Возмужание

Стрелецкий бунт (Н. Дмитриев-Оренбургский, 1862 г.)

Глава 5

СИЛА ДУХА

«Если б когда-нибудь случилось философу разбирать архиву тайных дел его (Петра), вострепетал бы от ужаса,  что соделовалось против сего монарха. Мы, бывшие сего великого государя слуги, вздыхаем и проливаем  слёзы, слыша иногда упрёки жестокосердия его, которого в нём не было. Когда мы многие знали, что  претерпевал, что сносил и какими он уязвлён был горестями, то ужаснулись бы, колико снисходил он  слабостям человеческим и прощал преступления, не заслуживающие милосердия.»
Андрей Константинович Нартов, учёный, современник Петра Великого.

Часть 1. Возмужание

«...Оставя скипетр, трон, чертог,
Был странником в пыли и в поте,
Великий Пётр, как некий бог,
Блистал величеством в работе...»
Гавриил Романович Державин, ода «Вельможа»

А восприятия, когда их искажают — простая ложь,
обманчивая путаница, коварная игра и хитроскроенный расчёт,
сплошь чехарда, неразбериха, фикции.
Число самозабвенно верящих умов — да просто тьма.
Амбиции преподносящих вымысел — обман и кутерьма.

Преступная беспечность, доверчивость во оправданье своей лени
и видимое упование на волю неземную — всё это в сущности измена,
всеми и всяким, кто ответственен за государство и народ.
Но вера деятельная чистых душ не раз спасала в час крушенья
Род Русский и Страну от основания Великую, не допуская разрушенья.

Духовные ориентиры обветшали, а ценности культурные ещё осознаются.
Необходимо главное понять, избрав из многого, чтоб отделить своё от ч;ждого.
Но не сдаются силы тёмные национального бессилия.
Ненужное, пришедшее в негодность, хранители усердно подновляют
обилием духовного садизма, миф исступлённо прославляют.

Запечатлелась память горькая в рассказах письменных и устных.
Из года в год, из века в век она волнует честные сердца.
От захолустных мест и стольных гр;дов умело собирает факты,
былины древние о том, как мы пришли и через что прошли.
Трактаты1 прошлых лет и ;бразы грядущих — даны, чтоб люди настоящее нашли.

Мы, сокрушившие орду и многовековое горе пережившие,
естественно отстали от Европы, не прогрессируя, не двигаясь вперёд.
Отжившее на западе у нас обосновалось крепко и прижилось,
лёд косности сковал сознание людей, уставших и ослабших.
Сложилось мнение, что лучше нет времён, ушедших в прошлое, вчерашних.

Как бич суровый, карой за инертность, вдруг смута взви;лась болью пробужденья.
Вновь испытание для государства Русского - тревожная пора -
затмения ума и убеждения сонливые гонящая взашей,
беспечное вчера предавшая забвению бедою тягот наступивших,
как вшей давящая трусливое ничтожество умов бездействием прогнивших.

Масштабный голод сокрушил страну, усугубив страдания народа.
В итоге всюду хаос, анархия от жизни тяжкой и в следствии — восстание толпы.
От сброда, самозванцев и лжецов пришла в упадок власть.
Столпы, державшие порядок в государстве пошатнулись.
Как не упасть им удалось? Вот диво! — враги о Русское могущество споткнулись.

В этом могуществе несокрушимый дух Россию защищавших от врагов,
геройский подвиг мужества Москву хранивших и Смоленск оборонявших,
отцов и матерей, мужей и жён с детьми — такая вот самоотверженная кровь,
принявших смерть во имя вечной жизни, чтоб песнь добра всегда звучала.
Любовь, живущая в сердцах, на доблесть ратную вела, учила, вдохновляла.

Под польско-шведским натиском стонала Русская земля
и к горю прибавлялось горе, и рана бед кровоточ;ла.
Вместо законного царя после его сверженья семибоярщина явилась
и заключила договор с поляками, чтобы избрать их королевича царём.
Стремясь на трон, изменники в Москву поляков пропустили.

За шестьдесят лет до рожденья моего, земская рать собр;лась
и под столицей сокрушила неприятелей, и из Москвы изгнала польский гарнизон,
и не осталось для изменников бояр надежды на прощенье.
Как сон ужасный, унеслась в историю для Родины угроза.
Отмщение предателям — Величие Отечества! Для них оно — смертельная заноза.

Снова и вновь народ призвал в мир верность долгу, чести,
и к Родине, к Отечеству, к России явил любовь, чтобы злодеев попирать.
Вместе собрались люди честные советом всей земли - Собором земским.
Не избирать царя из иностранцев народный выбор впредь постановил.
Народным веским словом мой дед на царство избран был.

