Крик гагары. Басё - одним файлом

Вдвоем у пруда – На троих – Подарок Басё – В фитнес-клубе – Вчером на берегу – Подражая Басё – Два поэта – Весна – Гость – Аккаунт Басё – Думая о Басё – Отказ от полета – Басё вспоминает – Загадка луны – Принятый за Басё – Разговоры заполночь – Смешной вопрос – Ошибка Басё – Визит Драйзера – От прозы к поэзии – Вызывание духов – Потерянный день – отсутствие Басё – еще одно хайку – ранний гость – молчание Басё – друзья Басё – кто есть кто – мечта Басё – неудавшийся проект – жить без книг – уступка Басё – срочная телеграмма – приходит Басё – Басё уходит в горы – пропавшие барды – потерянная шляпа – спор – снисходительный Бротиган – крик гагары – одна дорога – Явление – Холода – Нобелевская премия – августовский вечер – Напрасный перелет – обязательное условие – прогулка в горы – падение Ниче – телеграмма – неоконченный рассказ

===============================

ВДВОЕМ У ПРУДА

Поздно вечером мы сидели с Басё у пруда.
Перед нами блестела в лунном свете вода.
Мой друг то ли бодрствовал, то ли дремал.
Я думал о рыбе и тихонько зевал.


НА ТРОИХ

Басё ушел и вернулся с подружкой,
Пошарив в посуде, нашел три кружки,
Бутылку саке разлил на троих,
Выпил, прочел три стиха и затих.


ПОДАРОК БАСЁ

Басё часто расспрашивал меня о Джеймсе Бонде:
читает ли он стихи? понимает ли по-японски?
Когда мы расставались, он просил передать Бонду
книгу своих стихов. Мне ничего не оставалось,
как сказать, глядя в сторону: «Хорошо».


В ФИТНЕС-КЛУБЕ

В фитнес-клубе
однажды я встретил Басё
и Рильке –
оба делали приседания,
закинув за плечи тяжёлый
core bag.
Сразу после этого они
перешли к упражнениям
с гирями.
Глядя на них, я подумал:
«Какие люди!»
И, глянув в зеркало,
подумал: «Что я за
человек…»


ВЕЧЕРОМ НА БЕРЕГУ

Вечером, сидя на берегу,
я услышал плеск,
такой громкий,
будто двести лягушек
прыгнули разом,
почуяв опасность…
Но нет – то Басё
решил искупаться в пруду.


ПОДРАЖАЯ БЕСЁ

Басё жил в хижине – я живу в «хрущёвке».
Чтобы усилить сходство, я ем варёный рис
и медитирую на циновке.


ДВА ПОЭТА

Басё сказал, что он беден и одинок,
и в хижине часто течёт потолок.
И еще он сказал: «Я вижу сходство
между твоей судьбой и моей:
мы оба поэты, один другого бедней».


ВЕСНА

Пришла весна. Прилетели утки.
Басё смеется и сыплет шутками.


ГОСТЬ

Я долго мечтал о том,
что откроется дверь
и войдет Басё.
Но время шло,
и никто не входил.
И постепенно
я о мечте забыл.
Но вот однажды
раздался стук.
«Кто там?» –
спросил я
и услышал: «Друг.
Еле-еле тебя
нашёл».
Дверь открылась:
на пороге стоял Басё.


АККАУНТ БАСЁ

Басё завёл страницу на Фейсбуке.
Учитывая его поэтические заслуги,
администрация предложила ему
верифицировать свой аккаунт.
Басё, подумав, ответил отказом.
Своё решение он объяснил так:
«Поэт – не отшельник,
не одинокий чудак.
Он хочет, чтобы через него
говорили природа, люди…
может быть, Бог.
Зачем ему приватный чертог?
Был русский поэт, – Басё продолжал, –
и он в каком-то стихе написал:
«Одна утеха для поэта – быть эхом».
Вот так и я, – сказал Басё, –
хочу быть эхом для всего.
Пусть каждый пишет здесь что хочет.
Я буду группой, коллективом,
открою доступ миллионам.
Не сотворю себе кумира,
как сотворил его Гораций,
а сделаюсь рупором,
чем-то вроде радиостанции с
непрерывным вещанием
для всех наций.
Через год или два,
если всё пойдет как задумано,
случится невиданное:
я стану всемирным Уолтом Уитменом».


