реквием по ассоль 11

Так, что если опустишь вдруг руки,
И не станешь как прежде собой.
Счастье точно своё ты упустишь,
А займет твоё место другой.
Так текли за беседой минуты,
За стеклом уж забрезжил рассвет.
Им обоим хотелось, чтоб утро,
Принесло на вопросы ответ.

 Поднялись‚ словно не было ночи,
От души Грей обнял старика.
Ну спасибо, мой верный дружище,
Я бы точно пропал без тебя.
Опустил видно я рано руки,
Дверь сомнениям скоро открыл.
Ho теперь полон сил и задора,
Вновь обрёл для меня краски мир.

 Впереди  же ещё так не мало,
Неисхоженных мною дорог.
Надо просто найти на которой,
Спрятан сердцу родной уголок.
Как же рад я, что рядом со мною,
Есть надежный и преданныи друг.
Без которого море не море, 
А прямая, как замкнутый круг.

 Прочь сомненья, пустые тревоги,
Прочь уныния подлый обман.
Вон, кровати больной изголовье,
Только битва излечит  от ран.
Атвуд, всё-же ты старый пройдоха,
Принимай поскорее дела.
Без меня все в твоём псдчиненьи‚
Мне ж на берег спускаться пора.
 
Трап хрустел под шагами лёгкими,
Грей не шёл, он как птица летел.
И шумел под стать настроению,
Свежий ветер больших перемен.
День забит суматохой привычной,
Без  которой увы никуда.
Так случилось, что Грей не заметил,
Как его поглотили дела.
 
Прошла встреча  с рыбацкой артелью,
Представительством всех островков.
Затем встреча с чиновником власти,
Набор новых на борт моряков.
Найм людей для ремонта Каприза,
Масса мелких текущих забот.
Поиск старых и новых знакомых,
Рвущихся устремиться в поход.
 
Решить острый вопрос провианта,
Обновить запас пресной воды.
Сделать в трюмах так-же ревизию,
Чтобы не было течи в пути.
Он хотел объять  необъятное,
Он не мог даже толком вздохнуть.
Лишь за кружечкой тёмного эля,
Разрешил сам себе отдохнуть.
 
Грей смотрел на снующих прохожих, 
Поглощённых  заботами дня. 
И гадал, почему так похожи, 
Эти лица, рабов бытия.
Видно тяжесть суровой их жизни,
Так безликими сделала всех.
И за масками безразличия,
В них уснул жизнерадостный смех.
 
Как бы не было это печально,
Изменить эту жизнь он не мог.
И ложились узором хрустальным,
Вязь колец дыма на потолок.
Наслаждаясь прохладой таверны,
Грей потягивал приторный зль.
Когда вдруг за окном промелькнула,
Его сердцу знакомая тень.
 
Промелькнул на мгновение образ,
Прозвучал для души чистый смех.
Словно ангел рукой прикоснулся,
Прикоснулся, и  тут-же исчез.
Жаркий воздух по телу ударил,
В растворённую юношей дверь.
Грей почувствовал как осязаем,
Для него этот воздух теперь.
 
Он не помнил как мчался по следу,
Хотя точно куда и не знал.
Но не мог обмануть его ветер,
Прилетевший на помощь со скал.
Он почувствовал как сторонились,
Люди встретив блуждающий взгляд.
Им не мог он ответить улыбкой,
Как не мог и вернуться назад.
 
Не преградой был жар исходящий.
Наколённой от солнца земли. 
Только призрачный, тихо манящий, 
Силуэт, что мелькал впереди.
Вновь её капитан заприметил,
У дверей ткацких дел мастеров.
Как в проём она быстро шагнула,
Нимфой сказочных, диких лесов.
 
Робко Грей стоял в размышлениях,
Унимая пробившую дрожь.
К телу липла от пота рубаха,
Словно жадная, сладкая ложь.
Что же он, воин грозного моря,
Не раз смерти смотрящий в глаза,
Оробел как обычный салага,
Лишь за бортом  исчезла земля.
 
Грей собрался и твердой рукою,
Дверь открыл в этот сказочный мир.
Вся душа звала юношу к бою,
Где мечей победят звуки лир.
В полумраке обычного дома,
Разместились одни стеллажи,
Где на них расположились чинно,
Всевозможные ткани, холсты.
 
Обитал запах стойкий лаванды,
Поселившийся здесь навсегда.
Но прогнать бы его не решились,
Даже с моря летящих ветра.
В тишине где—то тикали стрелки,
Совершая обычный свой круг. 
В своём вечном, излюбленном споре,
Двух сварливых, но всё-же подруг.
 
Там минутная, тонкая спица,
Часовой говорила всегда,
Посмотри, я быстрее чем птица, 
Без труда обгоняю тебя.
Дело в том, отвечала другая,
Что иду не спеша я в пути.
Но подумай, моя дорогая,
Почему ты всегда позади?
 
