Мода

                Жорику М.

Сегодня день рожденья твой,
И ты с утра собой доволен:
Как обошелся ты с судьбой,
Так и она – с твоею долей.

Они приходят день за днем,
А вот уходят – год за годом.
Никто не ведает о том,
Кто ввел такой порядок в моду.

Шестой десяток разменяв,
Скажи ещё спасибо живы.
Решил я, так и не поняв
Почти ничто: все люди лживы.

И только голос твой звучал
Так искренне, без принужденья,
Что лично я не получал
Такого в жизни наслажденья.

Но наступает день, когда
Нас награждает озареньем,
А к тому времени года
Уже встречают нас с презреньем.

На празднике чужом живем
Обузою, без приглашенья
И никому на свете сем
Не интересно наше мненье.

Дожить до старости, как тать,
Не всем, однако, удается, 
О сладкой ж старости мечтать
Теперь нам только остается.

Так жили, будто бы в раю
(Я к строевой в аду не годен)
И прожигали жизнь свою,
Дань словно отдавая моде.

Сегодня я несчастен вновь:
Мой друг состарился вдруг на год…
Вся жизнь, как кавалькада снов,-
Как мне к ним возвратиться надо!

Вот Ереван и Монумент.
Когда-то здесь стоял сам Сталин.
Теперь стоит тут постамент –
Вот все, что от него осталось.

Нет, здесь ещё живет мой друг,
Дороже всяких постаментов,
Ему седьмой десяток вдруг
Пошел – знать, песни не допеты.

Отсюда виден Арарат,
Что горб вознес свой для спасенья
Людей. Во сколько же карат
Те оценили вознесенье.

Их занесло и, возгордясь,
Согнало всех, кто обитался:
Гора святая – отродясь,
Туда никто не поднимался.

А вот и Матерадаран,
Гостей где окружает древность:
Вот Библия, а вот Коран… -
Блюдет здесь мир ученых ревность.

За чашкой кофе посидеть
Зайди ты в сквер на Алабяна –
Чтоб неожиданно узреть
Заблудшего там Исаакяна.

Столь выразительных скульптур,
Как в Ереване, я не видел
Нигде. И Эрмитаж, и Лувр
Могли б купить Сасунц Давида…

Хорош вечерний Ереван,
Но он в цене бы сильно сбросил,
Когда не жил бы здесь Сарьян
И тёзка – Жора Мартиросов.