Розы и георгины

Артезианская вода с дождём смешалась.
В колодце уровень подрос;
ты шла промеж колючих роз;
ты, мыла волосы роскошные, смеялась
так заразительно, как певчая вода.

Но я не знал тогда – такая жалость,
что так уже не будет никогда.

Был май, шёл дождь и престарелый житель
нам урожайным лето предвещал.
Степной пустыни щедрый утешитель –
дождь первую черешню насыщал.

Бардовая она и золотая–
вся лопалось, и сыпалась в росу.

И птицы, под навес к нам залетая,
шептались на лету и навесу.

Терпенье лопалось и, жаждой истекая,
словес моих мерцала чехарда.

В те дни и ночи ты была такая,
какой потом не будешь никогда.

Когда иссякнут майские дожди
и улетят скворцы из-под навеса,
когда впервые слово «обожди»
предвестник разрушительного стресса

нечаянно возникнет между нами,
счастливые, мы не заметим сами,
невинно зарождающийся стресс –

начнётся это самое «потом»…

Ты станешь что-то петь с закрытым ртом,
меняя голос, словно от ангины
и станут пахнуть, словно георгины,
слова твои о чём-то не о том.

«Потом – потом» наполнит этот дом…
Двойное слово – нераскрытый том
останется стоять на книжной полке –

роман о блеске беспрерывных гроз,
сверкающих на кончике иголки,
но не заметных на бутонах роз.
27.05.17