Стихи о войне

Мария БАЛИКОВА


***

Не знаешь срока, что тебе отпущен,
Не видишь счастья, что тебе дано, –
Вздыхаешь всё о заповедных кущах,
Наверное, увянувших давно.

Не знаешь, где и скольких потеряешь,
И кто прочтёт твой тоненький дневник,
И для чего… А главное – не знаешь,
Каким он будет, твой последний миг.

Все умирают, так или иначе.
Но странно думать о себе самом:
Как – над стихом, который только начат?
Над только что законченным письмом?

У очага, как праотцы уснули?
В скитаниях, под тяжестью обид?
Успев перехватить чужую пулю
И не успев поверить, что убит, –

Как тот, кто посчитать не мог чужими
Ни пулю, ни прямой и страшный путь,
И чьё теперь, как внук, ты носишь имя,
Тебе великоватое чуть-чуть…

Не знаешь ты. И чем об этом думать –
Живи. Идут дожди. Идут года.
Влажна земля под лермонтовским дубом.
Всё может быть. И может быть – когда,

От прежних отрезвившись увлечений,
От дел житейских молча отойдёшь,
Ты вспомнишь, как по улице вечерней
Шёл ощупью подслеповатый дождь,

Шёл твой последний, долгий, долгожданный –
И сбывшийся внезапно, как мечты…
И шёпот отцветающих каштанов
Сквозь этот дождь ещё услышишь ты.

Май – июнь 2016





СЕГОДНЯ

Грибов на рынке – как перед войной.
Она близка и по другим приметам.
А ты упорно говоришь со мной
О чём угодно, только не об этом.

Но и в твоём упорстве, и в самих
Твоих словах, в твоём запястье тонком,
В том, как смыкаешь веки ты на миг,
Как ты стоишь, ступаешь, даже в том, как

К твоим сапожкам жмётся жёлтый лист, –
Во всём сейчас предчувствие несчастья,
И всё кончается, едва успев начаться,
И все концы теряются в пыли.

Бульвар, киоск мороженого, арка –
Вечерний вид из твоего окна.
На целом свете знаешь ты одна,
Как мне он дорог, как прощаться жалко!

Но как бы рук твоих я ни сжимал,
Чужая тень на наши лица ляжет –
Тень двух нависших крыл и фюзеляжа.
И страшный груз – на плечи наших мам.

История уже почти воскресла,
Как воскресает боль, и страх, и Бог.
Ну, а пока на ярмарке воскресной –
Всего на свете и – грибов, грибов…

9 – 12 октября 2016


НОЧНАЯ БОМБЁЖКА

Военным корреспондентам


Тихо в канцелярии небесной.
Небосвод задёрнут. Свет потушен.
Разговор ведут, живым безвестный,
Чьи-то отогревшиеся души.

Выпал снег. Но им виднее с неба:
Это, перебрав архивы, кто-то
Расшвырял по миру вместо снега
Лишь обрывки прожитого года.

Сыпались они, как в самый зыбкий,
Самый нежный час перед рассветом
Прежних вёсен мёртвые обрывки
С перебитых яблоневых веток.

В эту ночь бомбят – уж не Эдем ли?
(Людям только дай беды наделать…)
И на крыши, чёрные, как земли,
Пепел оседает снежно-белый.

А под крышами, в домах знакомых,
Где гостили в ночь на воскресенье,
И стоит всё как-то по-другому,
И живут давно другие семьи.

Спит, в плечо мишутке ткнувшись щёчкой,
Чьё-то провинившееся счастье.
Спит жена – замок бы хоть не щёлкал:
Жаль будить, чтоб только попрощаться.

Он и сам бы подремал немножко
Перед самолётом на Алеппо,
Да немая тянется бомбёжка
По экрану неба кинолентой.

Январь 2017

***

В субботу помириться не успели.
Потом война, и всем не до того.
И умираем в самое Успенье,
Как будто втайне празднуем его.

Живыми значась в длинных списках века,
Смерть принимаем, не смежая глаз:
Твоё лицо осколок исковеркал,
Пройдя под сердцем у меня как раз.

Я понимаю: никакая сила
Меня не сможет на ноги поднять…
Я успеваю – и на том спасибо, –
Как мало я любил тебя, понять.

Смерть почему-то надо мною медлит,
Хоть я лежу, как мёртвые лежат.
Простишь ли ты меня когда-то, нет ли,
А в этот миг всего сильнее жаль

Мне бледных губ, от поцелуев стёртых, –
На снимке, почерневшем от войны, –
Прижавшихся к пробитой гимнастёрке
В кармане с той, где сердце, стороны.

15 – 16 июня 2016

***

Ты прочитаешь, что ведём бои,
Что жив-здоров, что жарко, скоро полдень…
Ты помнишь обещания мои?
Наверно, я их не смогу исполнить.

Три батальона здесь уже легли.
Четвёртый наш. На то она пехота.
У лейтенанта пулю извлекли –
Свинцовый шарик, с косточку всего-то.

Мой друг передаёт тебе привет…
Передавал. И лейтенант не выжил.
Но есть приказ – и значит, смерти нет.
Есть высота – и только небо выше.

А если говорить начистоту –
Другого всё равно не будет шанса, –
Возьмём мы к ночи эту высоту –
Нам до утра на ней не продержаться.

