Шабельские

Шабельские


поэма


Глава I

Родилась у Азовского моря,
где плескал Таганрогский  залив,
где стояли у старого порта
приходившие к ним корабли

налетавшие ветры и вольность
бесконечной казацкой степи,
дух народа у Тихого Дона
и широкой моряцкой души

город издавна Юга ворота,
своих жителей морем кормил,
был Великим Петром здесь основан,
чтобы недругам русских грозить

Государь путь земной здесь закончил,
что привёл войско русских в Париж,
принёс мир всем встречавшим народам,
растворившись в Сибирской глуши

там поэт провёл поздние годы,
посвятив Таганрогу труды,
а Отечеству страстные оды,
воспевавшие патриотизм

Нестор Кукольник, изгнанный хворью,
стал душой здесь домов и квартир,
очарованный южной природой,
где лежал его хутор Дубки

время Пушкинских вирш Золотое,
когда Гоголя гений творил,
слог дарили Загоскин с Жуковским,
лирой Лермонтов всех озарил

в год, когда на дуэли сражённый
у высот Машука он почил,
в мир явилась она наречённой
как супруга творца - Натали

детства с юностью дни в Таганроге,
где отец её верно служил,
всей палитрой искусств одарённый,
речи, музыки, красок картин

передал ей свою увлечённость,
утончённость и краски души,
ощутила в искусство влюблённость
с детских лет в этой южной дали

фортепьянные клавиши в доме
услаждали семейственность их,
шлифовала звучавшие ноты
для концертов домашних своих

но влекло её душу иное -
рукоделий прекрасных цветы,
вышиванье, шитьё, кружевное
и вязания чудного нить

институт, где вершилась учёба, 
город Харьков стал местом родным,
новой жизни девичьей порогом,
неизвестной великой судьбы

чаровали прекрасные ноты
в этом городе многих в те дни,
звук за годы был ею отточен,
мастерство её Пётр оценил

слушал музыку сфер восхищённый,
Моцарт, Гайдн, Бетховен лились,
звуки Глинки, Вивальди влюблённый,
по октавам летящая жизнь

выбор девушек очень широкий
у наследника денег больших,
но он выбрал её среди многих
за сиянье её красоты

искромётное было знакомство,
Пётр Шабельский был тот дворянин,
богатейший помещик в те годы,
Малороссии латифундист

капитан, что изведал походы,
дым сражений Восточной войны,
где сражались империй народы
за Балканы, Армению, Крым 

он прошёл те суровые годы,
где в сражениях турок громил,
там в осаде пылал Севастополь,
Баязета и Карса дымы

среди славных полков Муравьёва
он ворвался на камни вершин,
озарились Российским узором
стены Карса, войну завершив

после службы военной суровой
занимался именьем своим,
делал сахар из сладостной свёклы
и торговцам его отвозил

завершалась Натальи учёба
- золотая медаль на груди,
полыхали зарницами грёзы,
вся прекрасная жизнь впереди

обвенчалась с тем новым знакомцем,
ей всего то лишь двадцать один
и уехала с ним в Чупаховку
начинать их семейную жизнь

Слобожанщина дивно открылась
всем прекрасным простором своим,
где пшеница в полях колосилась
и стада в луговинах паслись

степь ковыльная в древних былинах,
край защитников Русской земли,
малороссами вся заселилась,
зазвучал их цветистый язык

зеленевшие гаем долины,
что простёрлись теченьем реки,
клёны, ясени, сосны светились,
тополя и осины, дубы

ветви яблонь и груш здесь дичились
в обрамлении красок лесных,
где певуньи крылатые вились -
славки, иволги и соловьи
 
живописные хаты ютились,
обрамлённые в краски-сады,
груши, яблони, вишни и сливы
и в акациях белых плетни

в белых мазанках сельские виды
под покровом соломенных крыш,
клуни, гумна, комори, повитки,
где скотина и птица сжились

жизнь крестьянскую стены хранили
от морозов суровой зимы,
от дождей и кружащейся пыли,
изнуряющей летней жары

дверью в сени они заходили,
где одежда и упряжь, хлебы,
следом тёплые стены хатыны,
стол, иконы, тепло от печи

здесь их зимние дни проходили,
вечера жаркой летней поры,
тут вечеряли все у лучины
хлебом с кашей, борщи и кулиш

всех фруктовым узваром поили,
квасы, морсы и травы-чаи,
груши, дыни, арбузы сочились,
в светлый праздник горилки бутыль

образам в красный угол молились,
почитая особо святых,
Иисусу и Деве Марии,
Николаю Угоднику их

вечерами у прялки трудились,
ткали ткани и шили из них,
вышиванки иглою творили,
покрывала столов, рушники

облачались в кошули льняные
и посконные, что до земли,
украшали внизу их спидници
и венчали их в лентах венки

верх - сорочки как образ туники,
а на бёдрах запаски цвели,
повседневные дерги, опинки,
а по праздникам плахты у них

очепки головою носили,
то льняной, то родной конопли,
покрывали их сверху намитки,
коли в церковь иль на люди шли
 
по земле их несли черевики
и звенели мониста груди,
одеяния чудно расшиты -
звери, птицы, узоры, цветы

через вышивки их наносили,
аппликацией, ткачеством шли,
по набойкам, что формы дарили,
колоритно-цветастые швы
 
украшали сорочки мужчины -
рукавами, у горла, груди,
шаровары и гачи носили,
пояса в вышиваньях цвели

сверху свитки с кунтушем носили,
что зажиточность тканью несли,
из сукна, шёлка, бархата шили,
золочёной расшитой парчи

в этот край шли дороги судьбины,
Малороссии древней земли,
у текущей веками Ахтырки,
расцветавших полей-луговин

через год как Указ объявили,
что крестьянскую цепь разрубил,
ей окрестные земли открылись,
напитавшие новую жизнь

здесь в усадьбе Петра поселились
среди роскоши и красоты,
их семейною жизнью зажили,
время счастья, добра и любви

колосились поля зерновые
из пшеницы, гречихи и ржи,
ячменёвые и просяные,
что именью доходы несли

для одежды посевы льняные
и посконные в поле росли,
буряки зеленели в долине,
чтобы сахар заводу добыть

среди хлопот дворянских кружили,
дом, хозяйство, дела, мужики,
по соседним именьям гостили,
в бесконечных беседах своих

в чудном парке у дома бродили
и по саду цветущей весны,
любовались на стан лебединый
у прудов и фонтанов своих

за роялем они уносились
в мир далёкой прекрасной мечты,
музыкальность Натальи ценили
как и прежде в те славные дни

драгоценности суженой лились
проявленьем высокой любви,
бриллианты, сапфиры, рубины
в обрамлениях их золотых

одеяния лучшие вились
мановением мужней руки,
мастерами высокими шились
европейских и русских столиц

рукоделья как прежде манили
всем узорочьем их красоты,
вышиванья, дымы кружевные,
что в коклюшках и пяльцах плелись

вышивала узоры цветные,
словно в юности светлые дни,
на коклюшках вила перевитью
озарения русской души

на веранде, в просторной гостиной
продолжала узор красоты,
не любившая праздность провинций,
глупых сплетен и светских интриг

жизнь природы её окружила
в южных красках цветущих своих,
жизнь народа в прекрасных картинах
из «Диканьковских» будто страниц

были здесь их Оксаны, Марийки
и Вакулы свои кузнецы,
их Солохи, что страстно манили,
всех кружившее пламя любви

жил дьячок, шумной жизни любитель,
развесёлых загулов мирских,
старый Чуб из козацкой старшины
так любивший в гостях покутить

свой Пацюк в курене на отшибе,
что, по слухам, тайком ворожил,
cытой жизнью совсем обленился,
ел галушки с варениками

