герцеговина Флор

ГЕРЦОГОВИНА  ФЛОР»

           1933 год. Голод, голод по стране. Мрут люди. Да мрут так, что целыми семьями лежат в своих домах на лавках, на полу. Лебеда заплела окна, и страшно тихо вокруг. Санитарные  телеги гремят по дорогам  огромными бидонами с карболкой, ездят от дома к дому. Санитары в белых халатах, в масках, в резиновых рукавицах выносят тела из домов, заливают всё карболкой, увозят тела куда-то. Впрочем, особо это никого и не интересует. Трава расползается дальше, и нигде ни козленка, ни теленка, ни собаки какой бездомной, даже кошек нет. Всё съели голодные люди –  всё вокруг, что росло и бегало.
            ...Татьяна смотрит в окно, на свой когда-то богатый двор. Пусто. Ничего нет, кроме лебеды вокруг. Двое её детей сидят на полу, играют деревянными кубиками. Татьяна беременна, а муж её, «враг народа» и «вредитель», наверное, уже где-то на небесах отдыхает... Как он, опытный заготовитель, умудрился перепутать озимую пшеницу с яровой, непонятно... Свидания с ним не  разрешили, и где он теперь, и что с ним – Татьяна не знает. А тут ещё страшный голод. И если бы «враг народа» не умудрился закопать во дворе немного еды – муки, масла растительного, сахара – вымерли бы и Татьяна с детьми. А так варит она потихоньку супчик, печёт лепешечки, кормит детей и плачет, плачет…  Но на исходе её клад. Что будет потом?
           В окно ей видна заброшенная свиная ферма. Когда-то по широкой резиновой ленте-транспортёру свиной навоз подавался на улицу и образовал огромную кучу. Теперь ферма закрыта, заброшена, свиней нет. Как-то видит Татьяна, что у навозной кучи копошится мальчик лет пяти –  выковыривает  из навоза не переваренные свиными желудками зёрнышки кукурузы и складывает их в баночку.
            «Пойдем со мной, малыш», – зовёт Татьяна. Мальчик идет за ней, но у калитки останавливается и говорит: «Дальше не пойду, вдруг вы меня съедите». –  «Да, малыш, бывает и такое», –  думает Татьяна, но говорит спокойно: «Жди здесь».  Дома она собирает две  лепешечки и две варёные картошки, заворачивает всё в полотенце, выносит и отдает ребенку: «Ешь, малыш». –  «Я маме понесу, она лежит».  –  «Приходи ещё». –   «Приду».
           Ребёнок уходит, а Татьяна опять плачет. И вдруг под цинковым подоконником со стороны  улицы она что-то замечает. С небольшим усилием поднимает металл, а там вместо доски  – что-то длинное,  замотанное в клеёнку: ещё один клад  «врага народа»?  Да, пять зелёно-золотистых коробочек, на черном фоне  – золотые буквы «Герцеговина  Флор». Очень дорогие, редкие папиросы. Такой табак курит, даже страшно подумать, кто... Как  умудрился её «враждебный» муж сюда их засунуть? И главное – когда? Ну а зачем –  понятно: месяц жизни, а то и больше,  можно купить на эту «Герцеговину»...
           Татьяна высыпает ароматные папиросы в кастрюлю, золотые картонные коробки кидает в печку. Горит, горит дорогущая тара, зелёные язычки пламени распространяют восхитительный аромат, наполняют Татьяну спокойствием:  она будет менять  «Герцеговину Флор» –  в рассыпную  – на муку, картошку, крупу и даже сахар.  А несколько папирос Татьяна даст доктору, который избавит её от беременности.
          Что значит дорогая вещь, думает Татьяна, её муж курил «Казбек», а вот «Герцеговину Флор» припрятал для неё и детей. Видимо, он очень не хотел, чтобы их двор совсем заплела лебеда...