Суслик

Мы долго-долго лили в нору воду
Из чистой талой лужи под горой.
Пока на свет не выглянула морда.
То был хозяин – сонный и сырой.

Мы на него друг другу показали
И притащили новое ведро.
А он смотрел раскосыми глазами,
Соображая: то ли на добро,

То ли на зло его мы вызываем.
И надо ли бежать ему от нас.
А вдруг мы с ним всего лишь поиграем –
Да и отпустим с миром? Хоть сейчас

Готов он поиграть. Просторы эти,
Они ж великолепно велики!
А с нами – видит он – и наши дети...
А ну, давайте  наперегонки!

-- Всем приготовиться! – сказал мужик красивый
И приподнял над норкою ведро.
-- Кто сцапает, тому скажу спасибо:
    Давно стоит  жаровня над костром.

Он побежал, чихая и сморкаясь,
Хотя уже не больно-то хотел.
Но навалилась… Грузная такая,
К земле прижав.
Тогда он засвистел.

Он засвистел под крышею небесной,
Уставясь  в человечьи глаза.
Он засвистел о том, что так нечестно.
Он засвистел о том, что так нельзя.

Отвисла челюсть. Зубы показались
«Смотрите! Словно бивни у слона!»
Мы все  вокруг стояли и смеялись,
Решив, что улыбается он нам.

Признаться, я теперь уже не помню,
Кто первым догадался так решить.
Зато прекрасно помню, как легко мне
И как удобно стало после жить.

Сижу, пишу. Уж на пороге вечер.
Припоминаю мёртвых и живых…

А лапки у него как человечьи:
Пять пальцев.
Правда, очень небольших.