страсти художника или беседа с президентом

(из цикла "Раздел президента")


                Вот через площадь мы идем,
                И входим, наконец,
                В большой красивый красный дом,
                Похожий на дворец.
                Из зала в зал переходя,
                Здесь движется народ.
                Вся жизнь великого вождя
                Передо мной встает.
               
                С. Михалков



Вы завтра не пейте ничего, пожалуйста,               
И будьте ухожены, как манекен.
А то ведь мы знаем про все ваши шалости…
Вас хочет видеть наш президент».

Я с президентами никогда не виделся,
Хотя больших,  и очень, встречал.
Как бы он вдруг чему не обиделся,
Как бы я вдруг не подкачал.

Не беспокойтесь – ему же известны
И ваши сюжеты, и ваши творения.
Вы человек более-менее честный,
И можете понять, где ставить ударения.

Конечно, раз уж он сам так хочет…
Встречусь, и даже галстук накину,
Туфли почищу и всякое прочее…
И грибы не стану жевать никакие.

Президента нашего уважаю очень.
Он мне как доктор, когда в телевизоре.
Вижу его – Хорошо так! – нет мочи…
Словно не инфляции нет, ни кризисов,

Словно Мессинг помахал руками.
И сразу спокойствие в душе, и теле –
Спортивная прочность. Судите сами:
Расширяются возможности физических пределов. 
               
  *

Назавтра я площадь пересек Красную,
Побритый, помытый, в белых ботинках.
Пропустили чинно по списку, по паспорту.
Попросили расписаться в толстой книге.

«Здравствуйте», - говорит он мне так запросто.
А я, как ходок, боюсь оступиться.
Спортивный, подтянутый, весь в запонках,
Протягивает руку и предлагает садиться.

Посидели. Взглянул на меня, пронизывая:
«Что нового есть сейчас из идей?
Надеюсь, ничего дурного, низменного?
И маленьких нет в сюжетах зверей?»

“Бывают”, -  признался  ему, бледнея.
Сейчас прогонит, а то и засветит.
Подумает, нанюхался в подвале клея.
А он ничего… Взгляд по-прежнему светел.

«А я пейзажи люблю, - признался, -
И ваши в Форосе однажды видел,
Когда на катере по морю катался.
Вы ни на кого, надеюсь, не в обиде,

Что вам слегка там не доплатили? 
Крым нынче не наш, - он вздохнул. –
Я бы за это кому-то намылил…
Впрочем, и здесь хватает акул.

Но вот, что хотел спросить: портреты
Вы тоже когда-то писали? Я слышал.
А что, если, скажем, портрет конкретно
С меня написать на Пашковской крыше?

Верхом на коне, или просто смотрящим
В туманную даль за изгибом реки…»
“Да что Вы, у нас мастеров блестящих!..
Портрет создадут без посредства руки.

У меня получиться легкомысленно слишком.
На бэкграунде возникнут Маленькие звери,
Проявятся другие смелые излишества,
И никто, что это Вы, не поверит”.

А он настойчив: «Не хотите ли паюсной
Икры откушать? Хлеб свежий кремлевский…»
Меня схватили оторопь и паника,
В глазах замерцали радужные блестки:

“От икры сейчас не смогу отказаться!
Давно я не ел такой-то черной”.
«Представьте, - он мне, - это будет сенсация,
Мой портрет в технике не бесспорной!

Большая работа – вы такие любите.
Профит непременно какой-то пребудет.
А то пустяками себя только губите…
А так нас иначе воспримут люди.

В поля потянутся: поднимать деревню,
Копать, молотить, возводить, строить…
Многое у нас все-таки еще неверно.
Не умеем мы правильно двигаться строем.

А многие смакуют потаенные грёзы,
Другие миры… Но кто что нашёл?»
Я чуть было не согласился. Серьезно.
Проснулся. Умылся. Оделся. И пошёл…


11. 2007