В начале Марта

Изгиб луча огнув оправу стекол,
Засеребил и прямо врезал в глаз,
Белесой - светлой пленкой,
Окутал вернувшийся весений ренесанс. 

И вот залив.
Короткой, чёрною полоской,
Он тянется вдоль спящего божища.
Холодное, блистательное море
свидетель тысячи и тысяч. Горя
криков, плачей, стонов, всхлипов.
Ты видело закат Помпей и ГеркулАниума
забытые всеми миром.

Там на берегу,
свистящий легкий воздух,
Он свеж и бисерно ядрён,
Прилив смывает мои стекла,
И слякоть разъедает грязный лёд.
 
И этот мирный,
синеющий каркас.
Оно везде одно -
Везде
Как ни крути.

Ведь там на небосводе,
кто-то зажигает звезды.
Иначе, просто не поверю, что небо черное из сажи,
горит блестяще-белым.

Оно вбивается в глаза
И в слякость, в морозь
Греет так сердца!
Греет в этот холод.

Я иду, ботинки зажимают грязь,
иду по выбоинам в тротуаре;
Косых, плюгавых, ссохших, 
Ведет парадная из зданий.
 
Порой мне кажется, что наше солнце
имеет злого близнеца. 
Просто я не верю, что оно - одно,
Светит над Неаполем и Курском
И обжигает здания в Париже,
И выуживает лужи в Пантеоне Рима.

Но все же где-то там,
За занавеской мира,
Когда ты поднимаешь нос,
И прищурив глаз, ты смотришь вверх.
Где-то на другом конце планеты,
Знай!
Светит!
Калифорнийское солнце
Над твоим небом.