ДУМАЯ О БАСЁ

Думая о Басё, я возвышаюсь мыслью,
будто поднимаюсь на Фудзи.
С ее вершины
гордо оглядываю дольний мир,
как это делал,
взобравшись на кавказскую гору,
Пушкин.


ОТКАЗ ОТ ПОЛЕТА

Как-то вечером я сказал Басё:
«Есть такое развлечение – чёртово колесо.
Махнем в Англию и покатаемся
на колесе, которое называется
“Лондонский глаз”!»
Басё, не колеблясь, ответил: «Я пас.
Пойми меня правильно: не пугают меня
ни дьявол, ни высота,
но единственное, что меня привлекает
вверху и внизу, – красота.
Лететь через половину земного шара,
чтобы сквозь стекло поглядеть
с высоты на Лондон? Уволь. Уж лучше,
оставаясь на месте, смотреть
без помех отсюда, снизу,
на гору Фудзи».


БАСЁ ВСПОМИНАЕТ

Я попросил Басё рассказать о
встречах с Томасом Манном.
Он говорил до полуночи, и я
не всегда понимал, что было
правдой, а что обманом.


ЗАГАДКА ЛУНЫ

«Видишь? – сказал Басё. – Пол-луны!
А где, по-твоему, половина другая?» –
Я пожал плечами. – «Она отломилась
и упала в пруд. Вон лежит. И волны
бегут от нее кругами».


ПРИНЯТЫЙ ЗА БАСЁ

Бродский часто принимал меня за Басё
и спрашивал (вполне равнодушно):
«Как ваши хайку?»
Я читал по-японски что-нибудь из Басё. Он
кивал, повторял понравившиеся ему слова,
а потом, не дослушав, хлопал меня
по плечу и торопливо шёл к барной стойке.


РАЗГОВОРЫ ЗАПОЛНОЧЬ

Однажды к нам заглянул Сайгё,
поэт и старинный приятель Басё.
Пошли разговоры о прежних днях,
и только к утру верх взяла тишина.


СМЕШНОЙ ВОПРОС

Я спросил Басё,
много ли он
зарабатывает стихами.
Басё улыбнулся
и сказал:
«Твой вопрос, дружок,
курам на смех».


ОШИБКА БАСЁ

Хемингуэю нравилась проза Басё.
Он ставил Басё, как прозаика, высоко.
Басё же знал о Хемингуэе лишь понаслышке
и путал его с героем комедии Шепарада, то есть
считал, что его зовут Дом, и что он – преступник, воришка.


ВИЗИТ ДРАЙЗЕРА

Как-то раз к нам нагрянул Теодор Драйзер.
В то время он был уже известным писателем.
Он притащил с собой много выпивки
и разной снеди. Я думал, Басё обрадуется
возможности пообедать. Но Басё сказал,
что еды у нас вдоволь, и что он не голоден.
Пришлось мне есть за двоих. Не скажу,
что был этим разочарован.


ОТ ПРОЗЫ К ПОЭЗИИ

Мы говорили с Басё о том,
как трудно перестраиваться с прозаического текста на поэтический:
все равно, что подниматься в гору;
обратное действие намного проще и похоже на спуск с горы.
Басё сказал, что ему помогают путешествия:
странствуя, он так часто поднимается и спускается, что уже не замечает подъемов и спусков;
и к переходам от прозы к поэзии он привык.
Я же заметил, что этот способ, хорош, но для меня, домоседа, он не годится;
поэтому я использую другое средство: переписываю от начала до конца «Ле шан манетик».


ВЫЗЫВАНИЕ ДУХОВ

– У меня есть лампа, – сказал Басё. –
потрешь три раза и явится джинн.
– Здорово! Классно! – сказал я. –
Мы попросим у него джин.

