Разбуженный дух Хаула

- Всё ты правильно делаешь, Джек, - человек онемевшими руками пытался поджечь собранный хворост, но это оказалось далеко непростой задачей. Губы посинели настолько, что говорить – это было единственным средством, чтобы проверить, что он еще жив. Хотя Джек разговаривал сам собой еще с детства, удовлетворяя свою бушующую энергию в теле. Так как люди порой не воспринимали ее, как правильную и умиротворенную. Но обжигаться постоянно, он не смел, не имел такой привычки, поэтому он нашел иной выход из ситуации, придумав только свой мир, в котором не было месту обыденности, в нем могли жить драконы, феи, духи, карлики, великаны. Все, кому не находилось места в реальности, и от этого Джек частенько беседовал сам с собой часами, при этом уходил все дальше в свои дебри фантазий. Сначала он даже не задумывался, насколько может быть опасный мир фантазий, если не научиться слышать время, когда пора возвращаться домой. Да, и разочарование понимания того, что в выдуманном интересней, чем в реальном, заслуживало более бережного отношения к своим идеям.
С самого детства он жадно зачитывался книгами, пытаясь в своей голове представить героев, которые оживали в его сердце. Они не только оживали, а приобретали его черты, его нрав, его жизнь. Так что страницы становились затерты до дыр, и ему не нужно было подчеркивать любимые и ключевые фразы, они сами спешили осесть осадком в его душе, изменяя мир. Только его, Джека, мир.
Вот и сейчас, находясь в зачарованном лесу и проваливаясь по колено в снег, он пытался найти в себе силы и признать, что сегодня он проиграл, уступить место своей неспособности и вернуться назад. Но упрямство распирало грудь, поэтому он еще усиленней заработал руками, не давая, себе опомнится.
Повсюду были массивные деревья с чернеющими ветвями – паутинами, так что не было видно серого неба, и  массивные корни, которые, как стражники, не давали идти вперед, поэтому Джек решил остановиться у величественного лесного воина, чтобы отдохнуть и обогреться. В обуви уже был лед, тело бил озноб. А голова была горяча и покрыта липким потом.
После долгих мучений, перед Джеком возник небольшой огонек. Желто – синие языки пламени начали лизать тонкий хворост, отдавая капли тепла. Джек сел спиной к стволу, и прижался головой, ощущая боль и усталость в мышцах. Постепенно тепло проникало, впитывалось. Захотелось спать, но такой роскоши он не мог себе позволить. Он должен обогреться и идти дальше. Он должен дойти, чтобы не было на его пути. Он сам выбрал себе путь, так что ныть он  не имеет право, не при каких обстоятельств.
Костерок начал трещать, а на лес опускался сумрак, густой, стальной, забирающий радость из отогревшего сердца. Джек почти заснул, когда почувствовал как его запястья и ступни стали сжимать, как веревками. Открыв больные глаза, он не сразу понял, что произошло. Лишь потом Джек осознает, насколько была опасна ситуация, и как ему повезло. Но тогда, с каждым рывком к нему стало приходить осознание того, что корни дерева оплели его, и с каждым движением впиваются всё сильнее в кожу. Джек осторожно двинул рукой, но живые веревки впились так, что он закричал от боли. А на снег закапали первые кровавые капли, превращая белизну в месиво. Поняв, что он просто так не выберется, Джек закричал, преодолевая боль в грудине, которая разъедала и жгла.
- Я потревожил тебя, дух леса Хаула, и нет мне прощения. Но я голоден, устал, и мне негде было провести ночь. Ты всегда был добр к путникам, потерявшим границы между миром реальности и фантазий. Так будь же добр, помилуй и меня. Я окропил кровью твои корни. Тем самым мы породнились. И это насилие – стало актом вечной воли живых. Услышь, же меня разбуженный не со зла дух, потерянного во времени.
Кроны деревьев закачались и зашумели так, что, казалось, что они взлетят и распрощаются с землей. Начали подниматься снежинки, превращаясь в настоящий ураган. Значит, он слышал каждое слово Джека. В доказательство, силки ослабли, так что Джек смог немного расслабиться. Но нарастающий ветер, потухший огонь говорили о том, что ему пора уходить.
Джек закрыл глаза, и перед ними стали возникать разные картины его жизни. Вот он научился читать, и пытается выпросить книгу с верхней полки; вот он сгибает свою спину над работой, думая совершенно о другом, облегчая себе физическую усталость; а вот приходит в восторг, от того, что видит человека – прототипа; много лиц, которые пытаются твердить, что есть важнее дела на свете, и нужно жить ни одной фантазией. Всё закружилось перед глазами, чернота – как коты, танцевала перед глазами до тошноты, но впереди показался яркий свет, который хотелось расширить руками. Так как будто плита прижала тело, а хотелось пошевелиться. Джек сделал глубокий вздох, как первый раз, словно застонал от облегчения. Тело выгнулось дугой, так что ноги ударились об изгибы кровати.
 Он открыл глаза, еще сонно оглядывая комнату, постепенно узнавая черты. Отведя дрожащей рукой волосы со лба, Джек улыбнулся без весомых мыслей в голове. Ему просто повезло сегодня,  чертовски, повезло. Он должен – оценить эту доброту.