Династия Романовых во власть пришла по волеизъявлению народа.
Мой прадед в патриархи рукоположен был, став соправителем в стране.
Свобода Русская непросто сохранялась, всегда и всячески кошмарили её.
И к захудалой старине всё также льнули мои предки,
своё мурло отворотив от правды мировых реалий, живя как-будто птицы в клетке.

Как результат — дел; их жизни, судьба их царствования.
Смутное время в прошлое ушло, «столбовский мир» был заключён
и «полян;вским миром» окончилась Смоленская война.
Зачтён упадок и урон, и грезился возврат земли исконно Русской,
а времена давали утешенья освобождением Смоленщины и доли белорусской.

По украинской воле свершилось единение с Россией, к истокам истинным возврат.
Но не вернулось всё, утраченное нами во время смутных лет.
Назад не возвратились земли на прибалтийском побережье.
Нет оправданий нам, тогда утратившим столь жизненный ресурс.
Надежде помыслов теперь никто не сможет помешать избрать Великий курс!

Мы озаримся светом знаний в рядах поборников любви,
и постоим за нашу землю, грабительски отнятую во время лиха смутного.
Наши враги родили эту смуту и навязали нам,
мутного снадобья плеснув в родник рассудка стройного.
Храм, созидаемый веками, сделали местом недостойного.

В палящей жажде возвратить своё — зной думы о Российском взморье,
к морям все мысли рвутся и созидают в честных головах.
Копорье, Ивангород, Ям, Корела стенанием своим обращены к Отчизне.
На островах Нево все возвращенья  ждут, чтоб наш Орешек был несокрушим.
Жизни одной не хватит, восстанут миллионы, и мы свой долг достойно совершим.

Все эти мысли посетили самостоятельно живущий ум —
ум человека, голову царя, освобождённого от пагубной опеки.
Шум ненавистников и шептунов на время смолк,
но реки крови неповинных болью безвременных утрат в нас не остыли,
толк разума в сознание вошёл и образы правдивые ож;ли.

Всё это позже, а когда мне было семь иль восемь лет,
как по традиции положено царевичу, чтобы учить меня, явились дядьки.
Нет надобности понимать весь смысл их хитреньких причуд.
Порядки строгости и чинной пустоты, степенно покрывающие пьянство,
зуд нетерпения под маской благочестья, как пагуба входили в постоянство.

Я, сын царя, царевич Пётр был обучаем дьяконом посольского приказа
и по писанию священному грамматике учился от него.
Фраза за фразой повергали меня в дрёму, со скукой совладать мне не хватало сил,
Всего и вся постичь по курсу этому мешало мне приятств изнеможенье,
зубрил ведь я молитвы наизусть и постигал догмат богослуженья.

В итоге я почти дословно знал историю далёкого народа,
его культуру, быт, обычаи и славу небывалую.
Природа местности и нравы стали доподлинно известны мне,
и их царю меня учили поклоняться, и у него щедрот просить.
Блуждал я в сумраке истории своей родной страны, которой Бог мне дал служить.

Создатель мой, вдохнувший жизнь, талантом разума снабдил.
Судивший мне в страданиях узреть невинных кровь,
сблизил меня с моим народом, с его трудом, с землёй Родной,
любовь вложил к Отечеству и ко всему живому, кристально чистому, простому,
судьбой моей направил помыслы, чтобы постигнуть жизни аксиому.

Мама моя и жизнь сама меня учили жить.
Рассудок и отвага, как плод усердия неспешно зрели в теле.
Тужить о пережитом, стонать от злоключений, мне было не досуг.
В деле полезного труда мудрость житейскую я постигал и сущность бытия.
Стук топора, станок, соха мне прививали понимание земного жития.

Во мне  любовь к земле Родной раскрылась тихо, не спеша,
от созерцания простой крестьянской жизни.
Душа моя трудами окрепала, звала на взрытые сохой поля,
к Отчизне трудовой, туда, где почва не была забыта,
любя, с заботой трудовой, на встречу солнечным лучам была открыта.

Приятный дух земли я ощутил на разогретой солнцем пашне,
как послезимний панцирь изборождается крестьянскими трудами.
Вчерашний день прошёл и уступил грядущему дорогу.
Веками долгими и напряжёнными годами жизненоважный навык утвердился,
в подмогу сохранённым семенам росток под небосвод к теплу пробился.