– Обычно я прошу у него сакэ,
бумагу, чернила, дрова и спички.
Ну да ладно… – И явился джинн
в черном смокинге и с косичкой.


ПОТЕРЯННЫЙ ДЕНЬ

День без Басё, день без Траволты,
считай, пропал: ты ничего не увидел,
ни над чем не задумался, ничего не узнал.


ОТСУТСТВИЕ БАСЁ

вечером я вдруг понял, что за весь день
ни разу не подумал о своём друге Басё, –
и почувствовал себя неловко.
ночью я долго ворочался с боку на бок
и не мог уснуть, пока не услышал
знакомый голос: «дело не в тебе, дружок.
это я сбежал в самоволку».


РАННИЙ ГОСТЬ

утром Кафка меня разбудил:
«вставай! поднимайся! у нас важный гость».
я еще поворчался с боку на бок,
а когда встал, то увидел
человека китайской внешности.
Кафка представил меня
и назвал имя гостя: Ли Бо.
гость похвалил наш домик
(мы пострили его вдвоем, своими руками),
водоем для рыбок
и то, как искусно мы расставили камни
в саду камней.
«не прочтете ли что-нибудь
из своих стихотворений?» – сказал Кафка.
гость согласился.
время прошло незаметно.
и мы легли спать, когда горизонт
уже посветлел.


––––––––––––––––––––––
«До ужина сидели они под колышущимся бамбуком, обменивались любезностями, стихами песен и изречениями классиков, смотрели на цветы и наслаждались розовыми сумерками, гаснувшими над линией гор». – Г. Гессе. «Игра в бисер».


МОЛЧАНИЕ БАСЁ

в тот день Басё долго
смотрел на Фудзи.
вечером он был молчалив,
кормил рыбок,
тихонько играл
на флейте…
я чинил сундучок,
варил рис,
читал, писал…
ночь была лунной.
а утром поднялся ветер.


ДРУЗЬЯ БАСЁ

когда мы возвращались с прогулки,
Басё сказал мне, что решил
устроить встречу старых друзей
и назначил ее на завтра.
я подумал, что это шутка:
старые друзья? откуда?
но я ошибался – после полудня
к нам и вправду явилась
толпа поэтов:
Уитмен, Тракль, Унгаретти,
Гертруда Стайн, Джойс,
ван Остайен, Беккет,
Хемингуэй.


КТО ЕСТЬ КТО

Басё сказал, улыбаясь: «Ты описываешь нашу жизнь,
словно Ватсон, а я, получается, – Шерлок Холмс».
«Ну, – сказал я, – если подбирать сравнения,
то я, скорее, Эккерман или Босуэлл».
«Может быть, – сказал Басё, – ты – Одоевцева?
а я – Гумилев… Сологуб… или… Блок?»


МЕЧТА БАСЁ

«Хотел бы в памяти потомков
остаться я своими хайку», –
сказал Басё. Я рассмеялся:
«Ну ты, дружище, и зазнайка!»


НЕУДАВШИЙСЯ ПРОЕКТ

Басё признался, что когда-то, в 70-х, хотел сочинить роман.
Придумал название – «Из Токио в Монтану», нашел издателя,
написал половину книги... «И что же? – спросил я. – Ты
ее закончил?» – «Нет, –  вздохнул Басё. – На финише, в 80-м,
меня опередил Бротиган».


ЖИТЬ БЕЗ КНИГ

Басё сказал как-то: «У меня такое чувство,
что можно жить, не читая ни Джойса,
ни Пруста».

Потом добавил: «Иногда мне кажется,
что можно не читать и Сайгё».

Я удивился и не сказал ничего.


УСТУПКА БАСЁ

В тот день Басё решил сжечь все свои стихи:
«Я сжигаю их не потому, что они плохи, –
они хороши; они, может быть, лучшее,
что есть в этом мире».
– «Так зачем же их жечь?» – спросил я.
Басё вынул спичку: «Не хочу бросать вызов
Творцу – ведь из этого следует, что он
сотворил мир на “три” … ну, может быть,
на “четыре”».