Да не спорю, летаешь красиво,
Только с грустью должна я признать.
В чём же смысл этой бешеной гонки,
Если нужно всегда догонять.
Как не странно, в конечном итоге,
Ты за это меня извини.
Твой отрезок летящей дороги,
Я спокойно могу проползти.
 
Ты пойми так угодно всё богу,
И не стоит особо роптать.
Всё течет, всё стремится по кругу,
И кому как не нам это знать.
Грей прислушался к шопоту стрелок,
Привыкая глазами ко тьме.
И почувствовал, что рядом где—то,
Та, которую видел во сне.
 
За прилавком устроились двое,
Оживлённо устроив свой торг.
Продавец всё расхваливал ткани,
Он не малый знавал в тканях толк.
Затаившись в тени средь товаров,
Грозный силой своей хищный зверь.
Грей ловил все движения взглядом,
И вдыхал ароматы кудрей.
 
Любовался точёной фигурой,
Силуэтом на фоне окна.
И манерой изящества чудной,
Приковавшей до боли глаза.
Он боялся вспугнуть своё счастье,
Лишь одним мановеньем ресниц.
Он боялся глубоким дыханьем,
Отпугнуть от себя райских птиц.
 
Время бег свой на миг прекратило,
Время просто ушло в никуда. 
Стрелки встали смотря друг на друга,
Испугавшись начала конца.
Всё, закончены глупые споры,
Дальше незачем больше бежать.
Подарить можно просто улыбку,
Или запросто потолковать.
 
Вспыхнул миг ослепительно вспышкой,
Раскроив этот мир пополам.
Может длилось всё это мгновенье.
Только это не ведомо нам.
Очертил небеса колесницей,
Полыхнул и мгновенно погас.
Это заняло может быть вечность,
Это заняло может быть час.
 
И как не было это прекрасно,
Даже в вечности есть свой предел.
Стрелки вновь заспешили по кругу,
Вспомнив, что оторвались от дел.
Колыхнулось прозрачное счастье,
Пиньюаром воздушных садов.
Наполняя эфирные кубки,
Элексиром любовных плодов.
 
Повинуясь внезапному чувству,
Обжигающим сердце волной.
Тихо вскрикнув Ассоль обернулась,
Овладеть тщетно силясь собой.
Мысли вязли в молочном тумане,
Пеленой застилали глаза,
Он стоит где—то здесь в полумраке,
Ошибиться она не могла.
 
Так стояли они не решаясь,
Сделать шаг свой навстречу судьбе.
А над ними в лазуристой дали, 
Уж светился маяк вдалеке.
Грей шагнул лишь усилием воли,
Словно пропасть была перед ним,
Взгляды их окунулись в друг друга,
И исчез в этом взгляде весь мир.
 
Души их закружились сверкая,
В вальсе чувств, колыбели любви.
Там в неведомом где—то начале,
Что ждало их двоих впереди.
Невозможное стало возможным,
Близким то, что мерцало вдали.
Необьятное даже в мечтаньях,
Поместилось спокойно в груди.
 
Так стояли они друг пред другом,
В очарованным вихре цветов. 
Только тихонько стрелки вращались,
Под стеклом циферблата часов.
Здравствуй, милая, юная леди,
Этой встречи я долго так ждал.
Я объездил наверно пол света,
И порою надежду терял.
 
Миражи стали образом жизни,
Я не мог отличить явь от сна.
Только ветер и искра надежды,
Наполняли мои паруса.
Солнце днём мне давала дорогу,
Месяц ночью указывал путь.
Ha плечо усадившись как к другу,
Не давал за штурвалом уснуть.
 
Ассоль слушала не сознавая,
Бархатистый его баритон.
Обволакивал как одеялом, 
Уволакивал девушку в сон.
Словно грёзы пушистые снегом,
На ресницы ложились слова.
Родником проникали на сердце,
Омывая его как слеза.
 
Грей рассказывал о своих чувствах,
Переполнивших всю его суть.
Как искал, как надеялся, верил,
В шанс на правильно выбранный путь.
Волновался скрывая смущенье,
Раскрасневшись до корня волос.
И не видел румянца томленья,
И не видел он девичьих слез.
 
Он не мог себе даже представить,
Как вздымалась под блузкою грудь.
Как готовилась и трепетала,
Птица счастья с ладошки взмахнуть.
Грей тонул как в бушующем море,
В её синих, прекрасных глазах.
Он влюблён был в неё и доселе,
Он влюблён был в неё и сейчас.
 
Что молчите вы, юная леди,
Я излишне настойчив для вас.
Ради бога меня извините,
Как не сносен я, понял сейчас.
Если чем—то я вас растревожил,
Умоляю всем сердцем простить.
Но представьте хотя б на минутку,
Как возможно так сильно любить.
 
Мы конечно совсем не знакомы,
Да и видимся в первый лишь раз. 
Но поверьте мне, честное слово,
Много лет я мечтаю о вас.
Сударь, вовсе вы не неприятны,
Просто так неожиданно всё.
Верьте, чувства мне ваши понятны,
Хотя может быть вам всё равно.