О, чудо!, так, день ото дня, за ночью ночь, из мрака жизнь спешит на свет.
Крепчает поросль, зеленеют нивы, как изумрудный океан, волнуемый ветр;ми,
цвет отцветает, осыпаясь незаметно, а завязь зреет в плод.
Шатрами тучи пролетают в даль, как-будто говорят: До новых встреч, прощай!
Оплот доверия земли в тревогах ожидания рождает новый урожай.

Убранство вешнее сменяется на золото шуршащего наряда,
колос наполнен до краёв зерном созревшим.
Награда землепашцу — хлеб, в нём оправдавшихся надежд отрада
и потерпевшим тягость трудных дней после ночей бессонных — пища.
Рада судьбе такой душа, она всегда находит то, что ищет.

Забрезжила заря, восток зажёгся жарким переливом,
на запад солнце ринулось в свои обычные владенья.
Отпели третьи петухи, и в звонком гомоне пичуг слышна простая безмятежность.
Волнения подвласные побудке и жизнью установленный закон,
прилежность, постоянство и порядок — великая продуманность во всём.

Вот из людских дворов послышался зев пробужденья,
и жизнь в движении свой набирает оборот,
предубежденья не в зачёт, здесь заблужденьям места нет.
Зовёт хозяйство, плоть существ, и от земли растения взывают.
Свет и забота каждому нужны, без этих двух все погибают.

В хозяйствах по утру отправлены обычные дела.
Погнали скот на пастбища, поели люди и к работам приступили,
где-то пила в визгливый ход пошла,
забили дружною гурьбою молотки, минуты мчатся без оглядки,
зола вчерашняя, изъятая из печки, сегодня покрывает грядки.

Из всех известных мне ремёсел я отыскал своё, пришедшееся к нраву,
как говорят, — одно из самых древних ремесло.
По праву назову его призванием и связью трудовой с народом —
плотничество, в котором ловкость рук, физическая сила,
домостроительная мудрость. Потребная профессия людей всегда кормила.

Как завороженный, я сызмальства смотрел на столяров и на работу плотников,
ловил каждый момент, когда вслед за ударом топора вдруг раздавался гулкий тук,
как от оков коры освобождался ствол и оголялась древесина,
сук отсечённый отлетал и на полу лежал его отруб,
лесина в дело шла и возводился дом из брёвен — сруб.

Я изучал искусство жить своим трудом,
к делам меня тянул мой ум и непоседливость моя, и любознательная суть.
В Преображенском я имел свой инструмент ремёсел многих.
Гнуть заготовки из железа и ковать, столярничать и камень класть я обучился.
В долгих исканиях моих мой крепкий навык закалился.

По более других меня влекло умение владеть искусно топором плотни;чьим.
В распоряжении моём настр;г2, навёрток3, нить, отвес, драч4, долото5, пила.
Лесничим поручалось в срок лес доставлять к месту работы.
Пот с тела лил ручьями, сбивались руки в кровь от неуёмного старанья.
Заботы исцеляли душу и гнали прочь прошедшие страданья.

Токарное искусство моим отрадным утешением явилось,
изделия свои я мог точить дни на пролёт, не уставая,
и вилась стружка под резцом, как серпантин-завой.
Я, создавая рукоделие своё, впервые в жизни ощутил себя полезным.
Свой замысел вояя в мастерской, я укреплялся образом чудесным.

Множество знаний мне открыла жизнь — добру учила
через людей простых, князей, вельмож и иноземцев.
Мужчина или женщина — я разницы не видел в том, кто обучаться помогал.
От немцев, англичан, французов, шведов и датчан, испанцев, итальянцев
я постигал науки и искусства, всё изобилие познаний от геометрии до танцев.

Узнав, что есть такой прибор, которым можно измерять пространство,
я настоял, и мне его из-за границы привезли.
Страстно душа моя желала знаний, чтобы облечься в силу просвещенья.
Дела отверзли мне рассудок, в котором синтез, логика, анализ.
Общения с учёными рождали интерес, но часто безответными вопросы оставались.

Настал момент желанный и я счастливый астролябию6 держал в своих руках,
но без умения владеть ей, никак не мог понять, что в ней к чему.
Страх неизвестности напал и перед неизведанным восторг прошёл,
а инициативу сковало неуменье, и драгоценность превратилась в хлам.
Нашёл добычу коршун неразумия и начал виться надо мной — и по делам.

В России той поры искусных знатоков немного было, но мир обширный тесен,
и в слободе голландец отыскался — носитель д;ка светлых знаний.
Чудесен плод познания — в нём сила и могущество, и разум просвещённый.
Призваний всяческих без виртуозности, в упорстве обретённой, не бывает.
Смышлёный обретает то, что ищет — любовь к труду сознанье развивает.

продолжение следует: