Серые будни

Дождь бил по крышам, пятиэтажных домов,  заставляя, все сильнее распускаться листву, дождик был всюду, от домов, до холмов, лился на головы, большинству. Все сильнее росла трава за окном, и кора была влажной, но твердой внутри, этот запах дождя мне был сильно знаком, и радовал меня изнутри. Все было мрачно от туч, но были слышны пения птиц, мой напиток в бокале был слишком шипуч, и пузыри разлетались на сотню частиц. Птицы пели от радости, или о чем-то протестуя, хотели, чтобы мир для людей был без границ, так ярко, и мелодично свои мысли диктуя, все было зря для этих серых лиц.

Эти серые мины, проходя в переходах, как под гипнозом, идут в никуда, теряясь в серых переулках, серых такси, и всяких уличных закоулках, пряча лица в толпе, идя по не той тропе, выживая, скорбя об упущенном, и не возвратном, в этом мире распущенном, и развратном. Ждут своего пустого лета, на своем рабочем месте, обдувая себя вентилятором пыльным, изводя себя по жести, и думают о будущем мыльном. Смотря на стрелке часов, грустным взглядом проводя, по цифрам окончания рабочего дня, отгоняя бесов своих, закрыв их глубоко под засов, и мысли дурные, подальше гоня. Пить черный приторный кофе в обед, и голодом себя истязая, слушать беседы коллег по работе, стараться не слушать их, у окна стоять, от тоски замерзая. Под конец рабочего дня, по быстрей убежать в никуда, в ливень, шумного города, проходя, возле вечернего пруда, так устав, от пустого труда, сесть в забитый автобус, копаясь в своей голове, не выходить завтра на работу, ищешь повода, а мыслей то и нет, и это все от голода.

Проехав свою остановку, заснув, ты выходишь, пешком добираясь до дома, ты идешь, пугаясь грохота грома, звеня ключами от квартиры, ты думаешь, а не напиться ли тебе? В городском трактире, среди пьяниц, и стариков, и отставных капитанов в старом мундире. Пару рюмок водки отсрочат тугую печаль, там где пару, там и три, закрутит тебя как спираль, потом несвежее пиво, соленый миндаль, чуть позже товарищ по несчастью, добавляет еще, кладя на грязный стол в газете, сушёную кефаль. До поздней ночи, разговоры не о чем, о не справедливом мире, после очередной рюмки, плача над чужим плечом. Ты еле встаешь, не прощаясь, цепляясь за поручни у лестницы, и уходишь, с туманной головой, с двумя только мыслями, не идти на работу, и только домой. Дрожащими руками, отворяя свою дверь, тебя встретит твой кот, твой верный черный зверь, будет охранять тебя, пока ты весь день спишь, уберегая твой сон от земных хлопот.