Одиночество

"Солнце -  сердце моё.
 Звёзды -  слёзы мои.
 Вселенная - разум мой."
             Д.Ю.М.

    Я вышел в полночную тьму, один, навсегда один, никого нет. Боль одиночества - это как икона вечно молящегося пророка. Это она, икона, забирает все его силы, молитвой положенные на алтарь перед ней, алтарь, который прогниёт, развалится и ничего не останется от него.  Ветер и колкий снег хлестнули по лицу, это пощёчина, в наказание, в наказание за эту боль, боль одиночества. Идти было некуда, кроме как в никуда. И я пошёл в никуда. Я ничего не видел кроме тьмы, пощёчин и седеющего снега, седеющего не только снаружи, но и внутри меня. Раздалось эхо, эхо вырвавшееся у меня изнутри, эхо пустоты и безысходности. Эхо смерти. Эхо ужаса.
Я упал.

     Опомнился я, ползущем к обрыву, к тому что был в нескольких милях от моего дома.
Я полз из последних сил, постоянно получая пощёчины от ветра, льдяной колкой метели, врывающейся в душу и вырывающейся из неё наружу. Я знал, что голова моя, когда-то облачённая в тиару безумия и свободы, сегодня покатится с этого обрыва, вместе со всеми остальными частями, Богом неосторожно пришитыми к ней. Я полз, иногда я вставал на две ноги, но от этого становилось больнее. Но я вставал, так как невежливо идти ползком на собственную казнь. Боль – Палач мой. По бокам – два сопровождающих, которые помогали подняться, чтобы не тащить меня на себе, их имена: Бессилие и Страх. Я опирался на плечи то одного, то другого из них. Так и дошёл. До обрыва, того, что был в нескольких милях от того места, где никогда не было моего дома. Я остановился, встал, выпрямился во всю величину своего большого роста и снова упал, подойдя к краю обрыва.

    Я прохрипел:
- Прими меня, Бог мой, ибо я был неправ, проживая свою жизнь. Кому в голову придёт устроить собственные похороны и позвать только трёх: Боль, Бессилие и Страх. А мне больше некого. Даже Одиночество уже не придёт на похороны мои. Хоть Ты прими меня, вечно от тебя отрекающегося, никогда не упомянувшего Тебя, сейчас прими,  не верующего ни во что.

     Бог молчал. Ветер бил по лицу. Под обрывом плакали звёзды, светили своим последним сиянием. Метель покинула этот обрывный мир, забрав с собою тиару безумия. Только что-то похожее на плач слышала бездна. Я хотел плакать: я хотел вынуть, выдернуть изнутри, извергнуть из себя эту боль... – криком! Но у меня не получалось. Когда я кричал, выливалось только беспомощное шипение из разъярённой гортани, я старался закричать, громко –  чтобы всё вокруг слышало мою боль. Но крик мой был подобен усмешки надо мной: шипение и взрыд, шипение и взрыд...

     Я долго просидел на обрыве, я видел звёзды – это слёзы мои, я видел ветры – схоронившие меня, развеявшие меня в безвестности. Я не смог покончить с собой, не потому что со мной плакали звёзды, не потому что смирились ветры, – потому что не хватило сил, я слаб, очень слаб! Как и мои три спутника: Боль, Бессилие и Страх – совсем ненадёжны. Допустим, кинусь я туда – в бездну – Вселенная лишь рукой махнет на недостойного слабака, ничего не скажет, не вспомнит обо мне, у неё таких как я достаточно, и надоело спасать. Я простился с верными спутниками, и посмотрел обратно.

Первый луч Солнца озарил мои омертвелые глаза. Я встал, я пошёл к тому месту, что в нескольких милях отсюда, где у меня нет дома. Но как прекрасно было это Солнце, словно оно самое первое солнце в моей жизни. Моё первое Солнце!

А завтра, завтра, я знаю, будет полночь... и тьма. Я снова буду умирать, потому что:
"Свобода - сила моя.
 Одиночество - слабость моя."

И люди умирают только от того, что никому не нужны.
А Я снова не смогу, потому что:

"Солнце -  сердце моё.
 Звёзды -  слёзы мои.
 Вселенная - разум мой."