По цветочной тропе на восток...

По цветочной тропе на восток
мёртвый всадник тебя унесёт,
с головой из тыквы,
в чёрной накидке,
порывист и невесом.

У корней дубовых седых
возопив, обратится в дым,
человеком станет
с голубыми глазами,
прозрачней осенней воды.

Что ж, дева,
сложи персты,
осенись крестом,
позабудь, как закинув лицо,
целовалася с мертвецом,

Как скользили руки его
по талии кружевной,
по шёлку корсета,
по локонам светлым
всю ночь.

Крестись, крестись,
его губы алы,
холодны, как лёд
и горьки на вкус -
пусть.

Он алчет крови
твоей багровой,
любви за гробом.

А не надо было
ворожить на могилы,
в туманных пустошах плутать,
рисовать пентакли.

Не зря
о дочери пастора
люди шептались.

Он подхватит тебя на коня
и умчит на восток, обняв,
по тропе цветочной
навстречу ночи,
что горьким мёдом полна.

Где тропа образует крест,
он сбросит тебя в горицвет
у сухого дуба,
поцелует в губы
и побледнеет,
как снег.

Это магия осени,
магия темноты и старинных книг.
Это мрачная готика,
потусторонние сны.

Чёрные птицы
и красные черепа...
Над его лицом
золотым венцом -
листопад.

Твои губы облиты кровью,
дыханье неровно,
косы переплелись...
Молись,
ведьма.

Тёмный обморок краткий
у могильного края,
колье из граната - по травам.

Он целовал тебя, сонную
в цвета вишни - уста,
разжигал погребальную страсть
под плащом чёрным.

Так в канун Хеллоуина
в венке рябинном,
бела,
молода,
ушла навсегда.