был свой ткач, колдовавший сатином,
создававший велюр и холсты,
вечно спорила с Переперчихой
его жинка в досужие дни

жил свой Кум, Голова, что любили
посещать деревнями шинки,
Свербыгуз, вспоминавший все битвы
и козацкую вольную жизнь

разливались звучанья над миром
из широкой народной души,
их порыв, романтичная сила,
поэтичный полёт красоты

даль туманных мечтаний незримых,
буйство сказок, поверий и притч,
вознесённая несокрушимость,
боль страданий и сила любви

их щедровки-колядки, гаивки,
закликавшие ветры весны,
песни-думы козацкие, были
и купальские песни-костры

в них сверкали былого палитры,
ярких, грозных народных годин,
мест и весей в истории вихрях,
из легенд и преданий чудных

гром Хмельниччины, ляхов разивший,
Палиивщины пламя и дым,
на Туреччине битвы-зарницы,
Колиивщины гневный порыв

окружающих красок мотивы,
где лилась украинская жизнь,
то коханные, то шутовские
то чумацкие далей степных

Слобожанским селянством бродили
напевавшие их кобзари,
у плетней собирая цветистых
поселян этой дивной земли

песни, пляски, колядки лихие,
сочность сказов, преданий, былин,
потайные свиданки лесные,
цвета ярмарки, звуки молитв

здесь народные краски открыла
в одеяньях крестьянских простых,
чаровали опинки и свитки,
андараки, намитки, чепцы

в них узоры эпох архаичных
из огня унесённых годин,
в сокровенных таинственных смыслах,
сберегавших ветрами судьбы

от исчезнувших предков арийских,
что с далёкого Севера шли,
сохраняясь в селянских общинах
с их напевами древних зарниц

красотой наслаждаться решила,
развиваться в прекрасной глуши,
мастерскую в именье открыла
вышивальщиц своих, кружевниц 
 
собрала в дом господский под крышу
самых лучших вокруг мастериц,
все четырнадцать взялись за нити
вышивать и коклюшками вить

вились гладью и золотом нити,
то синелью с крестом вдоль иглы,
ленты тканью прекрасно струились,
гобеленом и шёлком у них

вдоль по валику нити ложились,
повторяя по сколку пути,
заплетались коклюшками нити,
собирая узор красоты

дни за днями рекою струились,
их семейные радости-дни,
три дочурки на свет появились,
незаметно для них подросли

их в усадьбе прекрасно учили
гувернёры из лучших столиц,
но гимназии ждали вершины,
чтобы к высшим ступеням идти

десять лет Слобожанщиной жили,
красотой восхищаясь долин,
Чупаховку покинуть решили,
уезжая в пенаты Москвы ...


Глава II

Особняк здесь столичный купили,
где Садовой и Бронной углы,
в новом доме Москвы поселились,
заструилась их новая жизнь

времена изменений спешили,
что эпохой Реформ нарекли,
стало больше свободы в России
- школа, армия, земства, суды …

жизнь народа впитали страницы,
просвещавшие русских умы,
безграничная чудо-стихия,
неизвестная, странная им

Малороссия в Гоголя книгах
и Лескова простор глубины,
глас народа - Кольцов и Никитин
и Островский мещанских былин
 
край Заволжский, открытый Печерским
- мир ушедшей навек старины,
боль Некрасова и Достоевский,
Гончарова провинциализм

здесь встречались два слоя России,
европейский с народным родным,
неизвестная прежде стихия,
что сияла в одеждах своих

жизнь московская их захватила
после той малоросской глуши,
просвещённые новые лица,
что питали родник старины
   
жизнь народа всё больше манила,
одеянья его глубины,
сохранённые тканями смыслы,
полыханья его красоты

находила сокровища в книгах,
открывавших народную мысль,
к собирателям русским ходила,
что копили века старины

Третьякова и Щукина силу
ощутила в исканьях своих,
был Бахрушин духовно ей близок
и Морозов и Мамонтовы

постигала Буслаева книги
и Забелина чтила статьи,
но особенно Стасова мысли
об орнаментах русских родных

изучила до корки страницы,
где о вышивках он говорил,
все узоры и техники стилей
удивительной Русской земли

путь искала к ушедшей России,
изумлявшей её старины,
что в народе простом сохранилась
у крестьянской веков глубины

две России непонято жили,
две чужие друг другу страны,
в европейских нарядах и мыслях
и в старинных одеждах своих

при Великом Петре разделили
на потоки дворян и простых,
а потом ещё закрепостили,
будто в русских две разных судьбы

языками чужих говорили,
презирая устои свои,
гувернёры-французы привили
им любовь к заграничности вирш

песни, сказки и вирши чужие,
игры детства, привычки, балы,
обстановка домашнего быта - 
ничего от просторов родных

мощь огромного Русского Мира
разливала в пространстве огни
в песнях, сказках, убранствах былинных,
одеяньях из русских равнин

замечали сияния диво
посвящённые в тайны умы,
не отсталость с убожеством, дикость
- лик особый Российской страны   

жизнь московская в русло входила,
на Садовой они обжились,
страсть к искусству её захватила,
чарованье веков красоты

в гимназических классах элитных
её девочки в будущность шли,
постигали эпохи России,
узнавали столичную жизнь

а потом стены Екатерины -
Институт благородных девиц,
где хорошим манерам учили
и сияла блестящая жизнь

рисования тайны открыли,
звуки музыки в души лились,
рукоделиям разным учились -
вышиваний, шитья, кружевным
 
арифметика с физикой вились
и история Русской земли,
география, Божьи страницы
и французский с немецким у них
 
день у девушек строг и насыщен,
все в трудах от шести до восьми,
был напитан делами благими,
дух Марии-царицы там жил

путешествия с мамой в чужбине
- вся Европа раскрылась для них,
обучающих курсов глубины,
что в Лозанне с  Женевой прошли

мама вновь мастерскую открыла,
вышиваний и дел кружевных,
набрала через пристальный выбор
самых лучших в Москве мастериц

по старинным рисункам их иглы
оживляли в цвет русские швы,
ко Двору их труды уходили
и хорошим знакомым семьи

покупает былую старинность
вышиваний и дел кружевных,
современный поток к ней струится
по узорочью Русской земли

щедро платит она мастерицам,
капиталы энергий полны,
не на моды, что шлёт заграница,
на развитие русских, своих    

к новым вехам Россия спешила,
реформаций Эпоху свершив,
двадцать лет изменений великих,
обновившие облик страны

изменило страну эхо взрыва,
что царя Александра сгубил,
отворило ворота для сына,
что поспешности так не любил

развернулась могучая сила
под водительством твёрдой руки,
устремившего к новым вершинам
путь России – спокойствия мир

и Натальина жизнь изменилась
путешествием к Волжской дали,
её встретил картинностью Нижний,
балаганом торговым своим

славный город её поразивший
своей лирикой русских глубин,
лабиринтами улиц старинных,
его Стрелкой у устья Оки

там Заволжье в туманах клубилось
в староверческих дебрях своих,
стародавняя Русь затаилась
в одеяньях и песнях глуши

на великую ярмарку в Нижнем
эти годы её привели,
где на торжище краски явила
вся Россия в уборах людских

двести тысяч съезжалось корыстью
- чай и хлопок, железо, хлебы,
ткани хлопка, Ивановский ситец
и цветные красители их

мастера её дух поразили
ремеслом и искусством своим,
Гжель и Жостово, Палех былинный,
мир чудеснейших русских палитр

Городецкие росписи плыли
и узоры цветной Хохломы
дух Федоскино масляной кистью
и литьё из волшебной Касли

вид игрушки из Дымковской глины,
Богородской древесной резьбы,
скани с зернью узорами вились
и матрёшки с секретом внутри

но особо её восхитили
увлечения женской души –
вышиванья, цветы кружевные,
ткани, шали, накидки, платки

