Он будет врать

Он будет говорить, что человек
прекрасно может жить без человека.
Он будет врать, закрыв глаза на все,
способное оставить в сердце брешь,
и люди будут в рот ему смотреть
как образу бесчувственного века,
но он сочтет своих учеников
за жалких проходимцев и невеж.

Он будет занимать себе места
всегда в партере, в самой середине,
а дома будет жаться по углам,
виня себя за выбранный типаж.
И люди будут видеть идеал
в таком высокомерном господине,
которому, по правде говоря,
противен их пустой подхалимаж.

Он будет смел, нахален и умен —
а значит, будет вхож в любые двери,
особенно в парадные и в те,
которые ведут в покои дам.
И дамы будут видеть в нем ловца,
который ждет безудержного зверя,
и он, идя на зов очередной,
когда-нибудь поверит в это сам.

Судьба его подхватит на лету,
поправит полы, вызовет улыбку —
и он продолжит дальше говорить
о том, чего желает высший свет.

Под утро он проснется оттого,
что будто осознал свою ошибку,
но скоро взглянет в зеркало и вновь
решит, что никакой ошибки нет.

И вот однажды в дом его придет
какой-то человек. Неважно, кто он:
возможно, мальчик в драных башмаках,
а может быть, озлобившийся граф,
святой отец, соседка с этажа —
да кто угодно, хоть бродячий клоун.

Нам важно только то, что этот гость
решит сказать, что наш герой неправ.

И тот зальется смехом, а потом
зальется безотчетными слезами
и встанет на колени перед тем,
кто смело обличил его во лжи.

Вот так мы примеряем типажи,
которые придумываем сами,
а в остальное время ждем того,
кто разгадает эти типажи.