Побег отрывок из романа

          По небу поплыла синь, стало быстро светать. Утро вопрошало Сашку:  куда теперь?  Казённые брюки,  чёрная  косоворотка,  и, в придачу, специфическая короткая стрижка – портрет беглеца из колонии.  В Абакан не суне0шься. А если сунешься, то только до первого милиционера. Перебегая от одного леска к другому, Сашка не отходил от реки.  Солнце поднялось значительно, начало уже греть. Вдруг беглец заметил какое-то движение у  воды и  кинул себя  в траву.  Но когда присмотрелся, то  усмехнулся:  к нему пожаловал спаситель. Им оказался высокий подросток, судя по его дальнейшим телодвижениям, спортсмен.  Он  быстро бросил на  песок  старую  фуражку, обнажив копну ярко – рыжих волос, стянул с тела клетчатую  рубаху, с ног - жёлтые, с длинными  шнурками  полуботинки, следом - брюки и трусы.  Пробежавшись  по кругу и  помахав  руками, он бросился в реку. Плавал подросток отлично: через несколько минут  он был на середине  реки.  «Шустрый, быстро догонит» - невольно подумал Сашка, взглянув на пораненные  ноги.  Но шанс нельзя было упускать. И когда течением пловца отнесло на большой расстояние, Сашка выскочил из-за куста  и,  сдирая  с  себя  на ходу казённую робу, подбежал к заветной  одежде.  Брюки  оказались  велики,  зато впору пришлись полуботинки. Трусы Сашка оставил на песке из жалости к пареньку. Но тут пловец  обернулся, увидел вора и быстро стал отмахивать  к берегу. Сашка в украденной одежде запрыгал через  кусты.  Рыжий понёсся вслед за ним, мотая, как бык, огненной головой. И уже приближался. Убегать  не было смысла. Сашка остановился и, сжав в руке острый « продых»,  двинулся  навстречу  подростку. Не добежав до Сашки несколько шагов, тот стал.
          - Давай, подходи ближе, я жду тебя, - сняв фуражку,  а  в  другой  руке  держа  «продых»,  Сашка  сделал шаг вперёд.
          Спортсмен сначала попятился, поняв, что имеет  дело  с  беглецом   из  колонии, потом припустился бежать. Достигнув воды, он бойко поплыл,  выкрикивая  ругательства. Сашка  насмешливо помахал ему фуражкой. Он был спокоен, но  это с виду. Быстро выйдя по  лесочкам к захолустным улочкам, он только здесь пришёл в себя.  Постоянно попадались прохожие. Сашка старался как можно ниже  опускать голову. Впрочем, никто  не  обращал на него внимания, хотя ему и казалось, что это не так. Только когда случайно встреченный милиционер прошёл мимо, не глянув в его сторону, он успокоился.
          Вдали нарисовался корпус вокзала. Сашка ловко просунулся через ветхий забор в чей-то огород  и просидел  там до  вечера,  выглядывая  из  зарослей  конопли.   Уже в темноте он благополучно  достиг первых станционных построек, откуда несколько  часов  следил  за  милиционерами, сновавшими по перрону.  Обратил  внимание на то, что  если  подходил  состав, то  через  каждые три или четыре вагона, по обеим его сторонам, немедленно начинали мелькать красные фуражки. Уже прибыло и отъехало несколько поездов, и постоянно последний вагон оказывался на  уровне  тупика, где на боку лежал старый грузовой вагон. Сашка  перебежками и ползком добрался до него. Между землёй, поросшей мелкой травой,  и  боковой  стенкой вагона было пространство.  В него-то Сашка и юркнул, затаился. От  нечего  делать  посчитал  мелочь,  оказавшуюся  в кармане пловца. 
          И опять последний  вагон пассажирского поезда остановился напротив. Сашка высунул голову и чуть не попал в  руки  проходившего  близко  сотрудника. Он нырнул обратно, на его глаза  навернулись слёзы.  Как  же вырваться из этого проклятого Абакана? Он склонился на какую- то тряпку, усталость, волнения взяли своё  и он  уснул. Разбудил его тёплый луч солнца. Он ему грел ласково  ногу, и Сашка снова уснул.

         Кто-то вдруг слабенько толкнул его в ботинок. Сашка вскочил,  как ужаленный,  и головой  стукнулся  о вагон, фуражка упала на землю. Опираясь на локотки, на него уставилась синеглазая красивая девочка. На  ней были чистенький  джемпер и короткая юбочка. Они долго смотрели друг на друга.
          - Чё лазишь,  где  попало? -  нарушил молчание  Сашка, оценивший уже,  что  это  ученица третьего  или четвёртого класса.
         - А ты сбежал из колонии? - тоненьким голоском пропела девочка. - Мне  мама  сказала, что кто-то сбежал, поэтому на вокзале много милиции.
         - Сама-то чего делаешь тут,- спросил Сашка,  не думая возражать.
          - У меня мама работает в буфете - затараторила синеглазая. -  А  под этим вагоном кошечка жила с маленьким котёнком; второй день её нет, и котёночка  увела, одна  тряпочка только осталась -  ты лёг  на  неё  головой. Ой, а ты же голодный,  да?  Хочешь,  принесу тебе поесть?
          - Ладно.  Но  гляди, не проболтайся. – Сашка благодарно посмотрел на  девочку.-  На вот мелочь  - папирос штучных принеси и спички.