вологодские бело-льняные
и елецкие – тоньше других,
оренбургские пух-паутинки
и посадские шали-цветы

эти краски её изменили,
дух России прекрасный явив,
колыханья огромной Стихии
переливами чудных палитр

собирать все красоты решила,
полыхавшие в нитях страны,
вышиванья, цветы кружевные
растворившихся русских глубин

создавать вышиванья иные,
сохраняя былой колорит,
продолжая великие нити,
что идут из далёкой поры

уникальные краски цветные
от истления духа спасти,
когда даже крестьянские избы
выжигали золотную нить

в европейские моды входили,
о своих в суете позабыв,
в заграничное глупо рядились,
свои корни в момент разрубив

она дома засела за книги,
где сверкал этот чудный мотив,
об орнаментах русских страницы,
что всем Стасов тогда подарил

по домам и музеям ходила,
изучая узор старины,
монастырско-церковные ризы
ей поведали тайны свои

всё полнее и глубже входила
в этот Русский загадочный мир,
раздвигала исканий границы
за пределы коклюшек и игл

собирала изделия быта,
головные уборы, платки,
краски женских костюмов старинных
и минувшего ткани-куски 

простиралась пред ней вся Россия,
необъятная, мудрая ширь,
начиналась эпоха открытий,
собираний её красоты

начиналась пора экспедиций -
уходящее время ловить,
исчезавшее русское диво
для потомков в поездках явить

Русский Север, Поволжье открыла
и центральных губерний цветы,
облаченья прекрасного Крыма,
южнорусских просторов огни

Олонецкой губернии виды и
Архангельской рядом цвели,
Вологодские волны льняные
с шерстяными в одеждах слились

вились краски Центральной России
- Костромской и Смоленской  земли,
зов Московской земли и Тверщины,
Ярославской и Тульской цвели
 
принимал её древний Владимир
и просторы Рязанской земли,
дух Калужской губернии дивный
и Орловской у светлой Оки

облачения Южной России -
Курский цвет, где поют соловьи,
Сурский край, где просторы степные
и лесные чащобы сошлись

край Донской с дочерьми посетили,
там где вольность казачьей земли,
у Воронежских тихих идиллий,
где тянулись куреней дымы

в древний славный Смоленск проторили
изысканий прекрасных пути,
здесь Успенский собор посетили,
зрили краски Смоленской стены

здесь увидели вечность России
от былинных варяжских годин,
древних храмов, трагичной Смядыни,
Бонапартовых грозных холмин

рядом с ними бродила певица,
что пойдёт по тому же пути,
что искала мучительно кисти
для грядущих столь ярких картин

в те же годы свели их границы
Приднепровской прекрасной земли,
непонятные дали певицу
Николаеву страстно влекли

десять пролетели как птицы
в этих странствиях Русской земли,
за плечами гимназий страницы
у Наташи и Вари – росли …

страсти мамы их так увлекали,
их вела собирательства жизнь,
вместе с нею красоты искали
и вносили в тетради свои
 
к мастерицам глубин приезжали,
выбирая лишь лучших из них,
им заказы свои раздавали -
кружевниц, вышивальщиц, портних

и агентов своих посылали
по безбрежью Российских равнин,
красоту дней минувших скупали,
пополняя сокровища их

за границу семьёй выезжали,
не для отдыха райских долин,
старину русских лет собирали,
чтоб потомкам Руси сохранить

так прошли они в восьмидесятых
по просторам России родным,
вышиванья её собирая,
облаченья и русскости быт

были первыми в этих исканьях,
ни советов, ни знаний, ни книг,
интерес к их трудам пробуждался,
а коллекции были скудны

приходилось идти через тайны,
неизвестной дорогой Руси,
облагавшей всех путников данью
капиталов, энергий и сил 

пришло время явить свои знанья
современникам, жаждущим их,
показать всей России собранье,
всё величие русской красы

наконец, это время настало
в исторических залах Москвы,
в Императорском всё показали,
что собрали за годы свои

в Девяностом году воссоздали
лик минувшей эпохи страны,
дух величия собранный в ткани,
разметавшейся русской мечты

в Историческом залы сияли,
восхищая красой старины,
здесь впервые веками предстали
воплощённые в ткани труды

здесь семьсот изысканий стенами
всех губерний Российской земли,
головные уборы и ткани,
кружева, одеянья и швы
 
кики, кички, сороки сверкали,
сарафаны с понёвами их,
изумительный древний орнамент
львов, пантер, псов, баранов и птиц 

три столешницы всех привлекали
допетровской исконной поры,
когда правил Россией Тишайший,
так любивший цвета красоты

на узорах орёл наш двуглавый,
птица Сирин кругами сидит,
тут орехи, шитьё в полотнянках:
крест на крест, колесом, городки

по кайме снова герб Государства,
птицы, грифы и листья, цветы,
двести лет в отороченых тканях,
изумлявшие всех семь аришин

на другом вплетены попугаи,
снова Сирин, инроги и львы, 
голова коронованной птицы,
зелень листьев прекрасной каймы

столько помнили царские ткани,
разговоры и брани, пиры,
здесь вопросы России решались,
чьи-то судьбы, народов, страны

через год вся краса одеяний,
вышиваний и дел кружевных
воплотилась альбомом изданий
для внимания целой страны

всё любимое вышло в печати,
только лучшее в глянце страниц,
ей о серии целой мечталось
иллюстраций исканий-зарниц

продолжения зрители ждали,
всю коллекцию в годах былых,
в Петербурге красу открывали,
презиравшем узоры Руси

в Девяносто втором засияли
в Николаевском эти цветы,
голодающим деньги собрали,
отозвавшись на страстный призыв

восхитился узорами Стасов,
что когда-то в страницах учил,
познакомился лично с Натальей
и с тех пор с нею дружбу водил

- «Всё меня здесь вокруг восхищает,
дивный дух и труды старины,
необычный почин чрезвычайный,
сила знаний и женский почин

где ещё мне музеи укажут,
что достигли подобных вершин,
как потребности собственной мысли
и влечение страстной души?

она мощным учителем встала
в патриотов России ряды,
всю любовь ей и жизнь отдавала,
капиталы, усилья, труды»

экспозиции в царственных залах
толпы страждущих жадно влекли,
перед ними страна открывалась,
её вечный особенный лик

после стольких чужих подражаний
двух веков Европейской поры
вдруг Россию они увидали
в этих всполохах русских зарниц

все четыре их тысячи вились,
каталог - сто печатных страниц,
о народе по тканям судили,
что величие людям явил

ведь Россию недаром прозвали
край Жар-Птицы, сиявшей вдали,
осенявшей своими крылами
погружённый во мрачное мир

вышиванья по стенам играли
злата, серебра, шёлком цветным,
и старинные русские ткани,
кружева белоснежьем своим

разноцветья людских одеяний
допетровской былинной поры,
душегреи, понёвы, шушпаны,
сарафаны с шугаями их

шли сороки и кички стенами,
связки, сборники, ленты, венцы,
всех кокошников цвет с жемчугами
и начельников бисерный вихрь
 
там украсы с московских окраин,
домотканых палитр набивных,
у слияния Вохны и Клязьмы
городок, где пылают платки

много лет чародейские ткани
разливались в узорах красы,
плечи женщин и дев овевали,
словно страстный любовный порыв

взоры молодцев всех привлекали,
выделяя из пёстрой толпы,
шерстяные узорные шали,
георгинный розарий судьбы 

Городецкие росписи - прялки,
мебель, сани, ларцы, сундуки,
разноцветья узоров сияли,
быт провинции русской разлит

кони, птицы со львами и барсы
и повсюду пылают цветы,
вся палитра и яркости красок
в деревянных сюжетах Руси

