Альбрехту

Как только пал Ершалаим,
семь ангелов подняли трубы.
Он взял коня, он все забыл:
пожары, крики, братьев, трупы.

Когда уже на край земли
три всадника ступили,
он был один. Он стал седым.
Черты лица не заострились,

но словно высеченный в глыбе
был профиль сумрачен и страшен.
Он оставался паладином.
Последним. Битым и уставшим.

Тяжеловесен ход коня
среди пустынь.
Вот-вот сорвется вниз звезда
полынь.

Он шел два года, восемь дней.
Железо, выдержка и воля.
Он стал безмолвен, стал мудрей
всех тех, кто о сраженьях спорят.

Ему кричали в деревне,
шептал городской совет:
"Ты остался последним.
Рыцарей больше нет"

Он был рядом с домом, когда из чащи
вдруг показался дьявол.
- Привет, бродяга, привет, пропащий,
ты почти дома,  но знаешь, почти - это ничтожно мало.

Мне нужен четвертый - белый как снег.
Твоя голова седа.
Иди же ко мне, поверь, человек,
выбор есть не всегда.

Ты верил в того кто в венце из терна.
Пусть мой венец из змей,
но вспомни всю кровь, все убийства, всю скверну.
Кто же из нас добрей?

Рыцарь не повернул головы.
У него на мече крест.
Он верил в того к кому шли волхвы.
Он верил тому кто воскрес.

И  сам сатана застыл в смятении,
взглянув в глаза,
тому, кто , пройдя долиной  тени,
не убоялся зла.