Возмужание

Стрелецкий бунт (Н. Дмитриев-Оренбургский, 1862 г.)

Глава 5

СИЛА ДУХА

«Если б когда-нибудь случилось философу разбирать архиву тайных дел его (Петра), вострепетал бы от ужаса, что соделовалось против сего монарха. Мы, бывшие сего великого государя слуги, вздыхаем и проливаем слёзы, слыша иногда упрёки жестокосердия его, которого в нём не было. Когда мы многие знали, что претерпевал, что сносил и какими он уязвлён был горестями, то ужаснулись бы, колико снисходил он слабостям человеческим и прощал преступления, не заслуживающие милосердия.»
(современник Петра Великого, учёный А. К. Нартов)

Часть 1. Возмужание

«...Оставя скипетр, трон, чертог,
Был странником в пыли и в поте,
Великий Пётр, как некий бог,
Блистал величеством в работе...»
(Г. Р. Державин, ода «Вельможа»)

А восприятия, когда их искажают - простая ложь,
обманчивая путаница, коварная игра, расчёт,
сплошь чехарда, неразбериха, фикции.
Число самозабвенно верящих умов - да, просто тьма.
Амбиции преподносящих вымысел - обман и кутерьма.

Преступная беспечность, доверчивость во оправданье лени
и упование на волю неземную - всё это в сущности измена,
всеми и всяким, кто ответственен за государство и народ.
Но, честные дела правдивых душ спасают в час крушенья
Род Русский - нацию Великую, не допуская разрушенья.

Духовные ориентиры обветшали, а ценности осознаются.
Необходимо главное понять и отделить своё от ч;ждого.
Но, не сдаются силы тёмные национального бессилия.
Ненужное, пришедшее в негодность, усердно подновляют
обилием духовного садизма миф приукрасив прославляют.

Запечатлелась память в знаниях - письменных и устных.
Из года в год, из века в век она волнует честные сердца.
От захолустий и из стольных гр;дов нам собирает факты,
былины древние, как мы пришли и через что прошли.
Трактаты1 и раздумья -  даны, чтоб настоящее нашли.

Мы, сокрушившие орду и многовековое горе пережившие,
естественно отстали от Европы, не двигаясь вперёд.
Отжившее на западе у нас обосновалось и прижилось,
лёд косности сковал сознание уставших и ослабших.
Сложилось мнение, что лучше нет времён - вчерашних.

И карою за это, вдруг смута взви;лась болью пробужденья.
Вновь испытанье для страны - тревожная пора -
затмение ума и убеждение сонливое гонящая взашей,
застившая2 беспечное вчера бедою тягот наступивших,
как вшей давящая людей бездействием прогнивших.

Масштабный голод сокрушил, усугубив страдания народа.
В итоге всюду хаос, анархия, раздор, восстание толпы.
От сброда, самозванцев и лжецов пришла в упадок власть.
Столпы, державшие порядок в государстве пошатнулись.
Как не упасть им удалось? О Русское нутро споткнулись!

В нас - несокрушимый дух Россию защищавших от врагов,
и героизм Москву хранивших и Смоленск оборонявших,
отцов и матерей, и жён с детьми - самоотверженная кровь,
принявших смерть, чтоб песнь добра всегда звучала.
Любовь - на доблесть ратную вела, учила, вдохновляла.

Под польско-шведским натиском стонала Русская земля
и к горю прибавлялось горе, и раны бед кровоточ;ли.
Вместо законного царя семибоярщину безумные явили
и заключили договор, чтоб польский королевич был царём.
Впустили ворогов в Москву, заботясь о стяжании своём.

За шестьдесят лет до меня, земская рать собр;лась
и сокрушила неприятелей, изгнала польский гарнизон,
и не осталось для изменников бояр надежды на прощенье.
Как сон ужасный, унеслась в историю для Родины угроза.
Отмщение предателям! Для них оно - смертельная заноза.

Снова и вновь народ призвал в мир верность долгу, чести,
и к Родине - явил любовь свою, чтоб вредных попирать.
Вместе собрались люди честные - Собором земским.
«Не избирать царя из иностранцев!» - народ постановил.
Народным веским словом мой дед на царство избран был.