драгоценные женщин украсы,
русских, финских, татарских краин,
ожерелия, серьги и пряжки,
их браслеты и пуговицы 

аметисты, рубины, топазы
красоту всем народам несли,
изумрудно-сапфировым шармом
окружали их годы и дни

хрусталями и блеском алмазным
украшали пенаты свои,
чёла, длани и дивные платья
излучали сиянье зарниц

самоцветным круженьем растений
очи Русской земли поразить,
свою душу вложив с озареньем,
дар глубин мастерством оживить

открывала не всем свои тайны,
силу камня Хозяйка горы,
только тем, кто трудом до упада
уваженье её заслужил,
красотою её восхищался,
юной девой являвшейся им

на тропинках заветных встречали
люди девушку звёздной красы,
из очей её ясных черпали
вдохновенье творений своих

о народном таланте вещали
городов и посёлков глухих,
чародействе уральского камня,
что просторы планеты пленил

там творенья, что дал Гусь - Хрустальный
- в ожерельях владимирских свит,
двести лет у прибоев стеклянных
русский гений красоты творит

в блеск бокалов, всей утвари знатной,
что кружили в пиры и балы,
свою силу искусства вложили
мастера вдохновенной души

город - труженик воинской славы,
озарённый искусством Левши,
создавали творцы самовары
берегами текущей Упы,
из латуни и меди рождались
свет и радость российской семьи

приносили уют свой в ненастья
всем домам на просторах Руси,
от Москвы до Байкала пылали
меднобокие счастья жрецы,
ароматами чайными пряник
красовался из Тульской земли

светлой глиной узоры лепнины
- украшенье Рязанской земли,
сотни лет овевали кувшины
и корчаги талантом своим

Лукоморье и квасника рыбы,
русских сказок народный мотив
из медведей и львов и русалок
- сонм героев  былинных страниц

разноцветной причудливой гаммой
заблистали, не зная границ,
имя Скопин повсюду звучало,
изумляя на выставках мир

с рукодельем Заволжским сливались
деревянной волшебной резьбы,
на ковшах и на блюдах пылала
ало-чёрная дивь Хохломы

прозой утвари всей красовалась,
по убранству хоромов и изб,
по шкафам-сундукам расплескалась
землянично-рябинная ширь,
в золотистых оттенках сияло
чарование русской души

мешанины, где алые глины
и  речные веками пески,
свистоплясками дивной палитры
к нам истории Дымково шли

по лугам,  где Уча серебрится,
уплывая в просторы Оки,
разноцветья творят мастерицы,
русской жизнью шкатулки покрыв

чаепития, тройки в метелях,
Малороссии чудный мотив,
всем ларцы и шкатулки блестели
и шедеврами русских картин

разлетелись по миру, сверкая,
разметая свой русский порыв,
чьи-то тайны внутри сохраняя,
ураганы незримой души

рядом утварь, краса бытовая
- пояса, суремницы, ларцы,
кошельки и свивальники, чаши,
ароматники, лакомники

здесь работы Шабельской предстали,
её шитых шелками картин,
где сюжеты веков расстилались
только русских узоров-годин

там воздухи, иконы сияли,
с ними пелены и покровцы,
дорогие в узорах оклады -
вся церковная дивь старины

украшенья из меди, агата,
сердолика, слоновой кости,
серебра, оловянных, хрустальных,
золочёного дерева жизнь

там нарядностью форм выделялись
их шкатулки, «укладки», ларцы,
драгоценности, ленты скрывали,
рукоделия все и платки   

и особая гордость собранья -
мебель женских в домах половин,
туалетные столики, шкафы,
зеркала и комоды красы

Вологодские кружева стужей
разметались в просторах земли,
белоснежным узорочьем кружат
украшением судеб людских

всю Историю русские люди
устремлялись к цветам красоты,
воплощая изгибами судеб
о прекрасном и светлом мечты         

все богатства России собрали,
все убранства в просторах родных,
блеск Шабельских все люди узнали,
Петербург он собой покорил

свои корни в Столице узнали,
все сокровища русских глубин,
те, кто чуждому лишь подражали,
презирая истоки свои

разночинцы Столицы, дворяне
увидали исконный свой лик,
воплощённый в красу одеяний
и убранство старинных жилищ
 
чувство гордости там испытали
за величие Русской страны,
не отсталость её увидали -
красоту их просторов родных

часть коллекции дивных собраний
подарила Музею страны,
головные уборы и ткани,
вышивания старой поры

будут жить здесь на площади Красной
триста лет с допетровской поры,
чтобы видели их постоянно
воплощённую времени нить
 
пришло время явить и на Запад
силу русской исконной красы,
на Всемирных смотринах в Чикаго 
все богатства Шабельской лились

обрела она там популярность,
объезжая все штаты страны,
полюбили России богатства
в Новом свете, в долинах чужих

через год в Старом свете узнали
все узоры её красоты,
им Брюссель и Антверпен внимали,
всю Европу собой покорив

её имя гремело в печати,
мир науки признал все труды,
уваженье, почёт, популярность,
изменение духа страны 
   
её дело уже продолжали,
продвигая великий почин,
под Смоленском в селе начинали
дух Талашкино русский будить

здесь княгиня в глубинке мечтала
об особенном Русском пути,
старину русских дней собирала,
чтобы людям России явить

дух движенья давала Наталья
своим делом великой борьбы,
но и силы её угасали,
нездоровилось ей – годы шли …

доктора ей маршрут прописали
для леченья в долинах чужбин,
земли Франции домом ей стали,
берег Ниццы в прибоях судьбы

вышла замуж удачливо Варя,
став княгиней их новой семьи,
её муж Сидамон-Эристави
дал ей титул и имя свои

как и прежде они рисовали,
составляя узорный мотив,
и по образам тем вышивали
ткани-всполохи русской мечты

часть коллекций в Рязань передали,
чтобы видели люди глубин,
удивительным почерком мамы
засиял у них свет старины

её дело они продолжали,
собирая ковёр старины,
её веси-поля объезжали,
пополняя коллекцию их

им хотелось задумку их мамы
об изданиях в жизнь воплотить,
начиналась пора фотографий 
богатейшей коллекции их
   
девяностые ветрено мчались,
устремляя Грядущий порыв,
сила техники, светочи знаний
вместе с жаждой народных глубин

вспышки магния, в них шаг за шагом
отражалась Истории кисть,
сотни фото - Варвара с Натальей
в облачениях древней поры

им хотелось собранье представить,
красоту его людям явить,
одевали своих вышивальщиц,
чтоб смотрели с альбомных страниц
   
по совету Забелина маме
к фотографиям той старины
сёстры выкройки их прилагали,
чтобы в будущем всё возродить 

здесь просторы России дышали,
все губернии русской красы,
нити прошлого их жемчугами,
шёлком, золотом, в волнах тесьмы

вот он – русский костюм сарафанный,
над рубахой льняною повит
и кокошник главой увенчанной,
словно символы Русской земли

в буйстве лет русской жизнью слагались,
после краха великой Орды,
при Великом и Грозном Иванах,
раздвигавших границы страны

себя русскими все осознали
люди разных, но близких краин,
с русской речью, в церквах православных
и одеждах посконных-льняных

Русским Севером он создавался
и в Срединные земли проник,
шёл Поволжьем, Сибирью, Уралом
 у Днепра, Дона, в землях Оби

шили к празднику пышно рубахи
с рукавами почти до земли,
дорогие заморские ткани -
кисея, шёлк, блеск полупарчи

рукавами манжеты сияли,
бархат, шёлк и золотная нить,
жемчуга с перламутром сверкали,
пышность суженной к низу руки

у запястья отверстья для кисти,
причитаний девичьей поры,
лебедиными крыльями взмахи,
песнь прощания вольной поры

