Карлуша

Среди соседей я не помню, что кто-то жаловал меня и неприязнь свою не скрою чужих людей заведомо. Из недостатков моих разных, пристрастий всяких может быть, имеется одно со стажем: люблю я выпить и кутить! Обшарпанна под хлам квартира,  (но так удобна для меня ), глубокий шкаф и раскладушка - коллеги с ночи до утра. Угрюмый вид  окна' добавит затею часто выпивать и не получится заставить свой мозг, чтоб с зельем завязать. Компании не приглашаю и сам к соседям не хожу, в себя я водочку вливаю, грущу немного, позже сплю. В коротком сне я вижу поле и ТЭЦ Архангельских холмов, разроссшийся карьер песчаный в массиве краевых'  лесов. Меня мальчонкой босоногим и без возврата увезли, родителям обязан многим, вот только душу - не спасли. Наш домик не дожил наверно, его от старости снесли, а огорода постепенно границы за пределы вынесли. Родни увы не отыскалось, а может плохо поискал?, однофамильцев оказалось намного больше!, чем желал. Не будет долгого рассказа, чем занимался 20 лет, а краткий случай пересказа наполнит смыслом тот сюжет...
В часу четвёртом сон сумбурный прервался острой тягой встать, сушняк давно разбаловался из кружки чая похлебать. От ветра форточка раскрылась, скрипела нудно битый час, квартира с толком просквозилась, горел на кухне ярко газ. Вот прикурилась сигарета, присев на шаткий табурет, раскрыла старая газета мой непритронутый обед. Картошка вялая в мундире и хлеб с варёной колбасой, обкусанной по середине, вот только след зубов -чужой! Я присмотрелся удивлённо к зубцам от острых челюстей', таскали пищу удручённо, спеша закончить поскорей. И мне подумалось о птице, что ветром форточку открыв и не найдя от страха выход, мои продукты надкусив! Но не успел обдумать дальше и как воровку отыскать, услышал я под мойкой шорох и стал помойку вытрехать. Огрызок швабры пригодился, что отстучал там все углы, под матом я раздухарился!, в рассвете утренней зари. Фонарь светил довольно тускло, но вдруг я с криком обомлел: разбросанный, годами мусор скрывал, с чего я обалдел! Под тряпкой прелою и ватой сидел комочек небольшой, с мордашкой глупой, простоватой!, лохмато - рыжей головой. Пища` и хлопая глазами от света яркого впритык он скалил острыми зубцами, издав от недовольства крик. Шипел и долго упирался, я ловко подцепил его, он защищаться ухищрялся, гремя о ржавое ведро. Таких чудес не смог я вспомнить за всю свою в разгуле жизнь, или истории припомнить, лишь из просмотренных картин! Надев скорее руковицы с послестроительных работ, что оставались от больницы, где проработал ровно год. Держа в руках клубок пушистый я усадил его на стол, окрас зверька весьма пятнистый, лишь клюва с детства не обрёл. Вопрос таился в осознанье: как он попал ко мне сюда?, прополз быть может с голоданья, по трубам, где текла вода? Я покормил его картошкой, лишь лук он есть не захотел, в уютной, небольшой коробке зарывшись, вскоре засопел. Я рассмотрел его получше, но только связи не нашёл, среди дворовых и заблудших, что посещали наш оскол.
   Спешить домой, с работы новой!, зайдя походу в магазин, купив творожные продукты, из лакомств - сочный апельсин! Мне захотелось жить иначе!, мне захотелось жить теперь!, нельзя молить судьбу в удаче, живя безбедно, без потерь...