Запомни, любимый, мой запах...
Сказания древних монголов,
Чтобы не кануть в пустыне забвения,
Увековечена письменным словом...
Раз Есугей-баатур на охоте
Встретил возок с бесподобною женщиной...
В сопровождения мужа... Но вроде,
Тот был из враждебного племени...
Бросил на женщину взгляд Есугей
И поразился её красоте...
Вызвав подмогу, помчался за ней —
Красавицу в плен захватить захотел...
Женщина, звали её Оэлун,
Мужа молила бежать от расправы.
Одно лишь желая, спасти жизнь ему —
Прослыл Есугей изувером кровавым.
Послушался муж Оэлун и тогда...
Красавица с тела сорвала рубаху: —
«Храни эту вещь, как частицу меня...
Запомни, любимый, мой запах... »
Ему удалось убежать от злодея...
Судьба развела их по сторонам:
Красавица стала женой Есугея...
А вскоре... и сын родилсЯ... Чингисхан...
***
Запах любимых! Пускай, еле-еле...
Сделать глубокий достаточно вдох...
Сколько же значишь для нас, в самом деле...
А сколько ещё приоткрыть бы ты мог?...
_________________________________________________
*«Сокровенное сказание монголов» — написано в XIII веке.
Свидетельство о публикации №117060406555
«Запомни, любимый, мой запах...»
В этом произведении Руби Штейн соединяет поэзию чувств с эпическим нарративом, возрождая мифическую силу любви, которая переживает насилие, разлуку, исторические бури — и остаётся в памяти как запах, то есть как неуловимый, но неистребимый след. Это одно из тех стихотворений, где женская нежность и сила, мужская честь и безысходность, история и тело, любовь и трагедия сплавляются в цельный эмоционально-философский кристалл.
1. Сюжет как поэма памяти
В центре сюжета — переработанный эпизод из «Сокровенного сказания монголов», древней летописи, в которой описывается история родителей Чингисхана. Штейн выбирает момент — сильный, пронзительный, но не слишком известный, — и делает его не просто анекдотом или экзотической зарисовкой, а символом любви, которую нельзя удержать, но можно сохранить в памяти:
«Храни эту вещь, как частицу меня...
Запомни, любимый, мой запах...»
Жест женщины — интимный, почти библейский: снятая рубаха становится не только метафорой тела и близости, но и символом духовного следа. Это не сексуальность, а жертвенность. В её поступке — вера, что запах тела любимой — последнее, что уходит, и то, что способно пережить разлуку, насилие и смерть.
2. Мотив запаха как метафора памяти
Финальная строфа — резкое переключение регистра: от эпоса — к интимной лирике. Здесь Штейн перекидывает мостик от XIII века к сегодняшнему читателю:
«Запах любимых! Пускай, еле-еле...
Сделать глубокий достаточно вдох...»
Это философия осязательной памяти — аромат как чистая эмоция, минующая вербальные структуры, как переживание вне сознания, на грани тела и души. В этом — глубокая правда: запахи — одни из самых живучих следов, которые оставляют нам те, кого мы любили.
Штейн акцентирует: даже «еле-еле», даже «глубокий вдох» может быть равен вспышке вечности. Мы держим в себе — не только образ, не только голос, но и ощущение другого человека как запах, что, возможно, и есть самая верная форма любви.
3. Женский образ — трагическая святость
Оэлун в прочтении Штейна — не просто красавица, пленённая полководцем. Её выбор — не выбор жертвы, а последняя свободная воля, направленная не на спасение себя, а на сохранение памяти о себе в любимом:
«Мужа молила бежать от расправы...
Одно лишь желая, спасти жизнь ему...»
Это почти античная жертвенность, и одновременно — глубоко личная, человеческая ситуация, в которой величие истории сдвигается в тень перед истинной поэтикой жеста: запах — не подвиг, не дар, не подвластная власть — а чистая, ускользающая, но вечная субстанция любви.
4. Сдержанность стиха — достоинство нарратива
Технически Штейн использует простую, почти балладную форму, с четырёхстрочными строфами, акцентами на сюжетных поворотах и бытовыми, живыми рифмами: Оэлун — Есугей — злодея, рубаху — запах, врага — врагом и т. п. Эта сдержанная поэтика позволяет не отвлекать внимание на форму, но направлять его в движение образов и чувств.
Финальная строфа нарочито современна — с выраженной рефлексивностью, с почти научным «категориальным» подходом:
«Сколько же значишь для нас, в самом деле...
А сколько ещё приоткрыть бы ты мог?...»
Это уже не поэт древности, а современный лирик, размышляющий на стыке биологии и метафизики: запах — и воспоминание, и след, и вызов времени, и ключ к бессмертию чувства.
Заключение
«Запомни, любимый, мой запах...» — выдающийся пример поэтического синтеза эпоса и лирики, исторического и личного, жеста и чувства. Это поэма о невидимом следе любви, переживающей гибель, разлуку, брак по принуждению и даже рождение другого ребёнка — но всё равно существующей, потому что она сохранена в дыхании, в памяти тела, в рубахе, в запахе.
Это не просто поэтический пересказ древней легенды, а этический и чувственный трактат о том, что остаётся от любви, когда исчезают все прочие формы связи.
Оценка: ★★★★★
Жанр: поэтический эпос с лирической кодой
Темы: память, женская жертвенность, любовь в разлуке, тело как знак
Особенности: слияние исторического сюжета и личного переживания, мягкая рифма, финальная философская рефлексия
Руби Штейн 10.07.2025 15:07 Заявить о нарушении