косоклинный покрой сарафанов
из полотнищ троих шерстяных,
с пуговично-петляным распахом,
и с узором клинов боковых

однотонный холста и китайки
украшали тесьмой вдоль полы,
дорогие, где шёлк или бархат
с кружевами золотными шли

согревали поверх душегреи
плиса, бархата, шёлка, парчи,
бахромой украшали из нити,
позументом, опушкой мехи

городские шугаи носили
длиннополые, малой длины,
из заморского шёлка, овчины,
всё венчал круговой воротник

епанечки, кафтаны носили
в дни морозов и воя пурги,
шубы, мехом подбитые вились,
соболиные шапки-платки

по земле родной чуни носили,
облегавшие кожей ступни,
кто-то лапти плетёного лыка,
побогаче из кож сапоги

украшали костюмы «ширинки»
блеском шёлка и в красках холстин,
грудью бусы со множеством ниток,
жемчуг, бисер и серьги-«пушки»

таковы их сокровища были,
память самости русской души,
что в узорах своих воплотилась,
проходя сквозь века в наши дни

все года приносили новинки,
пополняя коллекцию их,
на Садовой в их доме светились,
настоящий Музей старины

в те года уже стал знаменитым
и земляк её южных краин,
знали Чехова люди России
родом из Таганрогской среды

покидая навеки Россию,
её мысли тяжёлые жгли,
как богатствами распорядиться,
как потомкам её сохранить

в Исторический выдать решила
на хранение годы свои,
сундуки по подвалам таили
одеяния, ткани и быт

часть осталась в их доме любимом
на Садовой в узорах Москвы,
остальное ушло на чужбину,
среди далей Французской страны

пришло время явить всему миру
эти краски родной стороны,
показать их собранье Всемирной,
что открыл в павильонах Париж

предстояло представить в Париже
всю Россию на выставке их,
показать достиженья Всемирной,
мощь и силу Российской земли

в павильонах расставить красивых
шум заводов и житниц своих
от обеих столиц до Сибири
и искусством своим поразить

девяносто девятый – Вершина!
Девятнадцатый век уходил,
в год последний Россия входила,
век Двадцатый встречая вдали

Русский Двор кустари наводнили,
дух ремёсел в Париже ожил,
удивить заграницу решили
мастерством и искусством своим

расписали всё лучшие кисти
на сюжеты из русских былин,
те Коровин, а эти Давыдов,
тут Малютин, а там Головин

павильоны как чудо возникли,
как видения Русской земли,
руки зодчих красу сохранили,
чужеземные взоры влекли

всё Россия в Париже явила
- мощь заводов, научную мысль,
красоту, что искусство дарило,
урожаи полей-луговин
 
здесь княгиня впервые открыла
свой Талашкинский сказочный мир,
балалайки везла расписные
и строения русских былин
 
там Шабельские мир свой явили,
все сокровища Русской страны,
в «Теремок» всех гостей пригласили,
где сияли года старины

облаченья тот Дом заселили,
украшавшие жён и девиц,
обстановки, что в русских жилищах
красоту и изящность несли

сарафаны, шугаи и кички,
пояса и понёвы, платки,
вышивания зорьки Ярилы,   
кружева из метелей зимы
 
утварь старого русского быта,
стулья, шкапы, комоды, ларцы,
сундуки, где богатства хранились
поколений посконно-льняных 

здесь предстал перед всеми забытый
и блиставший красой Русский Мир,
что стоял чужеземцам вершиной
силы духа, таланта русин

с величайшим успехом смотрины,
изумлением ярким прошли,
к «Теремку» её толпы валили
и с восторгом лились похвалы

восхищались народом великим,
что красу эту всю сотворил,
вдохновеньем огромных усилий
русских женщин далёкой Москвы

через год распахнулись как крылья
для красы стены «Строгановки»,
блеск фарфора и бронзы открыли
и изящную мебель вершин

век Двадцатый разлился по миру
и Серебряный век во всю ширь,
начиналась эпоха России
возвращенья к истокам своим

всё тревожней врачебные лики
и всё меньше здоровья и сил,
горный воздух Швейцарии, Ницца
помогали ей годы продлить

беспокоилась далью Столица,
голос Стасова слышен с Невы
о коллекции русской зарницы,
пребывавшей в долинах чужбин

понимала хозяйка Жар-Птицы,
неизвестно как сложится жизнь,
нужно всем этим распорядиться,
чтобы в Вечность красу погрузить

в год Второй она твёрдо решила
передать всё на берег Невы,
в стены Замка, где русская сила
разлилась по вещам старины

там, где Русский музей предложила
все богатства её разместить,
пусть сияют там вместе с другими,
как сокровища Русской земли
 
Третий год в век Двадцатый явился
зимним балом былой старины,
всех встречал своей роскошью Зимний,
откликаясь на Царский призыв

вся Российская знать появилась
в облачениях русских былых,
жемчугами и золотом шитых,
в драгоценных каменьях цветных

так идеи Шабельской творили
возвращенье к истокам своим,
к их исконности русской великой,
к лику собственной древней страны

её годы огромных усилий,
собирания русской красы
не пропали в просторах Российских,
дали всходы из русских глубин

все князья и княгини явились,
от светлейших до самых простых,
блеск царя и царицы великих,
знатных графов и русских графинь   
 
Оболенская с Мусиной были
и Барятинской свет красоты,
блеск Голицыной и Джапаридзе,
цвет Ростовской и многих других

следом русские арии лились,
где великий Шаляпин гласил,
«Лебединого озера» вихри
с Анной Павловой в ветрах судьбы

после ужин и танцы кружились,
где плясали все «Русскую»-вихрь,
хороводы по кругу водили,
плясовую, мазурки, кадриль

по эскизам Соломко всё шили,
ткани фирмы Сапожниковых,
шил костюмы Каффи и портнихи
цветом бархата, шёлка, парчи

все в Семнадцатый век возвратились
ярким отблеском русских зарниц,
свои корни глубин ощутили
и бескрайность просторов родных

весть о Бале пришла за границу,
где прибои ласкали ей дни,
приезжали к ней дочери в Ниццу,
всё печальнее лица у них

завершались Шабельской страницы,
книги жизни столь яркой судьбы,
полыхали над морем зарницы
её славы, трудов и мечты

год Четвёртый простёрся над миром,
дни январских штормов ледяных,
в день Рождественский тихо простились
её близкие, весь Русский Мир 

в тот же год в чужеземных долинах
автор "Чайки" ушёл в иной мир,
таганрогский земляк из провинций,
что прославил Россию вдали

одолела болезнь её силы,
дав увидеть триумфы мечты,
под прекрасной часовней могила,
что помощник её сотворил

с ней Наталья и Варя простились,
вместе с ними Россия и мир,
продолжатели дела традиций,
восхождения Русской зари ...


