117. Средь веселья, средь хмельного бала...

  Средь веселья, средь хмельного бала,
  средь разгула до последних сил 
  вдруг рука огнём предначертала:
  "Мене мене тэкел упарсин".

  Не сочли разгульные вельможи,
  что надменный город обречён
  и что этой страстной ночью может
  пасть непобедимый Вавилон.

  Возле трона мудрецов немало,
  но лишь добрый старец Даниил
  наущеньем благостным Ваала
  те слова пророчьи разъяснил.

  Всё - в вине. И сталь клинков блистала,
  свечи оплывали в поставцах
  и в огне пурпуром отливала
  кровь на позлащённых изразцах.

  На штандартах злАтится корона.
  Персов несчислимые полки.
  Не Господь послал их к Вавилону -
  их направил царь Великий Кир.

  Боги Вавилона, смежив вежды
  небо заперли на тысячу замков...
  И жрецов злачёные одежды
  в ткань свою вобрали их же кровь.

  Кто тогда подумать мог об этом -
  Вавилон низвержен будет в прах?
  Может быть тогдашние поэты
  описали сущее в стихах..?
 
  Нет поэтов, нету Валтасара,
  вне сознанья всякий из мессий...
  Только вновь рука предначертала:
  "Мене мене тэкел упарсин".




  " Мене мене тэкел упарсин" - слова, начертанные некой рукой на стене во время пира Валтасара, пояснённые пророком Даниилом как пророчество падения Вавилона. В ту же ночь Вавилон пал, а Валтасар был убит.

  "Имеющий уши да услышит, имеющий глаза да увидит".