Бой после Победы

Сидел старик. Давно уж не у дел.
Какие у него теперь заботы?
На мир вокруг печально он смотрел,
Достигнув возраста своей субботы.
     Подслеповат, слезится влагой глаз,
     Натруженные руки отдыхают,
     Но помнит всё: как выполнял приказ
     И видит вновь, как рядом умирают.
Он выжил там, откуда нет пути,
Где даже ветер насмерть был прострелен.
Дошёл туда, куда и не дойти,
И верил в то, в чем не был сам уверен.
     Терял друзей, любимых и родных,
     Но сердце всё равно не омертвело.
     Судьба готовила удар под дых,
     Когда уже Победа песню пела.
Окончены бои и враг сражён.
Но вновь атака. Снова по тревоге.
И в город, что уже освобождён,
Колона «фрицев» катит по дороге.
     А каково подняться встретить смерть,
     Когда уже расслабился для мира?
     А вновь включаться в боя круговерть?
     А вновь терять героя-командира?
Привычен пули свист и взрыв любой.
По слуху мог узнать калибр снаряда.
И воин бил по целям пред собой
Короткими. И вот уж нет отряда.
     «Пошли смотреть. А кто такой борзой?»
     А там мальчишка слёзы растирает…
     И лоб в прыщах, и взгляд ещё дурной…
     Трясутся губы, ноги поджимает.
Один остался, рядом нет живых.
Такие же «сопливые» ребята.
Винтовки, форма и кресты у них
На касках тоже – Гитлера орлята.
     «Куда ж ты лез, дурак? Теперь ведь мир.
     За что погибли? Это не исправить.
     Сгорел в аду усатый ваш кумир,
     Фашизма знак не будет миром править.
Вот дать бы вам ремня, чтоб дурь убрать.
Да только как? Кто дал вам эти «фау»?
Вставай малец, утрись, кончай дрожать.
Иди к своей мамаше. Мутер. Фрау».
     Вздыхал старик и видел этот бой,
     И пацана, дрожащего от страха.
     И том бою он не был горд собой.
     Всему виной со свастикой рубаха.