настя

вот.
вот это — конец.
апогей осенней любви
и лиры. как жаль, что не смогли мы
так же в глаза смотреть друг другу,
и что я не смогу больше держать твою руку,
а на губах твоих навеки — табу.

на моих руках — память твоих,
в ладонях — твоё теплое тело.
на моей кровати — память двоих
влюбленных, шестнадцатилетних.

как много фильмов, что снято специально для нас
мы так и не посмотрели, и
сколько не выпитых кружек чая я так и не налил тебе в кухне,
играя в любовь, как в приставку денди,
а сколько секретов спрятали мы от победы единства духа!
...и как поздно понял,
что, в контексте, это я —
вёл себя, как дура.

да, это я. всё сам.
не смог быть лучшим,
и тебя,
как игрок — квартиру в карты,
проиграл.

я перенесу. пройду,
в себе переварив и, возможно, опять разбив кулаки —
это моя вина. и тебя здесь винить
как минимум — не по-мужски.

и, если честно,
и моё потрепалось чувство любви.

я надеюсь лишь только на то,
что ты мне врала тогда про него,
что он не такой уж смазливый и ноль,
и всё сказано было потому, что мы были — фон.

ибо так будет лучше.

пускай,
что с другими ты улыбаешься теперь,
и мне больше не раскроешь секретов,
пускай,
что другим теперь тянешь руки,
и со мной не выключишь света,
пускай,
что я не провожу тебя больше ни разу
чуть ли не до самой двери,
пускай.
нам, наверное, так будет лучше —
порознь. не друг, не подруга,
а просто — выкидыш слова "ругань".

у тебя такая улыбка!
а глаза какие, когда светятся от любви!
и, как бы то ни было горько мне,
прошу, пожалуйста,
кому-нибудь еще их подари.

будь счастлива. ты больше, чем достойна.

***

ты мне дала понять, каким нужно быть мужем. спасибо.
ты рассказала мне, что время не нужно. спасибо.
ты раскрылась мне, какие вы есть внутри. спасибо.

впереди нудная зима, одиночества червь бесправный.
у меня на губе простуда — это знак, что нам нельзя целоваться.

***

"не пойми меня дурно: с твоим телом, голосом, именем
ничего уже больше не связано, никто их не уничтожил,
но для того, чтобы забыть одну жизнь человеку нужна, как минимум,
ещё одна жизнь. и я эту долю прожил."
И. Бродский.