СРОЧНАЯ ТЕЛЕГРАММА

Из Соединенных Штатов пришла срочная телеграмма. «От кого? – нетерпеливо спросил Басё. – Неужели от Бротигана?» – «Нет, – сказал я, расправляя листок, – это из Флориды, от Хемингуэя». – «Вон что, – покачал головой Басё. – Я знаю чего он хочет. Напиши ему: пустая затея». – «Жаль, – вздохнул я. – Мне хотелось бы увидеть Папу живьем… так сказать, в теле». – «Да, – сказал Басё. – Но утки уже улетели».


ЕЩЕ ОДНО ХАЙКУ

ночь.
холодно и темно.
дует ветер.
кажется, мы одни
в целом свете.
даже веселый
сверчок умолк.
Басё у стола –
что-то пишет.
свеча еле тлеет.
в голове –
мотыльком –
мысль:
еще одно хайку…
или танка...
а какой в этом толк?


ПРИХОДИТ БАСЁ

когда-то мне нравилось писать темно.
моими учителями были сюрреалисты:
Бретон, Супо. а потом верх над ними
взял прозаик Хемингуэй. и с тех пор
я стараюсь писать как можно проще,
ясней. но иногда я устаю от чистых,
прозрачных слов. и тогда ко мне
приходит поэт Басё – глядит на меня
тихим и ясным взглядом и говорит:
«все нормально. держи направление.
не сбивайся с курса, старик».


БАСЁ УХОДИТ В ГОРЫ

Ночью от холода треснул кувшин.
Я проснулся и увидел, что в хижине я один.
«Где же Басё?» – подумал я вслух.
Часы на стене показывали около двух.

Я тщательно осмотрел всю хижину, все углы.
Вышел наружу и обшарил кусты.
Где-то во тьме, в дальней роще, прокричала сова.
Я заметил нацарапанные на двери слова:

«Горные вершины спят во тьме ночной.
Тихие долины полны свежей мглой.
Не пылит дорога, листья не дрожат.
Ничего не бойся. Ты, поэт, – солдат».

Иероглифы были едва видны.
Я присел на низкой скамеечке возле стены.
«Что означает этот странный куплет?
И где же их автор, мой молчаливый сосед?»

Я думал – и понял, что Басё ушел воевать.
Вздохнув, я снова улегся в кровать.
«Что ж,– подумал я, – надеюсь, он победит».
Часы показывали два без пяти.


ПРОПАВШИЕ БАРДЫ

три знаменитых барда – Дитрих Крутенау,
Илья Набегайло и Пётр Ватиканский –
отправились как-то в гости к Басё,
но заблудились –
местность была в густом тумане.
все трое пропали бесследно.
хозяин Бамбуковой хижины долго искал их -
и не нашёл.


ПОТЕРЯННАЯ ШЛЯПА

Однажды Франц Кафка оставил у нас котелок.
Котенок, играя, куда-то его уволок.
«Воришка, – заметил Франц Кафка, – по-своему мил.
А я одинок словно перст», – и котенка купил.


СПОР

Басё и Кафка спорили
часто, но никогда –
настолько яростно,
как в тот раз, когда
Басё сказал, что
лучший рассказчик –
Бабель, а Кафка, –
что лучший поэт –
Баркас.


СНИСХОДИТЕЛЬНЫЙ БРОТИГАН

Однажды к нам
заглянул Бротиган –
неожиданно, как
открытие Ньютона. –
Welcome, – сказал
Басё. – Но, sorry,
у нас неприбрано,
неуютно. Мы живем
без служанок, и оба
слишком ленивы,
чтобы мести хижину
регулярно. – Ничего,
ничего, – сказал
Бротиган. – Жаль,
конечно, что у вас
нет ванны. Но лень
мне знакома, и к
мусору я привык.
Вот бутылка Jim
Beam. Я сам вымою
три стакана.


КРИК ГАГАРЫ

Басё дал мне задание сочинить хайку. Я долго думал и к вечеру написал:

Крик гагары
над полуночным озером –
безрадостный смех, от которого треснул кувшин.

Басё прочел и засмеялся – смехом, от которого во мне что-то треснуло, – наверное, то неведомое, что писало стихи.