          Девочка  убежала, а Сашка остался в  тревожном  ожидании. «Если проболтается, не убежать.   Может, перелезть  в  другой  конец вагона?  А, пан или пропал!».  Но вот синеглазка с разбегу нырнула под вагон. В руке она держала бумажный кулёк, из которого посыпались  булочки  и  пирожки. Но папиросы она сжимала в другом   кулачке, из-за  них  локоть  до  крови содрала. Как добрая хозяйка, девочка положила на траву бумажку из-под кулька и  сложила  на  неё сдобные булочки, кусок колбасы и пирожки  с  капустой.  Сашка набросился  на  еду.  С  жадностью умяв половину продуктов, остальную часть он обратно положил в кулёк. И только после этого посмотрел на девочку.
         - А я боялся, что ты расскажешь про меня кому-нибудь.
          - Спрашивали; меня усатый милиционер, дядя Гриша, спрашивал, - она показала  пальчиком,  в каком месте у милиционера усы. - Он возле мамы часто дежурит. Он меня по голове гладил и спрашивал, не видела ли я мальчика в чёрной одежде, маленького роста.  Я соврала ему, сказала, что не видела. Ты же не в чёрной одежде, значит, я немножко соврала.
         - Молодец. А что сказала маме, когда папиросы и спички покупала?
          - Маме я рассказала  всё, и что тебя нашла, и что  ты умираешь  с  голоду.  Она для тебя и насыпала еды, и папиросы дала, а мелочь вернула.
         - Спасибо ей. Особенно за курево.
         - Мама мне сказала, что в колонии сидят те, у кого матери и отца нет. Это что, правда?
         - В общем - да. Слушай, узнай  насчёт поезда, какой будет ближний.
         Девочка кивнула головой, выползла из-под  вагона, и через короткое время вернулась.               
         - Придёт скоро Красноярский. Поедешь?
         - Ждать  опасно. Попытаюсь.
          Когда подошёл поезд  и пассажиры, суетясь, поспешили на посадку, Сашка выполз из-под вагона, чтоб размяться. Карманы его топорщились от  папирос,  спичек  и  еды.  Высунувшись из-за укрытия, девочка  махнула ему руками.
         - Прячься: идут двое!               
         Сашке пришлось снова забиться под вагон.  Укрытие, конечно,  хорошее, но и настоящая  ловушка, только стоит милиционеру чуть-чуть наклониться и заглянуть под вагон.  Но милиционеры  прошли  мимо.
         Поезд в это время дёрнулся и поехал.  И Сашка, решившись,  выскочил из-под  вагона; наспех пожав руку девочке, он понёсся за удаляющимся  поездом.  Он  бежал  по  шпалам, не без основания боясь о них споткнуться. Если споткнётся – неминуемый  провал, так как его уже заметили красные околышки,  и одна из них, спрыгнув с платформы,  побежала  за ним. Это  был  высокий дяденька с ходулями, прыгающими  через две-три шпалы. Уже один метр отделял  Сашку  от  буферной тарелки вагона, и метров пять было до милиционера, который, громко  матерясь,  приближался.  А поезд  набирал ход; до него  было уже метра два. Вложив все силы в  отчаянное усилие, Сашка дотянулся до тарелки и ухватился за неё мёртвой  хваткой.  Но  и сотрудник, постаравшись, приблизился и успел вцепиться  Сашке в ногу. Сашка понял, что если он отцепится,  то определённо разобьёт себе голову о шпалы. И тогда он  отчаянно лягнул  милиционера  свободной  ногой, попав ему прямо по носу. Охнув, милиционер   дерганул его за ногу, но остался ни с чем, если не  считать  полуботинка, которым он с досадой запустил, злобно крича, в удаляющийся вагон. А Сашке радоваться было рано: подтянуться и сесть на буфер у него не хватало сил. «Надо немного отдышаться, отдохнуть» -  подумал он, сбрасывая с ноги уже не нужную обувь. Последний вагон сильно качало, и, словно маятник, раскачивался Сашка. Руки его онемели в локтевых суставах.  Поняв,  что  ещё  пару минут,  и  он  погибнет,  ему  удалось, использовав  раскачивание тела,  закинуть  одну ногу на буфер и, наконец,  лечь на него грудью. Руки, ноги, тело – всё   дрожало. Отдышавшись, он переместился  на  крышу и  лёг на спину. Спасён! Обнимая взглядом голубое небо, Сашка ликовал. Теперь значительно  дороже  воспринималась им свобода. Папиросы, кроме одной, были сломаны. Закурив кое-как  на  ветру, он почувствовал, что лёгкое ощущение радости уже сменяется волнующими сердце заботами. Главное - не  попасться  в руки  блюстителей порядка,  которые   на  первой  большой  станции  будут обязательно его ждать, чтобы, сняв с поезда, отправить  в  Д.Т.В.К. . И надо было, наконец, решать: куда ехать.
         Подумав, он решил заглянуть к тётке Анне и узнать всё о бабушке. Вспомнил адрес – улица Кирова, дом сорок восемь. Ачинск  проехали  поздно  ночью.  Дополнительного наряда милиции на перроне он не увидел. Не доехав  до  Красноярска,  он спрыгнул на ходу и в город вошёл пешком.