Глава III
 
Продолжать её дело решили,
всё наследство её получив,
передать в лучшей части России,
чтобы Русский музей озарить

того ждали повсюду в России,
о коллекции Стасова мысль,
чтобы всё, что в их доме копилось,
передалось музеям страны

в год Шестой те домой возвратились,
когда стих Революции вихрь,
к Кондакову с письмом обратились
как сокровища мамы вручить

сохранить её память стремились
среди россыпей русской красы,
чтобы зал, где богатства хранились
имя мамы бессменно носил

они прибыли к блеску Столицы,
в Русский Дом у гранитной Невы,
часть коллекции в дар предложили,
а иное с возмездностью им

прозу жизни успешно решили,
часть сокровищ своих подарив,
всё единство богатств сохранили,
силу целостной русской души

головные уборы и скрыни,
сарафаны, шугаи, платки,
полотенца, воздухи цветные,
ожерелья и серьги, ларцы

вышиванья, цветы кружевные
и подвесов былых простыни,
доски пряничные, набивные,
блеск оплечий и пуговицы

за четыре их тысячи было,
полторы было даром от них,
за оставшихся две с половиной
Государь сорок тысяч платил

понимал Николай эту силу
отражения русской души,
за сокровища Русского Мира
золотые рубли привносил

самым ценным в собрании было
то, что даром вручили они,
чтобы людям красоты светили
как наследие предков родных 

к экспонатам теперь приходили
толпы страждущих вечной красы,
здесь сияло величье России,
воплощённое в ткань старины

но не все могли диво увидеть,
что хранилось у русла Невы,
им хотелось сквозь магния вспышки
всей Стране это чудо дарить

в первом сборнике фото светились,
год Десятый их людям дарил,
на бумаге читатель Российский
видел красочный русский мотив

продолжать их изданье решили,
чтобы русскую жизнь сохранить,
исчезающий код самобытный,
воплощённую древнюю кисть

дать известность повсюду в России,
по кустарным артелям внедрить,
для фабричных стремительных линий
и художников новой зари

круг двенадцати выпусков виден,
вышиваний, шитья, кружевных,
одеяний и тканей старинных,
и уборов Руси головных

мелких разностей русского быта
- ароматники и кошельки,
самовары и прялки, ширинки,
суремницы и лакомники

им хотелось, чтоб русская сила
из музейных сокрытых глубин
на просторы Страны выходила,
современную жизнь расцветив

не далось тем мечтаниям сбыться,
вышел выпуск с их фото один -
вышивания чудная сила
и узоров Руси кружевных

повидала проект заграница,
год Двенадцатый фотостраниц,
вся Британия образы зрила
в русских платьях народных стихий
 
сами сёстры в журнальных страницах
представляли наряды свои,
воссоздала палитры-зарницы
одеяний художника кисть

о «Крестьянском искусстве России»
рассказала «The Studio» им,
небольшая статья отворила
дверь в искусство российских глубин

век Серебряный струями лился
по просторам Российских равнин
возрождением русских традиций
и в исканиях новых вершин

и Шабельских волна в той палитре,
что Билибин и Нестеров вил,
Васнецов и Малютин творили,
кисть Серова с Кустодиевым
 
продолжало их дело вершиться,
Русский остров Талашкино взмыл,
расходились творенья по миру
и открылся Музей старины

Пётр Щукин коллекцию-диво
передал в дар Музею Москвы,
среди прочего множеством тысяч
там сиял старорусский мотив

а Шабельских коллекция в Ницце
продолжала им счастье дарить,
полноводное море старинно -
больше тысячи в нём единиц 

в пышном Лондоне всех восхитила,
в моде русский народности стиль,
но волна изумления стихла -
год Четырнадцатый наступил

всем Грядущее сказочным мнилось,
восхождением Русской зари,
но стальным Ураганом явилось,
страшным штормом Великой войны

переправив Собрание в Ниццу,
ожидали решенья судьбы,
возвратились обратно в Россию,
чтобы в сердце тоску утолить

здесь Семнадцатый огненно взвился,
всё круша словно буйственный вихрь,
мир былого, устоев, традиций,
ярким пламенем Красной Зари

снова стены Москвы приютили
в годы страшной Гражданской войны,
много трудностей там пережили,
все страдания их покорив

мастерскую там сёстры открыли
вышиваний и дел кружевных,
шили шёлком ковры мастерицы,
много премий за них получив

рисовали сюжеты сестрицы,
чтобы русским узором покрыть,
дабы память о прошлом хранили,
ярким отблеском Русской земли

расцветали в них сказки-былины,
старорусский народный мотив,
воскресали минувшего лики,
цвет истории Русской земли

восхищали труды заграницы,
выставляя на выставках их,
отмечали наградами иглы
Лондон, Вена, Берлин и Париж

вновь коллекцию мамы копили,
пополняя музейный родник,
отовсюду стекался в Столицу
конопляно-льняной колорит   

в Реставрации сёстры трудились,
в Грабарёвских своих мастерских,
выше всех их уменья ценились
в красках нитей былой старины

там заветные буквы светились
на фронтоне «Ц», «Г», «Р» и «М»,
ими отданы там семь лет жизни
- опыт, знания русской красы

с самым сложным к Варваре ходили,
составляла «Инструкцию» им
«О хранении тканей старинных,
вышиваний, низаний былых»

в Наркомпросе Наталья - светило,
что музеи с искусством хранил
и в Народного фонда глубины
погружалась, где дух старины

в Оружейной палате искрилась,
воплотившей воинственный пыл,
в древнерусском отделе трудилась
Института минувших годин

но не всё было гладко в их жизни,
в ритме новой Советской страны,
нелегко было жить здесь княгине
и сестре её – «бывшим», чужим

всё теперь было им непривычно,
дочерям из богатой среды,
где культура превыше ценилась,
корни предков и патриотизм

слово «русский» «советским» сменилось,
под запретом везде Русский Мир,
красота его, дух, образ жизни,
патриотам статья – «шовинизм» 

всюду красные звёзды светились,
озаряя пути в коммунизм,
обрубались все корни былые,
дух есенинско-пушкинских лир

вроде многое здесь изменилось,
проявились былые черты,
рестораны, кафе, магазины
и веселье гулявших кутил

как и прежде поэзия вилась
и палитры фривольных картин,
в театральные кассы ломились
за исканием новых вершин

время НЭПа в стране наступило
как иллюзия яркой весны,
но душой понимала княгиня -
не простят им их прошлую жизнь

покидала Варвара Россию,
день морозный февральский застыл,
уезжала в привычную Ниццу,
Двадцать пятый их жизнь разделил

как ирония Варино имя,
«чужестранка» - насмешка судьбы,
за окном оставалась Россия
среди шума вокзальной толпы 

снова Франция берегом Ниццы,
их часовня, что маму хранит,
её юности яркой страницы
и сияние дней молодых

не заладилась жизнь за границей,
после стылой холодной зимы,
хворь внезапная к ней навалилась,
одиночество в землях чужих

полетели тревожные письма
в мастерские далёкой Москвы,
к ней Наталья, взяв отпуск, спешила,
чтобы быть рядом с болью сестры

на вокзале навеки простилась
с её Родиной волей судьбы,
проводил её знойностью липень
в неизвестности далей чужих

вот и Франция солнечной Ниццей,
встреча с хворью любимой сестры,
снова отпуск письмом испросила
у начальника их мастерских

словно исповедь русские письма
из далёких французских чужбин,
Грабарю она всё объяснила,
разрешенье его получив

- «Если б знали, с каким я надрывом
покидала красоты Москвы,
как мне жаль оставлять моих милых,
что трудились со мной в мастерских!

Я желаю в музеях Парижа погрузиться
в дела старины, среди сонма его экспозиций
видеть счастье в красотах былых

познакомиться с тамошней мыслью
реставраторов тканей больных,
посмотреть как творящие иглы
возвращают им прошлую жизнь»   

здесь их новая жизнь окружила,
эмигрантский гудящий Париж,
где Россия о прошлом тужила,
об Империи рухнувшей их

всё исчезло в чудовищном Вихре,
разметавшем их светлую жизнь,
ту Россию, которой гордились
и любили осталась вдали

смыл их в море поток большевистский,
по дороге всё кровью залив,
Белой армии страстно молились,
обратившейся в груду руин
 
им осталась лишь память о жизни,
где их радость, надежды, мечты,
где цвела их любовь белой вишней,
воплощаясь в признанья-стихи

здесь творил Бенуа с Добужинским,
Ларионов и Анненков жил,
Рерих, Сомов, Билибин, Кандинский
- живописная светочь палитр

собирал всех писавших Билибин,
Борис Зайцев и Бунин, Куприн,
Саша Чёрный и Ремизов были,
Пётр Краснов к ним порой приходил   

