***

И когда улетят синие птицы,
И все что дорого покроется мхом,
Я не буду больше по крышам ютиться
И ходить в душе с больным синяком.
Я не буду любить и верить,
Громко плакать навзрыд в тиши
И нельзя будет проверить
Как моя рука стихи пишет.
Так же весенний день будет пахнуть сиренью
И играть будут дерзко солнца лучи,
Не скажу я как пустые разговоры мне надоели,
И как сердце упрямо и быстро стучит.
Может я умру прыгнув с крыши,
Хоть, не часто происходит такое,
Обычно душу изнутри выгрызают мыши,
А туша остается в смиренном покое.
И куски черно-белых фотографий
Расскажут другим мало слов,
Оставит мне человек место в графах
И ворох грустных взглядов вшивых голов.
Или нет? Или же вовсе нет?!
Ведь когда графоман умирает
Говорят был душевный поэт.
А жизнь меня тихо стирает
Вместо ластика используя слезы.
Мама, я никогда не была хорошей
И гадости говорила прозой,
Мама, это даже хорошо, что я заброшена.
Ты знаешь, если хотела помочь,
То только от чистого сердца,
Чтобы после родился сразу не стояла точка,
Чтобы душой кто-то мог согреться.