Послесказочное

...они меня не отпускали...

1.
Девочка Элли вышла наружу, держась за горячий лоб.
Мысли в разброде, мюсли на ужин, тело объял озноб,
Ужин в Париже или Калуге – выбор девичьих грез.
Элли просит меня об услуге, трет заболевший нос, -
Слышала, будто бывают жар-птицы, перья горят огнем,
Вот бы такое могло присниться! Мало же раз живем!
Девочка Элли градусник ставит, греет с малиной чай,
А на окне узорные ставни, напротив – портрет Ильича.
Кто он – не знает чудо в халате, книги иные тут.
Веки прикрыла, – и вот в палате в вены лекарства льют.
Элли мигает, не понимая, падая вниз ли, вверх,
А перед ней дорога прямая – та, что желтее всех.
Цель обозначена слабой картой, кто-то рядом идет.
Девочка Элли доела завтрак, вытерла грязный рот.
Где-то в полях догорали тюльпаны, суше обветренных губ,
Где-то жар-птицы и обезьяны. Девочка Элли тут,
Среди прохожих мимоходящих, там, где погас очаг.
Элли заходится в лающем кашле. Все микстуры горчат.
Смотрит в окно и вспоминает город, как изумруд…
Больше не страшно. Девочка знает – скоро ее найдут.
Выйдет наружу, солома к телу, ко лбу ледяной металл…
Я ей обещала – меняю тему. В палате царит скандал.
Капельниц нет, и койка пустая, а на полу луна.
Девочка Элли вдаль улетает. Я забываюсь в снах.

2.
Эльза лежит на соседней койке, не соблюдает режим,
Волосы крутит на жаркую плойку, ночью точит ножи.
Утром по парам все санитары, трудно промазать в цель.
Я ощущаю свой перегар и холод её гляссе.
Эльза закрылась и плачет в ванне, слёзы её – хрусталь,
Если однажды был ими ранен - трудно соображать,
А на запястье десять браслетов, десять следов от скоб…
Эльза выходит, едва одета, а за дверями сугроб.
Я с ней вчера играла в карты, кутаясь и дрожа,
Я проиграла ужин и завтрак, козырь в руке зажав.
Чтоб мухлевать, не надо быть магом. Нужен стимул и глаз.
Знаю - те, в чьем сердце отвага, прячутся среди нас.
Эльза в окно, а там, на лужайке, Олаф цветком пророс -
Эльза пишет печальные хайку, шлёт всем частотам SOS,
Только ни звука под ледяной коркой, сколько громко ни пой!
Сплюнув, – во рту от микстуры горько, – Эльза уходит в запой.
В теплой кровати  Кристофф и Анна видят десятый сон,
Больше не ищут ее средь туманов и не форсируют склон…
Я отношу наши вещи в стирку, перестилаю постель.
От санитаров хранит Зефирка. А за окном капель.

3.
Сара пришла к нам из Лабиринта, брата к груди прижав,
В крови разлиты растворов пинты, во взгляде тоскует Джа.
Куклы, наряды, помада в кармане, смотрит в окно сова…
Нет, я ее не считаю странной. Думаю, я права.
Сара включает свет в коридоре, словно пускает газ.
В банке анализы. Завтрак скоро. Сара бросается в пляс.
Смотрят с усмешкой усталые люди, вылеченные едва.
Рвется на выручку верный Людо. Прет из камней трава.
Бьют оголтело шаманы в бубны, ждут своего палача…
Сара забыла. Тянутся будни, гадким лекарством горча.
А в лабиринте сказочных лестниц можно упасть на раз,
Джарет влюбился, но черное сердце втоптано Сарой в грязь.
Громко кричит «Надо мною нет власти!» нервным седым врачам,
Гоблины скалят беззубые пасти и в автоклаве шкворчат,
Я выхожу из адской попойки. Девочки колют лед.
Все санитары пристегнуты к койкам. Зябко. Солнце встает.