здесь жила в Вокрессоне княгиня,
вспоминая Талашкино дни,
возрождали ремёсла былые,
Русский ключ, что искусством поил

звали «Малым Талашкино» виллу,
где приют те смоляне нашли,
здесь эмали творила княгиня,
ювелирностью всех восхитив

здесь Юсупова моды творила,
сделав главным у всех «русский стиль»,
там служили княжны и графини
эталоном своей красоты 

танцевали там Фокин с Нижинским
и Мозжухин с Шаляпиным жил,
дал работу всем русским артистам
бойкий Дягилев, публик кумир

на гастролях донцы колесили,
пели песни станичные их,
там летели их кони лихие,
эхо грозных казачьих лавин

здесь полёты творил «Русский витязь»
- зов Сикорского в небе парил,
Александр Понятов и Зворыкин
дали образам знания их

весь Париж развозили таксисты
из нахлынувшей русской волны,
рестораны, кафе с русской пищей,
что дарили уюты чужбин

здесь из «Тёмных аллей» героиня
обрела генерала Войны,
медсестра Белой армии бывшей,
одиночество горькой судьбы

волны русских Париж наводнили,
кто-то выбился там до вершин,
с нищетою сражались другие,
прачки, дворники, улиц цветы

Русский корпус, сражавшийся лихо
в ураганах Великой войны,
среди ливней стальных сорок тысяч
вклад огромный в Победу внесли

под Верденом с германцами бились,
у Арденнско-Шампанских долин,
незаметно в стране растворились,
свои русские корни пустив

здесь и сёстры нашли свою нишу,
продолжая вить нити судьбы,
переехали к матери в Ниццу,
где последний приют её был

«Русский рай» - их приют за границей,
от царей до искусства светил,
поездами далёкой России
богачи приезжали кутить

казино и театры манили,
брег Лазурный в закатах своих,
Тютчев, Гоголь и Чехов творили,
Иван Бунин «Аллеи» свои

там бродил «Монте-Кристо» России
- знаменитый барон фон Дервиз,
здесь творили Башкирцевой кисти,
продолжался великий «Дневник»

было место одно их любимым,
словно Ноев ковчег их судьбы,
в «Кафе Франс» собирались русины,
чтобы здесь среди русских побыть

и Шабельские здесь поселились,
покидая шумящий Париж,
отыскать их богатства стремились,
что отрезало пламя Войны

больше тысячи платьев красивых,
украшений, шитья и резьбы,
белоснежные сны кружевные,
старорусский народный мотив

наконец, отыскали всё в Ницце,
годы жизни на это ушли,
сохранилась мечта невредимой,
бег двадцатых годов завершив

к Грабарю их летящие письма,
что наполнены морем тоски,
воплощённые чувства и мысли,
о России, друзьях, мастерских

- «Ужасает тоска на чужбине,
душит, гложет нас ядом своим,
бесконечные сны о России,
её далях бескрайних родных

всё бы отдали мы в этом мире,
чтобы снова Москву обрести,
всю коллекцию б мы подарили
лишь за право на Родине жить»

но не выпало жить со своими,
жизнь захлопнула двери для них,
стала Франция домом отныне,
все дороги из Ниццы в Париж
 
города эти жизнь поделили
на две части как нити судьбы,
здесь в тридцатых они колесили,
продолжая их музам служить

мастерскую открыли их в Ницце,
снова вилась семейная нить,
здесь трудились для них мастерицы
в вышиваньях, лучах кружевных

их по-прежнему знали, ценили,
помнил ткани с шитьём их Париж,
здесь заказы они получили
на творения русской души

Пуаре!  Знаменитое имя, кутюрье,
фантазёр и стилист,
в мире моды всегда он был первым,
раздвигавший границы мечты

отвергавший тупизм манекенов,
одевавший моделей живых,
взявший в жёны простушку Денизу
из пейзажей французских равнин

уничтоживший юбок дилеммы
и корсеты ушедшей поры,
крой рубашечный в женское введший
и создавший палитры-духи

ему не было равных в богеме,
в мире моды до Первой Войны,
до тридцатых наряды гремели,
фантастичный Пуаровский стиль

он народности силу увидел,
его вечной и страстной любви,
воплощённые в них архетипы,
что питали души родники

кимоно, шаровары, туники,
сарафаны, запоны, платки,
красота старорусской стихии,
что из Русских сезонов несли

блузы «рюс» все в Европе носили,
что Шабельские в моду ввели,
многолетняя тяжесть усилий,
краски выставок, фото и книг

в них красоты Талашкинских линий,
стиль княгини Смоленской земли,
русских опер, гремевших в Париже
- Бенуа, Рерих, Бакст, Головин …

с Пуаре наши сёстры трудились,
выполняя заказы любви,
воплощали Варвары эскизы,
древнерусский пленительный стиль

древнерусские платья явили,
все красоты былинной Руси,
где туманы закатами плыли 
и сияли рассветов лучи

полыхали за далью зарницы
после ливней небес дождевых,
расстилались поля-луговины
и сверканье озёр голубых
 
расцветали на тканях былины
и узоры сюжетов родных,
обереги времён архаичных,
коловраты арийских глубин

словно исповедь нити цветные,
где расписана женская жизнь,
муж ли, дети, лета прожитые,
всё расскажет одежда за них

рисовала Варвара эскизы,
шила платья Наталья по ним,
так артелью семейной творили
дуновение древней поры

их коллекцию в Ницце хранили
как наследие русских глубин,
как и прежде мечтания были
всё на Родину их возвратить

им богатства большие сулили
за сокровища русской красы,
но сестёр этим не соблазнили,
всё осталось под кровом у них

всё тревожней события в мире,
безработица, нищая жизнь,
забастовки страну охватили
и накат митинговой волны
 
всех терзал нескончаемый Кризис,
что пришёл Старый свет поразить,
появилась табличка «Закрыто»
на Камбон, в доме тридцать один

здесь Шанель свой Дом моды закрыла
- бастовали девчонки-швеи,
в пух и прах Пуаре разорился,
стало меньше заказов для них   

бушевали шторма и в России,
что террором Большим нарекли,
чёрным вороном Время кружилось
по просторам Российской земли

в тишине и лазурности Ниццы
сёстры мир и покой обрели,
всех дворян забирали чекисты,
не щадил бы и их рок судьбы

из Германии веяло дымом -
надвигавшийся призрак Войны,
горлопанил на митингах Гитлер,
вождь коричневой мрачной чумы
 
всё в Европе к Закату катилось,
как предсказывал Шпенглер в глуши,
над страною Гроза разразилась
грохотаньем дивизий стальных

всё разгромлено, паника, взрывы,
поглотили французов «котлы»,
толпы беженцев к югу катились,
потрясённый застывший Париж

стяги-свастики взвились в Столице,
Югом правил ничтожный Виши,
стала городом беженцев Ницца,
местом горечи, встреч и обид

здесь земные их дни завершились,
тихо сёстры из жизни ушли,
рядом с матерью в новых могилах
на чужбине покой обрели …


Глава IV

Сорок лет в век Двадцатый свершились,
вся их бурная жизнь позади,
их коллекция тихо хранилась,
ожидая решенья судьбы   
 
Бог не дал им детей, всё таилось
у того, кто семье их служил,
знаменитый икон живописец,
что для мамы часовню творил

Леонида Пяновского имя было
значимо в мире палитр,
в стенах храмов следы его кисти,
глубина и объём, колорит

в Пятигорске когда-то родился,
классов «Строгановки» выпускник,
в храм Николы Святителя в Ницце
образа своей кистью творил

расписал всё в Двенадцатом тихом
и вернулся в пределы Москвы,
а в Семнадцатом вновь возвратился
после вихря Октябрьской мглы

он покинул уютную Ниццу
вместе с громом прошедшей Войны,
перевёз сонм сокровищ старинных,
всю коллекцию в шумный Париж

