Пьеро

И Бог выходит на главную площадь,
Заводит шарманку по стреле часовой.
Он гонит время, как новую лошадь,
Чтоб быстрей спалить гортань смолой.
 
Под звуки шарманки и старой гитары,
Флейты мелодию и бас контрабаса
Выходит красивый, грустный и странный
Пьеро. В ожидании смертного часа.
 
Выходит играть лучшую из мелодий
На инструменте до боли родном,
Выходит играть лучшую из пародий
На уровне трагически бытовом.
 
Выходит привычно и смотрит на лица,
Что собрались, чтобы увидеть смерть.
Им мало того, что предлагает улица,
Им бы вечно на это стоять и смотреть.
 
Он играет трагедии разных контрастов,
Доводит до слёз умиления и боли,
Бросается к зрителям разным ракурсом
И играет только лучшие роли.
 
А в голове его бьётся подстреленной птицей
«Отче наш еже еси, если сможешь, не брось,
Если сможешь спаси. Не дай застрелиться.»
Бог молчит. Спокойно играет и кидает кость.
 
А в зале сидит та, что лучше лунного света,
Та, что заставила кровь пламенеть,
Та, что дала ему тысячу с лишним обетов
И каждый нарушила раз шесть.
 
Он играет лучшую из вечных ролей,
Грусти больше чем в пьесах Шекспира,
Он играет, а из глаз льётся синий елей
На бездушные тела всего мира.
 
Взгляд упал вновь на ту из-за кого началось
Всё его скитание от мира до мира.
Она слегка улыбнулась и тут понеслось:
Заиграла золотом душевная лира.
 
Он знает, что обман все улыбки её,
Что словам грош цена и жестам.
Но он снова играет роль и поёт,
Расставляя души по своим местам.
 
Пробуждая лучшие из возможных чувств,
Заставляя души вспомнить свои роли,
А затем тихо падает на сцену. Убит и пуст.
А зрители замерли с маской их боли.
 
Он останется тут до последнего шага.
Еле дыша на сцене, пока не опустеет зал.
Затем молча поднимет со сцены шпагу
И выбросит в урну, как и из сердца кинжал.
 
Пьеро тихо поднимается по лестнице в небо,
На самую заброшенную из старых высоток.
Он даже из этого сделает сцену, падая в небо,
Вечно голубое небо. Меж струн и меж ноток.
 
Шаг его лёгок на краю и, прикрыв глаза,
Он слегка шагает в пустоту меж небес
Руки-крылья в две стороны, тело-струна.
Но он падает вверх, будто снова воскрес.
 
Открывает глаза и на сером стоит
На асфальте мокром и чистом.
На небе закатное солнце горит.
Пьеро ругается в небе лучистом.
 
«Что же, Бог? Ты ли сделал так,
Что я никогда не умру в эту жизнь?
Ты ли мне обещал убить меня так,
Как сгорает лишь только полынь?»
 
***
А на небе плачет Богиня-Мать,
Целуя руки Богу-Отцу.
Лишь она одна должна знать,
Зачем жить этому певцу.
(2012.январь)