Династия Романовых во власти по волеизъявлению народа.
Мой прадед в сане патриарх, стал соправителем в стране.
Свобода Русская непросто сохранялась, кошмарили её.
И к захудалой старине всё также льнули мои предки,
своё мурло от правды отвратив, предстали птицей в клетке.

Как результат - дел; их жизни, судьба их царствования.
Смутное время отошло, «Столбовский мир» был заключён
и «Полян;вским миром» окончилась Смоленская война.
Зачтён урон и грезился возврат земли исконно Русской,
во след освобождения Смоленщины и доли белорусской.

И Украинцы вольно, сами к России обратились.
Да, много мы утратили во время смутных лет.
Не возвратились земли на прибалтийском побережье.
Нет оправдания утратившим столь жизненный ресурс.
Надежде помыслов моих открыт впредь наилучший курс!

Мы озаримся светом знаний в рядах поборников любви
и постоим за землю и отберём своё у лиха смутного.
Наши враги родили эту смуту и навязали нам,
мутного снадобья плеснув в родник рассудка стройного.
Храм, созидаемый веками, сделали местом недостойного.

В светиле возрожденья - зной думы о Российском взморье,
к морям все мысли рвутся и созидают в честных головах.
Копорье, Ивангород, Ям, Корела - обращены к Отчизне.
И на Нево все ждут, чтоб наш Орешек был несокрушим.
Восстанут миллионы, и мы свой долг достойно совершим.

Все эти мысли посетили самостоятельно живущий ум -
ум человека, голову царя - свободного от пагубной опеки.
Шум ненавистников и шептунов на время смолк,
но реки крови неповинных жертв  и боль в нас не остыли,
толк разума в сознание вошёл и образы правдивые ож;ли.

Всё это позже, а когда мне было семь иль восемь лет,
как по традиции положено царевичу, явились дядьки.
Нет надобности понимать узор их хитреньких причуд.
Порядки чинной пустоты степенно покрывали пьянство,
зуд нетерпения под маскою заботы имел здесь постоянство.

Я, сын царя, был обучаем дьяконом посольского приказа
и по писанию священному грамматике учился от него.
Фраза за фразой повергали в дрёму, мне не хватало сил,
Всего и вся постичь мешало мне приятств изнеможенье,
зубрил ведь я молитвы и постигал догмат богослуженья.

В итоге я почти дословно знал историю далёкого народа,
его культуру, быт, обычаи и славу небывалую.
Природа, нравы и уклад стали доподлинно известны мне,
и их царю учили поклоняться, и у него щедрот просить,
о Родине молить, о той которой Бог мне дал служить.

Создатель мой, вдохнувший жизнь, и разумом снабдил.
Судивший мне в страданиях узреть невинных кровь,
сблизил меня с моим народом, с трудом, с землёй Родной,
любовь вложил к Отечеству, к живому, чистому, простому,
судьбой направил смысл, чтоб ведать жизни аксиому.

Мама моя и жизнь сама меня учили жить.
Рассудок и отвага, как плод усердия неспешно зрели в теле.
Тужить о пережитом, стонать от злоключений не досуг.
В деле полезного труда я постигал умом законы бытия.
Стук топора, соха мне прививали ценности земного жития.

Во мне  любовь к земле Родной раскрылась тихо, не спеша,
от созерцания простой крестьянской жизни.
Душа моя трудами окрепала, звала на взрытые сохой поля,
к Отчизне трудовой, туда, где почва не была забыта,
любя, с заботою, на милость вешнему теплу была открыта.

Приятный дух земли я ощутил на разогретой пашне,
как послезимний панцирь изборождается трудами.
Вчерашний день прошёл и уступил грядущему дорогу.
Веками тратой сил жизненно важный навык утвердился,
в подмогу нам росток под небосвод к теплу пробился.

