Первая любовь

Петровская флотилия на Переславском озере (Д. Н. Кардовский, 1927 г.)

Часть 2. Первая любовь

«... пылкий царь, всегда первый труженик для пользы народной, в нетерпеливом желании ввести в Россию морское искусство задумал сам с более надёжными людьми...отправиться в чужие земли, туда, где наиболее процветало мореходство...чтобы под руководством настоящих мастеров изучить кораблестроение во всех видах его до высших, основных начал, не без надежды найти случай к приобретению основательных знаний и в корабельном управлении»
(Н. Г. Устрялов «История царствования Петра Великого»)

Влекомый ненасытностью до знания наук и мира,
я выбрал путь для утоления духовной жажды.
Порфира царского обличья меня нисколько не стесняла.
Я знал, что цель настигну и овладею ей однажды -
она мне пламенем добра средь мрака зла сияла.

В Измайлове в амбаре, среди вещей под пылью липкой,
в объятиях шатров отягощённой паутины -
зыбкой волною трепетавшей надо мной,
я обнаружил утварь разную, обноски и картины,
а главное английский бот, который обретён моей семьёй.

О, прирождённое, дошедшее до страсти,
тайна, ведущая вперёд, не знающая поражений,
напасти превозмогшее, пристанище и щедрая обитель,
стремление ходить на кораблях среди морских сражений,
моё желание иметь профессии - моряк и кораблестроитель.

Узнав, что бот может под парусом идти и против ветра,
я, починив его, отправился на поиски большой воды.
Вера и сила юности мою решимость укрепили.
На Яузе - не то,  и обыскали всё в окрестностях Москвы.
На Переславском озере мы выбор наш остановили.

На богомолие у матушки своей я отпросился в монастырь,
но сам на ботике гулял и с топором в руках трудился,
и пыл любви к морскому делу во мне сильнее разгорался.
Флотилию я строил, когда как-будто бы в обители молился,
и не щадя себя о детище царя отца старался.

Ведь мой отец в мечтах о море начал постройку кораблей,
трёхмачтовый корабль наименован был «Орёл».
С верфей он не был спущен, его сожгли разбойники.
И не помог тогда мечте царя богатый властный ореол.
Сейчас же те смутьяны - в прах обращённые покойники.

Я помню не свершения, но память создана не для того,
чтоб сожалеть о смоге, о пепле и о горестных утратах.
Всего не возродишь! Да и зачем былое возрождать?
Известно - пустота живёт в не оправдавшихся надеждах,
червяк тоски не прекращает жизнь обречённостью глодать.

«Орёл» был первенцем среди военных кораблей России
предназначался для охраны судов в Каспийском море.
Застили же его задачу разбойные сердца разгорячённые,
не давшие пути, сгубившие полезное, призвавшие то горе,
в своей безумной эйфории - идеей бунта увлечённые.

Различны облики любви, изменчивы пристрастия людские.
Любовь к Отчизне и к Создателю в нас пребывает вечно.
Близкие могут быть любимы, при том же властны огорчать.
Любовь к себе подобным, как дни и ночи быстротечна.
Но, несравненно лучшая любовь, и имя её - Мать!

Мама моя всегда меня хранила и от напастей берегла,
собой от горя заслонила во время смутных дней,
смогла привить мне помысел благой, и по нему направить.
Прекрасный образ человека всегда я видел только в ней
и перенял её способность - своим народом честно править.

Видя, что я всё больше отхожу от царских дел
и раздражаюсь на слова: двор, трон, традиции, обязан
- в удел мне был определён чин мужа создающего семью.
Царица-мать невесту отыскала, чтоб был женитьбой связан
и отвлечён от увлечений, неподходящих сану моему.

Ведь по обычаю женитьба вводила в взрослого мужчину,
освобождала от опеки до боли ненавистной мне сестры.
Я чинно возвратился в Кремль, чтобы с семьёй жить в нём,
и дожидаться воцаренья, законом установленной поры.
Но, судя по всему, мне не дано уснуть семейным сном.

И я помчался вскоре после свадьбы к первой любви моей,
к морским потехам повлекла меня неведомая сила.
Сильней привязанность к жене со временем не стала,
хоть в письмах и в словах она и умоляла, и просила,
и сына вскорости родила, рыдала, порицала, причитала.

А я стремился к цели - вперёд к прогрессу, к новизне.
И кто мог совратить с пути, Создателем указанного мне?
Ч;нной беды дремучей и теремной тоски чуждался я,
бежал от чопорной степености, от спящих жутким сном,
лишь формой внешних благолепий была моя семья.

Незримо между мною и супругой шла непрестанная война.
Я уклонялся от сражения, пока хватало сил.
Моя вина во многом. Она во мне и на века со мной.
И в том она, что я семейный чахлый светоч погасил,
очаг покинул и ушёл к другим, назвав одну своей женой.

Но как мне было жить, о ненавистном слыша без конца -
в спальне, за трапезой, на публике и на прогулке скромной,
когда сердца стучат не в такт и в неуёмный разнобой,
чужие мысли сверлят мозг своей нудьгой неугомонной -
мучение несносное и злобный рок, ниспосланный судьбой.

Бежал я прочь от плесени духовной - к свежести,
от тягостной печали смертной - к жизни.
Для нежности мне не хватало возраста и времени.
Я посвятил себя, всецело без остатка, служению Отчизне,
старался Русь освободить от тягостного бремени.

продолжение следует