Любимая! Останешься жива –
Не жди меня. На то она пехота.
…А наши предпоследние слова
Из треуголок вымарает кто-то.

16 июня 2016


***

Памяти Лии Канторович


Сейчас ты вспоминаешь обо мне.
А если нет – я выдумаю это.
Я помню всё, как помнят на войне:
В лучах последних меркнущего света,
Когда ты вспоминаешь обо мне,

Я вижу, как ты подпираешь щёку,
И круг от лампы на твоём столе,
И комнату, где мы уже ста лет
Не проживём… По грубому расчёту,

Письму идти в Москву ещё дня два.
Сегодня бой. Сейчас. Но даже если –
Я буду для тебя ещё жива,
Пока с земли мы оба не исчезли…
Или пока письмо идёт – дня два.

А оттого, что на земле нас двое,
Что я люблю, как любят на войне,
Мне тяжелее в этот час вдвойне –
В последний час перед последним боем.

Ты тоже вспоминаешь обо мне…


29 апреля 2016


***

Нет, тех экзаменов – тех страшных,
Когда друзья шагнуть должны
Из первокурсников вчерашних
В герои завтрашней войны, –

Их нам держать не приходилось:
Мы – дети лет совсем иных.
Но даже нам всё снилась, снилась
Война. Мы думали о них.

Крошился, виновато хрустнув,
В неловких пальцах тонкий мел,
А со стены светло и грустно
Портрет профессорский смотрел –

Смотрел из тех аудиторий,
Где видел каждого насквозь:
Тех, кто дойдёт; того, который
Погибнет первым под Москвой, –

Смотрел на нас, чужих и гордых,
В тоске задумчивой, немой,
На нас с тобой, мой одногодок,
Мой сверстник, современник мой…

6 мая 2016


***

«Сестра, воды…» А пить ему нельзя.
И объяснять – язык не повернётся.
И, как нарочно, снег слепит глаза,
И лупит непонятливое солнце.

«Сестра, когда…» Хороший, потерпи,
Прикрой глаза, побереги дыханье…
И гул разрывов следом по степи,
И дальний плач твоей двухлетней Ани.

«Сестра, скорей…» Да если бы могла –
Подставила бы собственное тело!
«Иди, сестра». И наползает мгла…
«Сестра… се…стра…» И ничего не сделать.

Май 2016


***

В госпиталях умирают реже.
А здесь – на то и передний край.
И даже ржавую душу режет
Напрасный шёпот: «Не умирай…».

И снова осень идёт на убыль,
И всем мечтается о весне,
И я не знаю, а чьи-то губы
В последний раз улыбнулись мне.

И, в бурых пятнах остывшей крови,
В который раз за четвёртый год
Туда, за линию хмурых кровель,
Сегодня юность моя уйдёт.

Что так бывает всего однажды –
Слова пустейшие из пустых:
С тобой всегда умирает каждый,
На чьих глазах умираешь ты.

Май 2016

***

Над свежими холмами помолчали.
И полдень летний хмур стоял и строг:
Ту землю, где лежат однополчане,
Сдавал врагу на неизвестный срок…

Три вечности с разлуки миновали.
Молчат друзья, которых не сберёг.
Их полк родной – наш старый полк – берёт
Те рубежи, что прежде отдавали.

В такой же дымке лес дремал вдали
И так же горько вскрикивала птица
В те дни, когда лишь мёртвые могли
От этих рубежей не откатиться.

20 июня 2016


***

Уже в конце артподготовки
Я серый контур вспомнил вдруг
Родной рябинки тонких-тонких,
Обветренных, шершавых рук,

Себя, казавшегося старше,
Залом несмелый на ремне,
Весь этот город, за ночь ставший
Темней и строже, чем при мне.

Составов, длинных, как минуты,
Надрывный крик падёт во тьму.
Двух слов, не сказанных кому-то,
Я вечный груз с собой возьму,

Перрон предутренний и темень
Враз навалившихся разлук,
Две покачнувшиеся тени
Двух чьих-то разведённых рук,

Тепло и трепет затаивших
Средь складок грубого белья,
Так близких мне, как будто их же
Перед атакой вспомнил я,

Как будто знал уже тогда я:
Их у меня нельзя отнять.
Потом – нашивка золотая,
Короткий отпуск – и опять…

Опять перрон, чужой и тесный,
На насыпь брошенная тень…
А я за дождевой завесой
Воображал весенний день,

Воображал, чтоб было легче:
С последним всхлипом дождевым
Войду в мой город посветлевший –
Не невредимым, но живым –

И, встав без шапки под капелью,
Что сыплет новости, звеня,
Впервые в жизни не поверю,
Что так же будет без меня.

29 июня 2016



СРЕТЕНЬЕ

Война прошла. Но позднею порою,
Когда метель сойдёт во тьме с ума,
В конце аллеи сыновья, все трое,
Покажутся… Метель, четверг, зима –

Всё на земле до слёз обыкновенно.
Войдут, встряхнут ушанки, включат свет.
Уставшие. Голодные, наверно.
Совсем седые: всё же столько лет…

Они придут и с непривычки громко
Заговорят все трое об одном.
Придут наперекор трём похоронкам.
Придут, не могут не прийти в свой дом!

Метель. Окно с замызганною шторой.
Соседка молчаливая моя,
С которой рядом, на глазах которой
Состарились чужие сыновья.

17 февраля 2017