Норд-Ост

С деревьев осыпалась вновь
Озябшая листва.
О русском мюзикле давно
Трезвонила молва.
С детьми на праздник словно шли,
Хотя знаком сюжет.
Но многие здесь смерть нашли
Иль боль на много лет.

Ещё Григорьев не пилот,
Но клятву он даёт,
Что, пусть хоть сколько лет пройдёт,
Погибших след найдёт.
Антракт. Буфет. Восторг в груди.
Звонок, и гаснет свет.
Но кто вдруг входит не один,
Весь в чёрное одет?
Он в маске, автомат в руках.
Стрельба. Иль только вид?
Но штукатурка с потолка
На зрителей летит.
Загнали в зал тех, кто был вне,
Огромной стала сеть.
Приказано всем в тишине
Сидеть – иначе смерть.

Вдруг телефоны раздают.
Звоните, мол, родным,
Пускай на митинги идут,
Вернулись чтоб сыны,
Чтоб из Чечни ушли войска,
Хоть до победы шаг.
Тоска как пуля у виска,
На всё способен враг.
Да, кто-то в панике обмяк -
И торжествует зло.
Светлана же, сжав страх в кулак,
Ведёт подсчёт голов
И что лежит, и что весит –
Шлёт SMS как SOS.
Жаль, что среди продажных СМИ
Немало гнид нашлось.

Когда б спецназом в первый день
Взят штурмом был театр,
То меньше б поглотил людей
Безумный этот ад.
Но лишь на крышу поднялись,
Их ловят в объектив,
Чтоб к террористам не смогли
Внезапно подойти.
Шахидки-смертницы стоят
Повсюду, как конвой.
И рядом прикреплён заряд,
И смерть над головой.
С утра расстреливать начнут
По десять человек
И требований крепкий жгут
Затянут на Москве.

Нет третий день во рту воды,
Загажен «туалет».
Но вдруг пошёл какой-то дым –
И террористов нет.
Но в ослабевшие тела
И взрослых, и детей
Беда стремительно вошла,
Нет горше тех смертей!
Желание теперь одно:
Давить, стрелять, мочить.
Нам не исправить всё равно
Впитавших мрак ночи.
«Норд-Ост» икнётся тем не раз,
Кто замышлял убой,
Ведь вся страна в столь грозный час
На смертный встанет бой.