небрежный как и все, с волосами, которые направлялись концами вверх, правда в отличии от вожака они были короче, рукава рубахи были неаккуратно подкатаны по локоть, широковатые поношенные штаны тёмно-синевого цвета. Его глаза были опущены, так что А не смог полноценно смотреть ему в лицо.
- У тебя в семье есть психиатры. Я тебя помню.
Неловко помолчав со сжатыми губами, А уточнил:
- Я так понимаю, это был не вопрос...
- А если Ша попросит тебя через неё, - он указал направлением глаз на стоящую раядом подругу, - ты сможешь помочь?
Парень воодушевился надеждой и стал выглядеть чуть живее, чем в первые секунды, но всё ещё смотрел вниз.
- Понимаешь, - вздохнул А, - дело в том, что я и сам давно уже не обнадёживаю себя хоть какой-то степенью небезразличия к внебрачному ребёнку... Вряд ли я тот, кто сможет тебе помочь.
- Я понял, - тихо произнёс дикий и поспешил скрыться.
- Но я и не сказал, что не буду пытаться, что нужно-то? - вдогонку добавил А.
Из кладовки как приведение вышел Ша. Рядом был парень, который часто ходил за ним хвостиком.
- Нужно б узнать диагноз и место локации одного человека. Очевидно же, что есть базы, где хранятся все свединия по жёлтым.
- Я ещё раз повторюсь, обрисовав ситуацию. Мать с детства таскалась со мной к отцу, чтобы доказать, что-то. Было обидно. Потом я вырос и мне стало всё равно. Только в 18 лет он позвонил мне и мы с ним впервые поговорили, уже как взрослые умные люди, заинтересованные судьбой друг друнга. И не от близости душ, а скорее из любопытства. Он не дал ни копейки денег и ни капли любви. Теперь мы видимся, но...  Я не жалуюсь и не оправаюсь. Просто не хочу давать ложную надежду, это было бы не честно. Я спрошу, мне не жалко. Он в миллионный раз укажет мне направление. Вот он, сценарий. Так кого нужно найти?
Те дикие, которые слышали всё, что казал чужак, вылупили на него глаза, забыв о том, что ещё недавно они прятали взгляд и думали заниматься с доской. Ша смотрел на этого парня в упор. Его чёрные большие глаза были космическими, потому что в них появились маленькие звёздочки-искры , которые он высекал при разговоре. Они появлялись откуда-то из глубины души. Несмотря на спокойный голос, Ша не мог не заметить его кричащее отчаяние и терзающую обиду. Нет, он был не чужак, он - самый что ни на есть свой. За минуту с парня упали лоск и наигранный шарм и он остался облачён в неистовую боль и переживания. Было что-то ещё, кроме безотцовщины, он таких чувствовал с полуслова, полувзгляда. Он сам был таким. Но для этого всё же стоило напомнить о его мышках-слабостях, грызущех некогда его изнутри, что он после живьём вцементировал в непоколебимую стену души. Господи, да, он тоже был кубическим, и как же сложно это понять сразу, практически невозможно.
Друг Ша ухмылился, делая пару шагов ему навстречу, чтобы сказать имя его друга.