времена наступили иные,
свергнут прежний усатый Кумир,
пять десятков в Двадцатом пробили
половодьем советской весны

о продаже коллекции дивной
объявил он тогда на весь мир,
полетели в Москву его письма
с предложением диво купить

полетела эксперт из Столицы,
чтоб сокровища те оценить,
оглядеть их красу, убедиться
и условия все обсудить

побывала учёный в Париже -
все Каменскую знали в те дни,
она в Русском музее светило,
всей народной культуры кумир

с возвращеньем в Москву доложила,
по достоинству всё оценив,
не так много – сто семьдесят тысяч
за сокровища русской души

всё коллегам своим объяснила,
настояв на покупке красы,
поддержали в науке мотивы
всё на Родину их возвратить

но вмешались чиновничьи игры,
Министерства культуры гранит,
из окошек своих не увидев
всё величие русской мечты

мелких клерков казённых услышав,
отказались те деньги платить,
их бумажные души топили
самый чистый, высокий порыв
 
корифеи Искусства стремились
равнодушие это сломить,
на вершину Кремля обрались,
чтобы ту старину возвратить

в строчках Вороновой те же мысли,
чтоб в Верховный Совет донести,
всё вопросы решит Ворошилов -
как чиновничьи стены пробить

- «Уважаемый тов. Ворошилов!
Обращаюсь к Вам с болью души,
в настоящее время в Париже
продаётся искусство вершин

То предметы из ценных коллекций,
вещи русской былой старины
из собранья семейства Шабельских,
первоклассный пример красоты

там сокровища русского быта -
вышиваний и дел кружевных,
одеяний и тканей красивых,
деревянной узорной резьбы

в них огромная ценность сокрыта
по размаху и качеству их,
экспозиция русских традиций,
отраженье народной души

эту значимость прежде ценили
воплощеньем альбомных страниц,
«Вышиванья и кружева» вились
из ворот типографий Москвы

а позднее в журнале английском
красовались одежды Руси,
отдавала им дань заграница
погружаясь в узор старины

нам возможность сейчас появилась
блеск Шабельских себе возвратить,
это стало бы патриотичным,
чтобы Русский народ одарить

долгом памяти нашей былинной,
благодарностью предкам за них,
наполненьем музейностей дивных,
что питают основы души

есть момент с политическим смыслом
- всё в Америку может уйти,
страшный вой все газеты поднимут:
- «Толстосум из Нью-Йорка купил!»

вот призыв наших специалистов
- все сокровища приобрести,
«За» крупнейшие наши светила
в сфере русской исконной красы

но восстала чиновная сила
властной мощью Минкульта стены,
что покупку вещей зарубила,
на профанов своих опершись

Уважаемый тов. Ворошилов!
Я надеюсь на мудрость седин,
что поможете Вы своей силой
мощь народа ему возвратить

эти вещи – духовная призма,
а не только предмет старины,
все художники смогут учиться,
чтобы новые краски явить»

улетело письмо на вершины,
к власть имущим Советской страны,
растворилось в бумажных глубинах
кабинетов чиновных больших

никакого ответа светилам,
что просили богатства спасти,
всё осталось пылиться в Париже
вдалеке от просторов родных

никому не нужны они были
те сокровища русской души,
для строителей Нового мира,
устремившихся в свой «коммунизьм»

создававшие чудо-кумира,
человека для новых вершин,
Франкенштейна, лишённого мыслей
о прекрасном, народной души

приложенье к большим механизмам,
без традиций, корней родовых,
без моральных устоев былинных,
льющих грязь на Историю их

разрушители Старого мира,
что наследие предков вручил,
дом иллюзий своих возводивших 
на фундаменте прежних руин

так остались богатства в Париже,
половина их в Штаты ушли,
в лабиринтах Нью-Йорка открылись,
«Метрополитен» их приютил
 
ждали часа судьбы остальные
и однажды его дождались,
эмигрант, русский житель Парижа
половину сокровищ купил

тридцать лет пролетели как листья
через время Советской страны,
закружили весенние вихри
Перестроечной новой поры

Горбачёвские свежие мысли,
возвращенье к истокам своим,
возрождение старых традиций,
третий год Перестройки кружил

граф Толстой-Милославский отныне
те богатства Шабельских хранил,
фотографии, вещи из быта,
одеяния прежних годин

сотни разных предметов старинных
он хотел для России спасти,
подарить своей Родине диво,
воплощение русской души

бесконечно любивший Россию,
дух народа её дворянин,
уходящие в вечность глубины
и сияние русской красы

уважение русских традиций,
вечных смыслов, веков старины,
продолженье устоев былинных
и Истории русских страниц

много разного, сложного было
у российских сословий былых,
столько вихрей Россией кружило
мятежей, недовольства, интриг

год Семнадцатый пламенем взвился,
что дворянские гнёзда крушил,
оставались от них лишь руины
- ни усадеб, ни средств, ни земли

заражённый своим анархизмом,
обезумел народ в эти дни,
погибали красоты России,
что сияли по весям своим

блеск Талашкино русской княгини
и Мураново тютчевский стиль,
Новоспасское гения Глинки
и Абрамцево русская жизнь

вились Ясной Поляны страницы
и Михайловского строчки вирш,
свет Кусково и Грузино высший
и Архангельского классицизм

палисадники, парки фамилий,
их аллеи и чудо-сады,
блеск фонтанов, беседки тихие,
лебединые песни-пруды

здесь творилось искусство великих,
поэтичных, картинных, иных,
возрождались народа палитры
и хранились сокровища книг

много бед на усадьбы свалилось,
те в упадке, те – разорены,
улеглись понемногу обиды
и осталась лишь сила любви

сохранить всё дворяне стремились
- красоту нашей Русской земли,
до поры всё что можно хранили,
чтобы Родине их возвратить

ей веками дворяне служили
и сейчас продолжают служить,
интересы страны ставя выше
своих личных, ведь это в крови

блеск Шабельских хранил он в Париже,
не желая его утаить,
мог продать всё за деньги большие,
он России хотел подарить

выставлять не желал на витрине,
в экспозициях залов больших,
гонорары его не прельстили,
в нём пылал его патриотизм

пролетели три года парижских,
первый год Девяностых ступил,
под круженье октябрьских листьев
граф в Москве всё России вручил

так счастливо тот путь завершился,
начинавшийся в далях глухих,
у усадьбы той Малороссийской,
в шумном Нижнем и в доме Москвы

собралась в красоте вся Россия,
от Поморья до Крымской земли,
расцветает в чудовых палитрах
многообразность русских стихий

почти всё оказалось в России
из реликвий российской семьи,
по музеям страны двадцать тысяч
как сияние Русской земли

Исторический, Русский хранит их,
Эрмитаж и ВМДПНИ,
Ярославский музей-заповедник,
Этнографии града Невы

приезжают сюда приобщиться
к родникам их духовной воды,
напитаться их мощью и силой
- глубины, доброты, красоты

открывается вечная сила
необъятностью Русской Земли,
мощь стихийная Русского Мира
всех оттенков, слоёв и палитр
 
развернулась в просторах картина,
где кипела народная жизнь,
с Малороссии и до Сибири,
от Кавказа до Северной мглы

колыхание Русской Стихии,
беспредельность народной мечты,
ураганы страстей разносивших
топи зла и вершин доброты ...


Эпилог

Вознесётся однажды над миром
сила русской вселенской Красы,
понесётся по свету как диво,
осеняя сердца и умы

полетит над простором всемирным,
озаряя узором своим,
и сияние русской Жар-Птицы
будет вечным пыланьем души ...
 


28.04. -  27.05.2017
29.11., 21.12.2020, 02.08.2022,
03.02., 05.02., 24.02. - 26.02.2024