Кончится...

Потому что всё кончится, даже начаться и не успев.
Громкие улицы песни заучивают нараспев,
город диктует правила, чтобы по ним дышать.
Не отступай ни на шаг,
не бери ни гроша.

В городе гром и остатки того, что за ним.
Если бы было угодно лишь нам самим
выбрать дорогу, которая есть одна, значит ли то,
что она определена?

Значит ли то, что пределами выстлан путь
и что ладони до неба не дотянуть?
Значит ли, что останешься в дураках,
страх отдавая, взамен получая страх?

Это должно вызревать, а потом болеть,
струнка за стрункой слагаясь в тугую плеть,
чтобы по обе стороны от неё
мысли слетались в огромный пустой проём,
вряд ли, чтоб с кем-то в широкую даль идти.
Не по пути.
Нам ведь жаль, что не по пути?

Мне в этом городе сладко, мне в нём легко,
в нём моё небо — лазурь, облака — молоко,
Улицы, стены, вокзалы, асфальт, гранит.
Всё говорит.
Здесь со мною всё говорит.

Всё говорит на неведомом языке,
рифмы, как птицы, летают рука в руке,
люди, как звёзды, сияют глаза в глаза,
невыносимая лёгкая бирюза,
даже не хочется больше идти назад.

Только вот собраны мы из полярных клавиш,
ты в этом городе скомкаешься, растаешь
и не дотянешь до самых вершин, до сути.
Если так хочется путником быть — то будь им.
Будь им — и выбрось всё то, что другие ведали.
Если победа не рядом, то будь победой.

Нам неизвестны пути, чтоб закрасить страх.
Просто тебе будет тесно в его руках,
просто тебе он — всё то, что внутри болит:
улицы, стены, вокзалы, асфальт, гранит.
Ты поднимаешь глаза, чтоб весь мир зачерпнуть руками,
а натыкаешься просто на камень.
На ровный камень.

Потому что всё кончилось,
даже начаться и не сумев.
Так и рождаются мифы: один напишем,
а два в уме.
Здесь целый воз и сомнений, и перемен,
да, мне совсем не жаль, мне тепло от шанса:
ты обретаешь планету свою извне,
пусть тебе будет уютно, светло на ней,
больше бы крыльев и меньше в пути камней.
Самое главное, слышишь? Не возвращайся.