О, чудо!, так, день ото дня, из мрака жизнь спешит на свет.
Крепчает поросль, нивы, как океан волнуемый ветр;ми,
цвет отцветает, осыпаясь незаметно, а завязь зреет в плод.
Шатрами тучи мчаться в даль, рокочут: «продолжа-а-ай!»
Оплот доверия земле рождает новый урожай.

Убранство вешнее сменяется на золото шуршащего наряда,
колос наполнен до краёв зерном созревшим.
Награда землепашцу - хлеб, в нём оправданье и отрада,
и потерпевшим тягости страды, как воздаянье пища.
Рада судьбе душа, она находит то, что долго ждёт и ищет.

Забрезжила заря, восток зажёгся жарким переливом,
на запад солнце ринулось в свои обычные владенья.
Отпели петухи, и в гомоне пичуг простая безмятежность.
Волнения подвласные побудке и жизненный закон,
прилежность и порядок - великая продуманность во всём.

Вот из людских дворов послышался зев пробужденья,
и жизнь в движении свой набирает оборот,
предубежденья не в зачёт, здесь заблужденьям места нет.
Зовёт хозяйство, плоть существ, растения взывают.
Свет и забота каждому нужны, без этих двух все погибают.

В хозяйствах по утру отправлены обычные дела.
Погнали скот, поели люди и к работам приступили,
где-то пила в визгливый ход пошла,
забили дружно молотки, минуты мчатся без оглядки,
зола вчерашняя из печки, сегодня покрывает грядки.

Я отыскал старание своё, пришедшееся к нраву,
как говорят: «Одно из самых древних ремесло!»
По праву назову призванием и связью трудовой с народом -
плотничество, в котором ловкость рук, физическая сила,
и искусность. Потребная профессия людей всегда кормила.

Я сызмальства смотрел на столяров и на работу плотников,
ловил момент, когда вслед за ударом стреляет гулкий тук,
как из-за ширм коры являлся ствол и оголялась древесина,
сук отсечённый отлетал и на полу лежал его отруб,
лесина в дело шла и возводился дом из брёвен - сруб.

Я изучал искусство жить своим трудом,
к делам тянула непоседливость моя и любознательная суть.
В Преображенском инструменты собирал, ремёсел многих.
Гнуть заготовки, камень класть, столярить - обучился.
В долгих исканиях моих мой крепкий навык закалился.

Меня влекло умение владеть искусно топором плотни;чьим.
В распоряжении моём настр;г3, навёрток4, драч5, пила.
Лесничим назначался срок, чтоб лес свозили для работы.
И с тела пот ручьями лил, сбивались руки от старанья.
Заботы исцеляли душу и изгоняли прочь страданья.

Токарное искусство моим отрадным утешением явилось,
изделия свои я мог точить дни на пролёт, не уставая,
и вилась стружка под резцом как серпантин-завой.
Я, создавая, впервые в жизни ощутил себя полезным.
Свой замысел вояя, я укреплялся образом чудесным.

Множество знаний мне открыла жизнь - добру учила
через людей простых, князей, вельмож и иноземцев.
Мужчина или женщина — мне всё равно, кто помогал.
От немцев, англичан, испанцев, немцев, итальянцев
я постигал науки и искусства, от геометрии до танцев.

Узнав, что есть прибор, чтоб измерять пространство,
я настоял, и мне его из-за границы привезли.
Страстно душа желала знаний и озарений просвещенья.
Дела отверзли мне рассудок, где синтез, логика, анализ.
Общенья порождали интерес, вопросы табунами мчались.

И я счастливый астролябию6 держал в своих руках,
но без умения владеть ей, не мог понять, что же с начала.
Страх неизвестности напал и прежнего восторг прошёл,
сковало неуменье и драгоценность превратилась в хлам.
Нашёл добычу коршун неразумия и закружил, и по делам.

В России той поры - отсталость, но мир обширный тесен,
и в слободе голландец отыскался - носитель, д;ка знаний.
Чудесен плод познания - в нём разум просвещённый.
Призваний  исполнения без виртуозной сути не бывает.
Смышлёный обретает - любовь к труду сознанье развивает.

продолжение следует