ОДНА ДОРОГА

мой бедный друг, – сказал Басё, –
осталось нам совсем немного.
смотри: вот стелется дорога.
куда ж пойдем мы? всё равно:
тут заблудиться мудрено.


ЯВЛЕНИЕ

В траве кузнечик громко пел.
Басё, заслушавшись, сидел.
И вдруг явился Бротиган.
Он был уже изрядно пьян.


ХОЛОДА

Пришли холода, и я пожалел, что
мы живем не в каменном доме.
– Ничего, – сказал Басё. – Не беда.
У нас вдоволь риса, сакэ...
И сосед обещал привезти соломы.


НОБЕЛЕВСКАЯ ПРЕМИЯ

Мацуо, – сказал я, когда мы приканчивали
второй кувшин, – знаешь ли ты, что японский писатель –
не Оэ, не Кавабата, а кто-то другой, помоложе, –
получил нобелевскую премию? Ты читал что-нибудь
из его романов? И как? Тебе не завидно?
– Премию получил Кадзуо Исигуро, – спокойно
сказал Басё и, заглянув в полупустой кувшин, вздохнул: –
Это один из моих псевдонимов.


АВГУСТОВСКИЙ ВЕЧЕР

стоял август.
на берегу крякала утка.
в углу пел кузнечик.
мы с Басё следили за мошкой,
порхающей вокруг свечи,
и думали, чем убить вечер.


НАПРАСНЫЙ ПЕРЕЛЕТ

Книжный магнат Скрибнер на собственном самолете
прилетел из Америки, чтобы лично предложить
Басё продать ему исключительное право
на издание своих стихов.

Басё выслушал речь гостя (в переводе с английского),
пыхнул трубкой, посмотрел на Скрибнера и сказал:
«Может быть, в другой раз, мистер. Сегодня
я о делах разговаривать не готов».


ОБЯЗАТЕЛЬНОЕ УСЛОВИЕ

Басё сказал однажды вечером: «По дружбе,
я мог бы научить тебя, как строить хайку –
считать число слогов в строке и знать,
какие образы уместны в этом жанре, а какие нет.

Для этого, однако, нужно твое согласие,
прилежность, желание стать мастером
в столь трудном деле, как сочинение хайку.
без этого я не сумею преподать тебе
искусство стихосложения».

Едва он кончил, зазвонил брегет.


ПРОГУЛКА В ГОРЫ

Кафка сказал: «Прогуляемся в горы –
все вместе, взявшись за руки, тесным строем!»
«И распевая песни, – добавил Басё. –
Выглядеть будет странно. Но это можно устроить».

–––––––––––––––––––––––
«Удивительно еще, что мы не поем». – Кафка. «Прогулка в горы».


ПАДЕНИЕ НИЧЕ

К визиту Ниче Басё готовился долго:
мыл посуду, мёл пол, протирал полки.
Ниче пришёл и поскользнулся на влажном полу.
«Ай-яй-яй» – воскликнул Басё, руками всплеснув.
Ниче неловко поднялся с полу.
«Путь мой сюда, к вам, был долог.
А упал я стремительно, – Ниче слегка улыбнулся. –
В этом мире все относительно».
«Чем же могу я загладить свою вину, –
спросил Басё. – Что могу предложить вам
в возмещение ваших ушибов?»
Ниче сказал: «Ничего не надо, мой друг.
Главное – целы очки. И потом – кто из нас не делал ошибок?»


ТЕЛЕГРАММА

В наш домик неожиданно принесли телеграмму:
«Как живы-здоровы? Волнуюсь. Мама».
«Чудно', – сказал я. – Кто мог бы  такое послать?
Что за тайна!» – «Я думаю, – сказал, повертев
телеграмму, Басё, – это написал Папа.
Когда он выпьет, то делается сентиментальным».


НЕОКОНЧЕННЫЙ РАССКАЗ

«Ночью, темной и холодной,
встретил я волков голодных…» –
Мацуо начал свой рассказ,
но я зевнул: «Не в этот раз…»